Последний шанс

– Что мы можем сделать? Послать своих людей? Помешать им на месте?

– Не будем торопиться, мне необходимо подумать и пообщаться с Кругом владык. Я дам знать. Может быть, придется и послать, но постараемся обойтись без этого.

– Хорошо, решим после. А сейчас давай по иудеям. Есть какие-нибудь мысли на их счет?

– А с ними все более или менее понятно. Если раввины не дураки, а идиотов среди них никогда не было, то на сотрудничество пойдут. Не могут не понимать, что в противном случае им ни здесь, ни где-либо в другом месте покоя не будет. Попробуют, разумеется, выторговать кусок побольше и повкуснее, это племя без торговли не может. Но согласятся на любой приемлемый вариант. С надеждой переиграть позже, когда наберут силу. Ну и если позволить, то и надуть попытаются, как же без этого. Ты же должен понимать, Князь, что все время Великой Ночи власть именно на Лжи держится. Во всем мире так. А Велесов сын Ярила в образе Яхве именно с их племенем зарочился. Так что без этого не обойдется. Не сейчас. Так позже попробуют. Могли бы и морок навести. Но ты и сам силен, да и я защиту поставил. А в остальном для того я здесь и сижу, чтобы сейчас не случилось, а позже не получилось. Есть у тебя среди людей несколько евреев не выкрестов, которым доверяешь?

– Найдутся.

– Вот и заставь раввинов после того, как до всего договоритесь, в синагоге на Торе твоим евреям поклясться, что договор блюсти будут и никогда не нарушат. Это они по отношениям к гоям от обязательств свободны, а по отношению к своим, да еще в синагоге, поостерегутся лукавить.

– Хорошо, так и сделаем. А что ты можешь сказать по сути договора, а Велимир?

– Тут совсем простого решения быть не может. Вот ты недавно объявил, что теперь народ будет единым. Но с евреями так нельзя. Их ядро, как народа не в земле, не в родовых связях, а в общинных и религиозных. Знаешь, сколько на самом деле в них кровей намешано? Отними синагоги и не будет евреев.

– Так, может быть, нам так и стоит сделать?
– Сталин лукаво посмотрел на волхва.

– Можно-то, можно, но проблем будет куда больше. Часть наиболее умных и сильных рванет за границу. Потеряешь неплохие кадры, а у тебя с ними и так не густо. Но гораздо хуже другое. Во-первых, на тебя ополчатся все евреи мира. А они немалую силу в разных странах набрали. Тебе эти проблемы нужны, когда война на пороге? Но еще хуже второе. Ты же свободу Веры объявил? Евреи так давно здесь живут, что запрети им молиться своему Яхве, так они такой хай поднимут до небес, что тебе и все остальные народы верить перестанут. А у тебя проблема на проблеме. Что с верой, что с национальными противоречиями. Нет, Князь, ты слово дал, теперь держать надобно.

– Хорошо, тогда что предлагаешь?

– Будучи употребленными в правильном месте и в правильном качестве, евреи очень даже полезны. Тебе хозяйство поднимать надо, промышленность, торговлю? А медицину? А культуру народную? Во всех этих областях ты без них долго не обойдешься. Но только нельзя их во власть пускать даже через баб, нельзя выше директорского уровня отдельных предприятий на производство назначать, надо в идеологическом смысле на культурном фронте жестко контролировать. Тогда все будет хорошо. Да еще кусок земли какой-никакой выделить надо. Пусть свою землю почуят, осядут, потом их оттуда не сдвинешь. Главная их опасность всегда была, что они как перекати-поле. Везде чужие. А на своей земле разнежатся, будут не хуже прочих народов. Только об одном всегда помни. Они были, есть и будут чужим для Руси семенем. Врагами тогда были, такими и остались. Про войну древнюю чую, Лексей тебе поведал, вот и помни. Но держи к себе поближе, чтобы через своих евреев чужих в узде держать мог.

И еще. Отдавай не скупясь, чтобы они серьезное отношение к себе почуяли, только возьми и с них полной чашей. Если возьмешь меньше, то они обрадуются, но слабостью посчитают. Не надобно тебе того. Они силу твою видеть должны, тогда и глупости свои насчет обмана попридержат.

В это время зазвонил телефон. Поскребышев доложил, что в приемной ожидают раввины.

На этот раз раввины пришли втроем. К двум прошлым посетителям сталинского кабинета добавился только любавичский ребе. Всех прочих решили не брать, чтобы не усложнять процесс переговоров. Увидев волхва, ребе сразу напрягся. Он не сразу понял, кого видит перед собой, но силу не почувствовать просто не мог, да и Велимир ее специально прятать не стал.

