Последний спартанец. Разгромить Ксеркса!

Поднявшись на горный выступ на окраине Эрифр, Павсаний долго вглядывался в далекое море огней, разлившееся за рекой Асоп, чьи воды окрасились розовато-багряным цветом от лучей заходящего солнца. Опираясь на древко копья, Павсаний то раздувал ноздри, словно лев, учуявший добычу, то начинал беззвучно шевелить губами, как жрец, мысленно общающийся с богами.

Помимо двоих телохранителей рядом с Павсанием находились Еврибиад и Ламприск.

Оглянувшись на них, Павсаний спросил:

– Что скажете, друзья? По-вашему, сколь велико войско Мардония?

Еврибиад задумчиво пошевелил выгоревшими на солнце бровями. Он не спешил с ответом, размышляя.

Ламприск же ответил, не раздумывая:

– Ты же видишь, Павсаний, что костров в лагере Мардония как звезд на небе! Персы превосходят числом наше войско раза в три, не меньше. Ты поступил крайне неразумно, покинув неприступные позиции на Истме. Я уже не говорю о том, что это нарушение приказа эфоров… – Ламприск опустил глаза. – По-моему, правильнее будет отступить обратно на Истм, пока не поздно.

– Еще чего! – Павсаний направился к тропинке, ведущей с горного утеса вниз, на плато. Задержавшись подле Ламприска, он с усмешкой добавил: – Когда я был мальчишкой, то мечтал добросить до звезд свое копье. Похоже, скоро исполнятся мои детские мечты!

– А мне думается, немногие из нашего войска смогут унести отсюда ноги, – пробурчал себе под нос Ламприск, последовав за Павсанием по узкой козьей тропе.

После ночевки в Эрифрах Павсаний повел общегреческое войско вдоль южного берега реки Асоп по направлению к Платеям. К полудню эллины достигли селения Гисии, расположенного на отрогах Киферона почти напротив лагеря Мардония. С высот, окружавших Гисии, стан персов был как на ладони. Возле Гисий проходила дорога из Афин в Фивы, главный город Беотии. Эта дорога подходила к мосту через Асоп, близ которого Мардоний разбил свой лагерь, окружив его частоколом с трех сторон. С четвертой стороны становище персов было защищено отвесными склонами холмистой гряды Скол.

Павсаний видел, что Мардоний расположил свое войско в очень выгодном месте речной долины. Персы были надежно защищены от возможного внезапного нападения эллинов руслом реки Асоп и частоколом. Со своей стороны, отряды Мардония в любой момент могли атаковать армию Павсания, поскольку под их охраной находился мост через реку. Также варвары держали под наблюдением дорогу на Фивы к северу от реки, откуда к ним могли поступать съестные припасы.

Общегреческое войско, расположившееся на склонах Киферона, имело довольно неприступные позиции. Однако у эллинов очень скоро стала ощущаться острая нехватка продовольствия. К тому же горные ручьи не могли в полной мере обеспечить водой армию Павсания, в которой насчитывалось более семидесяти тысяч человек. Спуститься за водой к реке Асоп эллины не могли из-за опасности нападений персидской конницы. Дозоры варваров на вершинах гряды Скол пристально следили за всеми передвижениями эллинских отрядов и за перемещениями их обозной прислуги.

В течение двух дней варвары тревожили эллинов стремительными наскоками своей конницы, осыпая стоящих в охранении гоплитов стрелами и дротиками. Таким образом Мардоний вызывал Павсания на битву. Однако Павсаний не собирался наступать на лагерь персов в столь невыгодных для себя условиях.

На третий день противостояния двух враждебных армий Мардоний бросил на боевые порядки эллинов всю свою конницу. В предыдущие дни персидским конникам удалось отыскать слабое место в обороне греков. Персы обратили внимание, что три тысячи мегарских гоплитов стоят у подошвы холма, оседлав дорогу из Афин к Фивам. За спиной у мегарцев находятся Гисии, с захватом которых персы могли бы расстроить весь центр эллинского войска.

Павсаний пребывал на правом фланге, где стояли спартанцы и тегейцы, когда ему сообщили, что персидская конница обрушилась на мегарцев. Одновременно конные отряды беотийцев и фессалийцев, выступавшие на стороне Мардония, атаковали коринфян и сикионцев, занимавших позицию рядом с мегарцами на соседнем горном склоне.

Мегарцы, теснимые конницей врага, прислали вестника к Павсанию с просьбой о помощи.

