Последний шанс
Шрифт:
— Дослужились! — зло заметил Строкун. Ему было неприятно присутствовать при этой сцене.
— Прокурора! — требовала Тюльпанова. — Пусть он все увидит собственными глазами.
Строкун, сурово взглянув на женщину, сказал Ивану Ивановичу:
— Разберитесь! С этого... — кивнул на Крутоярова, — объяснительную. С пострадавшей — протокол по всей форме. Сочтете нужным — приглашайте следователя прокуратуры. — Он направился к выходу и на пороге, не оборачиваясь, заключил: — Распустились!
Только теперь Иван Иванович осознал, что основная ответственность за происшествие лежит на нем, руководителе службы.
Бросил взгляд на обессилевшего Крутоярова, на Тюльпанову, напоминавшую сейчас мокрого, рассерженного хорька, и сказал:
— Привели бы себя в порядок.
Прежде всего ей надо было что-то делать с одеждой — сшить лохмотья от кофточки не удастся. Во что же переодеться Тюльпановой? Отпустить ее домой? Пойти с ней вместе?
—
— Хорошо. Мы вас сфотографируем. И его тоже, — кивнул Иван Иванович на Крутоярова, молча сидевшего на стуле. — И место происшествия, — он обвел рукой вокруг себя. — Приложим фото к протоколу. Вас это устраивает?
Она заплакала, прикрыв лицо ладошками.
Иван Иванович не мог смотреть на плачущих женщин.
допроса пострадавшей Тюльпановой А. К.
от 30 апреля сего года. 20.07 минут.
Я, Тюльпанова А. К., предупрежденная о юридической ответственности за дачу ложных показаний, свидетельствую:
Мы с майором Крутояровым О. С. работали в лаборатории, составляли портрет человека, которого я посадила к себе в машину на Мариупольской развилке. В помещении было темно. Работал проектор, на экране высвечивались разные части лица, а я угадывала, похожи или не похожи. Крутояров все время прижимался к моей ноге. Я отодвинулась на край стула. Тогда он стал хватать меня рукой за колено. Я убирала его руку. Когда мы вернулись в кабинет, он запер дверь на ключ изнутри и выключил свет. Я спросила, зачем он это делает? Он ответил: «А ты не догадываешься?» Прижал меня к себе, начал целовать и все хотел завалить на пол, шептал: «Не ломайся, дура!» Я просила его оставить меня в покое, грозилась, что пожалуюсь, но он продолжал нахальничать. «Если я, говорит, не помогу тебе, ты схлопочешь срок». Я вырывалась, отбивалась. Тогда он схватил меня за горло и стал душить. Тут я изловчилась и пнула его в живот. Он отпустил мое горло. Не помня, что делаю, я ударила его стулом. Затем открыла дверь, запертую на замок, и выбежала из кабинета. Как потом выяснилось, и это может подтвердить сотрудник милиции Иван Иванович Орач, на мне была порвана не только кофта, но и все нижнее белье. На моем теле — следы побоев. Прошу привлечь к наказанию по всей строгости закона моего обидчика — сотрудника милиции Крутоярова Олега Савельевича.
Заместителю начальника областного управления МВД полковнику Строкуну Е. П.
старшего оперуполномоченного областного угрозыска Крутоярова О. С.
Мы работали с Тюльпановой А. К. в лаборатории. Когда на экране появлялось изображение, она ласково брала меня за руку, пожимала ее и говорила: «Не то». И объясняла почему. Тюльпанова все время льнула ко мне, пытаясь погладить по руке.
Понимая, что во мне начинают закипать недозволенные чувства, я отодвинулся на край стула.
Мы работали долго. Наконец мне дали фотокопию портрета, составленного по описанию Тюльпановой. Это был молодой человек лет тридцати, чем-то похожий на меня: мои глаза, лоб, уши, подбородок. Я понял, что Тюльпанова просто издевается над розыском. По предварительным данным было установлено, что с Тюльпановой в машине было двое: один за рулем, второй стрелял из автомата. Личность Кузьмакова-Прудкова в принципе была уже установлена. В деле имелся его портрет, составленный фотороботом ранее со слов свидетеля Новгородского А. И. Я показал этот портрет Тюльпановой и сказал, что он создан на основании ее показаний. Я хотел увидеть, как она прореагирует. Но не мог предусмотреть того, что произошло дальше. Тюльпанова ловко, профессионально применила против меня прием, ударила ногой в пах. От боли я согнулся. Тогда она огрела меня по голове стулом. Затем повалила на пол, стала расстегивать мои штаны. Она рвала на себе одежду, била себя по лицу кулаками, изодрала в кровь лицо. Снова нанесла мне несколько ударов ногой и закричала: «Помогите!» Кричала до тех пор, пока кто-то снаружи не стал ломиться в дверь. Тогда сорвала занавеску с окна, разбросала бумаги, которые лежали на моем столе, еще раз пнула меня, плюнула и, открыв дверь, убежала.