На мгновение воздух между двумя магами чуть ли не зазвенел. Ребе попытался прощупать противника, но мысленным взором увидел перед собой лишь монолитную стену, окружавшую волхва и Сталина. Вся фигура раввина выказывала крайнее напряжение. Волхв смотрелся спокойней, но было видно, что и ему противостоять давлению дается непросто.

Сталин заинтересованно смотрел на обоих, не произнося ни слова. В какой-то мере ему было даже интересно увидеть столь явное соперничество.

Однако, ментальное противостояние оппонентов длилось лишь какое-то мгновение. Следующие за ребе раввины даже не успели еще ничего понять, благо фигуру волхва рассмотрели не сразу, а напряжение уже спало. Раввин молча наклонил голову, признавая волхва достойным соперником и отступая. Лишь после этого он посмотрел на Сталина и произнес положенные приветственные слова.

Сталин, взглянув на довольный вид Велимира, тоже мгновенно расслабился и пригласил вошедших к столу. Переговоры начались.

Предоставив в начале вести беседу своему отцу, уже знакомому со Сталиным, ребе напряженно размышлял. Такого он не ожидал даже в своих худших предположениях. Сидящий напротив высокий крепкий старик обладал колоссальной силой. И он здесь явно не случайно. Теперь о каких-либо попытках воздействовать на Сталина ментально или словесно лучше даже не пробовать. Потерять можно многое. Слишком многое. Да и необходимо для начала выяснить общие перспективы.

– Тебе нечего бояться, жрец. Я здесь лишь для того, чтобы все было нормально. Но и чудить не вздумай. Ты на моей земле, - раздался вдруг в голове ребе голос, а Велимир спокойно ответил на взгляд и слегка кивнул.
– Мол, я это.

Довольно быстро собеседники поняли, что достойны друг друга в умении ходить вокруг да около, не решаясь открыть карты. Наконец, Сталину, который сделал для себя все необходимые выводы, это надоело и он, обращаясь напрямую к ребе, произнес.

– А может нам пора положить все карты на стол? А то так и будем наводить тень на плетень.

– Товарищ Сталин, хотелось бы прояснить Вашу позицию насчет еврейского народа в свете объявленного Вами курса на единение всех национальностей в единый советский народ.
– попытался продолжить разговор московский раввин, понимая, что ребе, возможно, требуется время на определение своей позиции, - Что будет с евреями? Не хочу показаться невежливым, но предпочитаю называть вещи своими именами. Вы не можете не понимать, что в отличие от всех прочих народов СССР евреи просто прекратят свое существование. Для них, слишком давно не имевших своей земли, образование национально-культурных заповедников не панацея. Евреи привыкли жить общинами, формирующимися вокруг синагог. Ликвидируй общину и евреев не будет. Мы же не можем загнать всех евреев в заповедники.

– Товарищ Сталин.
– Вступил, наконец, в разговор ребе. Я не буду долго ходить вокруг проблемы, Ваше время бесконечно ценно, чтобы отрывать его глупостями. Я скажу одно. Мы прекрасно понимаем, что условия диктуете Вы. Учитывая тот факт, что эта встреча и предыдущая вообще состоялись, то, что Вы пожелали моего приезда в СССР, уже сами по себе говорят, что Вы видите для себя какие-то варианты использования многомлиилионную общину евреев Советского Союза как в интересах всего советского народа, так, я надеюсь, и в интересах еврейского народа. Мы готовы согласиться на любые условия, которые позволят евреям СССР успешно развиваться вместе со всей страной.

– Вместе со всей страной, говорите, товарищ Шнеерсон, - ухмыльнулся Сталин.
– Давайте не будем лукавить, Вы сами никогда не согласитесь на то, чтобы стать полноценной частью советского народа. Для вас сохранение еврейских общин, традиций и веры всегда будут высшими приоритетами. Так?

– Так, товарищ Сталин.

– Ну вот. Пойдем дальше. Сохраняя и оберегая превыше всего собственную национальную идентичность, вы, евреи, обязательно попытаетесь обезопасить себя любыми доступными способами. Заметьте, мы пока ничего не говорим о какой-либо враждебной или подрывной деятельности. Мы говорим лишь о том, что вы попытаетесь занять позиции во всех органах власти, экономики и других областях жизни. Просто для безопасности. А потом для сохранения этой безопасности вы автоматически попытаетесь набрать и всех подчиненных из своих. Не так ли, товарищ Шнеерсон? Я в данном случае совершенно никого ни в чем не обвиняю. Я лишь рассказываю естественную логику развития ситуации. И как Вы думаете, товарищ Шнеерсон, когда мы это увидим, что по-вашему мы сделаем?