Последний рейс

– Значит... я тоже... снюсь?

– Я не знаю. Ваши часы идут, нет, смотрите... они останавливаются!

Теряя равновесие, Бутейкин ринулся к двери.

– Откройте! Открой, ты, сукин сын!
– заорал он, не узнавая собственного голоса, и всем телом навалился на дверцы. Они не поддавались.
– Открой, гад!

Автобус мчался с умопомрачительной скоростью. В слабоосвещенном салоне едва белели безучастные лица. За стеклами выл ветер, звук ветра становился все пронзительнее - он нарастал и болью отдавался во всем теле Бутейкина... Туман за стеклами делался все гуще и гуще, он начал просачиваться внутрь, Бутейкин почувствовал, что задыхается. Собрав последние силы, он всем телом ударил по половинке автобусной двери, она подалась, щель сделалась шире...

– Быстрее, Вася, гони, пульса уже почти нет!
– Пожилой врач повернулся к окошечку, соединявшему водительскую кабину с фургоном "скорой".
– Анна Дмитриевна, что у вас там?..

С мигалкой и сиреной "скорая" мчалась по проспекту.