Вскоре подошел заместитель начальника областного управления полковник Строкун и сказал: «Приведи себя в порядок, петух недорезанный». И помог мне подняться с пола.
Заместителю начальника областного управления МВД полковнику Строкуну Е. П.
и. о. начальника угро майора Орача И. И.
В 19.32, покинув кабинет полковника Строкуна, я направился к себе в управление.
Подходя к кабинету, услышал призывы о помощи, которые доносились из-за двери. Дверь была заперта изнутри. Я слышал приглушенные звуки борьбы. Затем дверь распахнулась, и мимо меня проскочила растерзанная женщина в порванной одежде. Я зашел в кабинет, включил свет и увидел неприглядную картину: майор Крутояров лежал в углу в неприличном виде. Я поспешил за убежавшей и догнал уже на улице возле трамвайной остановки. Уговорил ее вернуться в управление. По возвращении застал в кабинете полковника Строкуна.
Слово «майор» в обоих случаях было перечеркнуто красным карандашом и рукой генерала дописано: «подполковник».
Начальнику областного управления МВД Донецкого облисполкома генералу Гладышеву Д. И.
полковника Строкуна Е. П.
Уточнив задание подполковнику Орачу, я собрался уходить, когда услышал призывы о помощи и тут же поспешил на крик. Когда я вошел в кабинет зам. нач. угро, то увидел неприглядную картину разгрома. Майор Крутояров пытался встать на колени. Одежда его была в беспорядке.
Вскоре в кабинет вернулся подполковник Орач с задержанной по случаю ЧП на Тельмановском посту ГАИ Тюльпановой А. К. Одежда на ней была разорвана. Тюльпанова А. К. требовала, чтобы немедленно был вызван прокурор, заявила, что работникам милиции больше не доверяет.
Заместителю начальника областного управления МВД полковнику Строкуну Е. П.
дежурного по посту № 1 старшего сержанта Якушенко К. Н.
Во время дежурства, приблизительно около восьми часов вечера, я услышал женский крик о помощи. Крики неслись откуда-то из глубины помещения. Затем я увидел бегущую по коридору женщину с взлохмаченными волосами. Я хотел остановить ее, расставил руки и преградил ей путь. Но она неожиданно ударила меня головой ниже груди и выскочила на улицу. Через некоторое время ее привел работник уголовного розыска майор Орач, которого я хорошо знаю в лицо.
Заключение судебно-медицинской экспертизы — І.
Я, судебно-медицинский эксперт, кандидат медицинских наук Янкель М. М., вызванный в областное управление милиции, обследовал сотрудника милиции гр-на Крутоярова О. С. и установил, что он имеет травму черепа (пролом в области лба 3 на 2,5), которую получил в результате удара жестким тупым предметом. Имеются все признаки сотрясения мозга. Травмированный нуждается в госпитализации.
Заключение судебно-медицинской экспертизы — ІІ.
Я, судебно-медицинский эксперт, кандидат медицинских наук Янкель М. М., вызванный в областное управление милиции, обследовал гражданку Тюльпанову А. К. и установил, что на ее теле имеются следы покровного повреждения:
а) в области лица и головы;
б) в области груди;
в) в области живота.
В просторном кабинете начальника областного управления сидели трое. Генерал внимательно рассматривал фотографии пострадавшей:
— Вид, скажу я вам... — неодобрительно заключил он. — Иван Иванович, начнем с вас, как с младшего. Ваше мнение? Но прошу учесть: если Тюльпанова права в своих претензиях, мы вынуждены будем передать Крутоярова суду офицерской чести, демобилизовать из рядов МВД, после чего он предстанет перед народным судом.
— Не знаю, товарищ генерал, кто о кого терся в лаборатории, но не могу понять, зачем Крутоярову понадобилось блефовать с портретом Кузьмакова? — высказал свое недоумение Иван Иванович.
— Полистал я тут на досуге старое дело Кузьмакова и Дорошенко, — сказал генерал. — Хотя и минуло двадцать лет, надо признать, что еще в ту пору эта пара была весьма примечательна... Так вы считаете, Иван Иванович, что причиной для инцидента послужило излишнее служебное рвение майора Крутоярова?
— Хотелось, чтобы так было, товарищ генерал. Но по материалам предварительного следствия, которые собраны, вину Крутоярова считаю доказанной. Убежден, что следователь прокуратуры сделает такой же вывод.