Последний солдат СССР

– Ну чего тебе на ночь понадобилось? Учти, если по пьяни херней маешься, я тебя прямо сейчас на пятнадцать суток оформлю, - хмуро посмотрел на него милиционер.

– Михайлыч, помнишь, вы искали Петренко и Надьку? Сюда еще и милиционеры с автоматами приезжали. Ты мне еще говорил, что они преступники опасные, и просил, если что-то узнаю и увижу, сразу к тебе бежать, - возбужденно затараторил мужик.

Капитан напрягся.

– Помню, и что?

– А то, что сейчас в доме у Петренко, Надька шурует. Я от кума с Авдеевки шел, посидели там хорошо, Петька две бутылки на стол поставил, огурчики соленые...

– Это все замечательно, - грубо прервал пьяные воспоминания страж порядка, - ближе к делу давай.

– Так я и того, - колхозник громко икнул, - даю ближе к делу. Возвращаюсь, значит, я от кума, иду по лесу, никого не трогаю. Смотрю, Надька у калитки дома мнется, затем вставила ключ и шмыгнула во двор. Сейчас там копается, чего-то ищет.

– Понятно, - капитан подобрался, - значит так, сейчас смотаюсь к себе на участок, захвачу оружие, и идем туда. Попробую её взять, если еще не убежала. Стой здесь и никуда не уходи. Я сейчас буду.

Милиционер энергично взбежал на крыльцо, залетел в гостиную и, покопавшись в карманах, нащупал связку ключей, удовлетворенно хмыкнул и положил её обратно. Затем накинул на себя форменный китель.

Заскочив в спальню, он потряс за плечо жену.

– Ну чего тебе?
– сонным голосом простонала женщина.

– Оленька немедленно звони дежурному в райодел. Пусть группу высылает. В доме Петренко сейчас Надька шастает, может, и полковник где-то неподалеку отшивается. Сейчас я попробую её взять.

Сонный туман в глазах супруги моментально исчез, уступая тревоге.

– Куда ты собрался? Тебе, что больше всех надо?
– зашипела она, - А если там этот вояка? Он может быть вооружен. Что мне тогда одной с Санькой делать, если тебя убьют?

– Надо, Оленька, надо. Это моя работа. Звони в райотдел, не медли, а я пошел, - милиционер аккуратно скинул руку женщины, вцепившуюся в отворот кителя, и быстро вышел из спальни, заскочил в комнату рядом, бросил взгляд на сладко спящего белобрысого мальчишку лет пяти, и выбежал из дома...

Разбросанные поленья дров вперемешку с комьями земли чернеют в полумраке сарая. Дрожащие руки женщины, покрытые серой пылью и пятнами грязи, разворачивают громадный кулек.

Она залазит туда ладонью, и достает горсть сверкающих тусклым желтым цветом цепочек и колечек. Женщина радостно вскрикивает, не в силах сдержать эмоций, подбирает отложенный в сторону фонарик, светит вовнутрь кулька. Широкая улыбка расплывается на её усталом лице. Она откладывает кулек в сторону, идет в угол сарая, откуда выносит широкий брезентовый пояс, расстегивает опоясывающую его змейку, и начинает складировать туда драгоценности. Через несколько минут последнее колечко исчезает в его внутренностях.

Женщина застегивает потолстевший пояс на талии, и быстро встает. Оттряхивает пыль с длинной юбки, приводит себя в порядок, накидывает куртку и, подхватив фонарик, шагает к выходу.

За забором, её прихватывает за локоть крепкая рука.

– Привет Надежда. Давно не виделись. Тебе придется пройти со мной, - раздается насмешливый голос участкового.

Женщина на секунду обмякает, затем в её глазах вспыхивает ярость. Когти с алым маникюром впиваются в лицо милиционера, стремясь добраться до глаз. Участковый отшатывается, закрываясь ладонями, а Надежда бежит прочь со всех ног. Перед её лицом мелькают темные стволы деревьев, оглушительно трещат под ногами сухие ветки.

– Стой дура. Стой, стрелять буду, - раздается зычный крик милиционера сзади.

Но женщина только прибавляет ход. От ужаса и шока она ничего не соображает и в панике выскакивает на дорогу. В последнее мгновение жизни в сознании Надежды отпечатываются слепящие фары летящего на неё грузовика. В лобовом стекле виднеется перекошенное от ужаса лицо водителя, противно визжат тормоза, но уже поздно. От удара женщину отбрасывает на добрый десяток метров, и она замирает бесформенной кляксой на тротуаре. Под телом начинает расползаться темная лужица крови.

Подбежавшему капитану хватает одного взгляда, чтобы убедиться в летальном исходе.

Он виртуозно матерится. Дверь КАМАЗА, после резкого торможения, застывшего неподалеку, открывается. Из машины выпрыгивает пожилой мужик с посеревшим от шока лицом. Руки водителя трясутся как у припадочного.

– Да что же это такое, а? Да как же так? Сама ведь под колеса выскочила, - бормочет он.

– Иди, посиди у себя в машине, сейчас группа приедет, натопчешь еще тут, - командует капитан.

Солонин садится на корточки перед остывающим трупом, автоматически достает пачку 'Беломоркнала', засовывает в губы папиросу, но спохватившись, убирает её.

– Твою же мать, - вырывается у милиционера. От стволов деревьев на обочине дороги отделяется темная фигура. Мужик в телогрейке, опасливо оглядываясь по сторонам, подходит к участковому.

– Серега рви на всех парах к Ольке, - командует страж порядка, продолжая смотреть на убитую женщину, - Пусть опять звонит в райотдел. Труп тут у нас. Только перед этим обязательно скажи, что со мной все в порядке. Надька под машину попала. Пусть кого-то из экспертов и фотографа захватят.

– Ага, я мухой, - откликается мужик и исчезает в черной мгле леса.

Капитан задумчиво трогает кровавые полосы на лице, и кривится. На пальцах остаются красные разводы.

– Мля, - опять повторяет он.

* * * *

5 октября 1978-ого года. Четверг.

Холодное осеннее солнце пускает лучики в стекло 'копейки', заставляя лениво жмурится. Впереди пылит темно-синий 408-ой 'москвич' наставника. Наша делегация едет в детский дом с двумя ящиками одежды и игрушек, собранных членами нашего клуба. Слева от меня, сосредоточенно всматриваясь в дорогу, сидит Серега Мальцев, возложив ладони на руль. На заднем сиденье расположились Ваня, Вероника и Аня. Наш главный 'агитатор' серьезно отнеслась к моим рекомендациям и позаботилась о возможности фотосъемки. На её шее покачивается черный кожаный футляр с фотоаппаратом ФЭД 5В, одолженный у отца, а на плече болтается небольшая сумочка.

В машине наставника маячащей спереди, кроме сэнсея находятся Потапенко, Волобуев и Миркин. Я посчитал, что всем комиссарам 'Красного Знамени' нужно поучаствовать в поездке в детдом и сумел настоять на этом. Впрочем, ребята особо не сопротивлялись.

Первая тренировка в клубе прошла отлично. Горящие азартом глаза, раскрасневшиеся лица новичков говорили сами за себя. Даже девушки с бешеной энергией отрабатывали приемы, которые им показывали наставник и Мальцев. Затем было собрание. Наши инициативы о наведении порядка в школах и помощи детдомовцам были приняты на 'ура'. Более того, решили даже скинуться, кто сколько сможет на конфеты малышам детдомовцам. В результате у нас на следующий день оказалось на руках 13 рублей 85 копеек 'общественных' денег. Большую часть взносов сделали Зорин и комиссары.