Павсаний с высоты горного склона мог видеть и сам, что враги наседают на мегарцев огромной массой. Однако Павсаний не мог оказать подмогу мегарцам силами своего правого крыла, поскольку между лакедемонянами и мегарцами стояли на возвышенностях отряды пелопоннесцев. Боевая линия эллинов была вытянута почти на сорок стадий вдоль дороги, идущей по склонам гор через Эрифры и Гисии до Платей. Поэтому Павсаний отправил своих гонцов к тем из эллинских отрядов, которые стояли в центре боевого строя, соседствуя с мегарцами справа и слева. Павсаний призывал военачальников этих отрядов выступить на выручку к мегарцам.

Призывы Павсания были услышаны соседями мегарцев, коринфянами, сикионцами и потидейцами, тем не менее никто из них не сдвинулся с места, поскольку их тоже непрерывно атаковала вражеская конница.

Спартанские военачальники гурьбой подступили к Павсанию, требуя от него решительных мер.

Громче всех возмущался лохаг Амомфарет, тесть царя Леотихида.

– Для чего мы забрались на эти вершины? – молвил он. – Неужели для того, чтобы нам было лучше видно, как погибают мегарцы под натиском персов! Что мешает нам спуститься с высот на равнину и отогнать варваров за реку Асоп?

– Погляди туда! – раздраженно ответил Павсаний, указав Амомфарету на конные вражеские отряды, снующие взад-вперед по речной низине. – Стоит спартанцам спуститься с возвышенности, как они окажутся в кольце из персидской конницы. И тогда уже помощь понадобится нам. Мардоний не зря расположил напротив нашего правого крыла несколько тысяч всадников.

– Пусть нам не удастся пробиться к мегарцам, но своим фланговым ударом мы отвлечем на себя половину персидской конницы, – не унимался Амомфарет.

Павсания одолевало предчувствие, что Мардоний ожидает от него именно такого тактического маневра. Павсаний понимал, что Мардоний более заинтересован в разгроме именно лакедемонян как самых опытных бойцов Эллады. Невзирая на угрожающее положение в центре боевой линии эллинов, Павсаний запретил спартанцам покидать свое место на правом крыле.

Наконец помощь мегарцам оказали афиняне, находившиеся на левом фланге. Отряд афинских всадников во главе с Олимпиодором, сыном Лампона, стремительным ударом опрокинул персов, которые столь спешно подались назад, что не заметили, как под их полководцем Масистием ранили коня. От боли жеребец взвился на дыбы и сбросил Масистия наземь. Афиняне бросились к поверженному Масистию, нанося ему удары копьями. Под одеждой у Масистия был столь прочный чешуйчатый панцирь, что оружие эллинов не причиняло ему никакого вреда. Вскочив на ноги, Масистий оказал отчаянное сопротивление окружившим его афинянам, ранив многих из них своим мечом.

Кто-то из афинян поразил Масистия стрелой в глаз, сумев таким образом убить его. Голова Масистия была защищена позолоченным шлемом с личиной, закрывающей лицо. Поэтому уязвимыми местами оставались лишь прорези для глаз.

Между тем персы обратили внимание на отсутствие Масистия. Вся их конница лавиной поскакала на эллинов, чтобы отбить у них тело Масистия, по праву слывшего самым сильным и доблестным витязем в персидском войске после Мардония.

Над трупом Масистия завязался яростный бой. Сначала персы взяли верх над афинянами, завладев телом своего полководца. Однако на помощь к афинянам с разных сторон устремилась эллинская пехота. Персы были смяты и обращены в бегство. Афиняне вновь захватили тело Масистия, хотя и понесли при этом огромные потери.

Положив труп Масистия на повозку, афиняне провезли его по дороге между рядами греческих воинов, полагая, что ими убит сам Мардоний. К этому заблуждению афинян подтолкнули роскошные одежды мертвеца, его позолоченные доспехи и шлем. Впрочем, уже к вечеру эллинам стало известно от пленных персов, что павший в битве вражеский полководец есть Масистий, а не Мардоний.

Смерть Масистия погрузила стан варваров в глубокую скорбь.

Победа над персидской конницей воодушевила Павсания. На следующий день общегреческое войско спустилось с горных склонов и расположилось в долине возле источника Гаргафия, всего в нескольких стадиях от реки Асоп. Теперь у эллинов в изобилии имелась вода, которую они набирали как из водоема Гаргафии, так и из маленьких речушек, впадавших в Асоп.