Последний страж Равновесия. Книга 1

— Благодарю. Можешь пока отдохнуть, я сам найду сестру.

Я развернулся, чтобы пройти к стойке регистрации, как из-за угла с пробуксовками выбежал Хохотун, оглашая своим смехом гостиничный холл. Ему вторил радостный смех сестры, которая выбежала следом.

— О, братец, ты вернулся! — подбежав ко мне, она обняла меня. — Нашёл что-нибудь интересное? — не отлипая от меня, она подняла голову и посмотрела на меня.

— Нашёл, — подтвердил я. — Покажу в номере. Подожди меня здесь, я за ключами.

Подходя к стойке регистрации, я посмотрел на часы и в этот момент почувствовал толчок. Подняв голову, я встретился взглядом с холодными серыми глазами.

— Прошу прощения, я был невнимателен, — пройзнёс мужчина, не отрывая взгляда. За его спиной маячила хрупкая на вид девушка с жутким шрамом на лице.

— И вы меня извините, я тоже был не осмотрителен, — отдал дань вежливости я.

Мужчина перевёл взгляд мне за спину и в его глазах на секунду мелькнула эмоция, которая мне очень не понравилась. Я обернулся и проследил за его взглядом. Всё верно, он смотрел на мою сестру.

— Разрешите? — добавив металла в голос, проговорил я.

Мужчина перевёл взгляд на меня и с кривой усмешкой проговорил:

— Конечно. Разрешите представиться, — протянул он руку, — Дмитрий Анатольевич Ланский.

Вот так совпадение… Или нет? Гриша, который Кол, теперь у меня к тебе ещё больше вопросов.

— Станислав Александрович Лейн, — представился я в ответ, пожимая руку.

— Рад знакомству, — скупо улыбнулся Дмитрий. — Прошу меня извинить, нам пора. Пойдём, милая, — повернувшись к девушке и приобняв её за талию, они направились к лестнице.

— И я рад… знакомству, — с паузой проговорил я вслед уходящей парочке, не отрывая взгляда от высокой и худощавой фигуры Дмитрия.

Что-то с ним было не так. Определённо. Интуиция недовольно ворочалась, предупреждая о возможных неприятностях. Я посмотрел на сестру, которая тоже застыла в напряжённой позе, запустив руку в шерсть Хохотуна, и переводила взгляд с меня на Дмитрия и обратно.

— Всё в порядке? — спросила она, когда я, забрав ключи от наших номеров, подошёл к ней.

— Да, всё хорошо, — улыбнулся я сестре. — Не переживай. Пойдём. Нужно подготовиться, завтра мы едем домой.

На рассвете, позавтракав, мы вышли из гостиницы. На стоянке при гостинице нас уже ожидал наш экипаж, на котором мы приехали в Вольный и Кол с мужчиной средних лет. За их спинами тянулась небольшая вереница телег и повозок, в которых расположились испуганные люди с нехитрым скарбом в руках.

— Здравствуй Станислав, — поздоровался Кол, когда мы поравнялись. — Это Андрей Николаевич. Его выбрали лидером вон те ребятки, — махнул он за спину.

— Господин, — низко поклонился мужчина, — от всех нас хочу поблагодарить вас за наше спасение. Мы вам очень признательны.

— Ну, во-первых, благодарить нужно его, — указал я на Кола. — А во-вторых, я вам дам кров и работу, а вы — присягу моему роду. Ну или придёте в себя и отправитесь по своим домам, если таково будет ваше желание. Всё готово к отбытию, — поинтересовался я у Кола.

— Да. Подготовили всё необходимое в дороге и так, по мелочи, на первое время.

Закончив с последними приготовлениями, мы расселись по своим местам и отправились в дорогу.

***

Город Вольный.

Гостиница «Имперский люкс».

Дмитрий Анатольевич Ланский стоял у окна и провожал взглядом вереницу отъезжающих экипажей. И без того резкие черты лица, заострились ещё больше, а глаза лихорадочно блестели.

В голове его уже зрел план. План, который гарантированно должен принести победу. И даже эта неудачница Карина ему не понадобится. Она уже своё отыграла и не справилась. А после последней неудачи она уже всё — отработанный материал, сломалась, как бы она не храбрилась при этом.

Теперь настал его черёд сыграть ведущую роль. И он отыграет эту пьесу, как по нотам. Когда последняя повозка скрылась за поворотом, он отвернулся от окна и подошёл к столику, на котором стоял проигрывающий музыку артефакт. Выбрав подходящий под настроение кристалл с записанной музыкой, он вставил его в паз на артефакте и запустил проигрывание мелодии.

— Та-да-да-дааам!

Раздались первые звуки из проигрывателя.

— Та-да-да-дааам!

Дмитрий Анатольевич Ланский подхватил со стола бокал с вином и, встав в центре комнаты, сделал глоток, прикрыв глаза. Покачиваясь в такт мелодии, он принялся дирижировать свободной рукой, запрокинув голову назад. Он растворялся в музыке, наслаждался этой мелодией каждой клеточкой своего тела. Да, он любил музыку ушедшей эпохи. Но ещё больше он любил творить прекрасное.

— Прекрасное творение, — причмокнул он губами после очередного глотка. — Знаешь ли ты, милая моя, что это творение одно из величайший достояний ушедшей эпохи? Наши предки ещё слушали и восхищались ею. Теперь подобные шедевры не создают, — горько покачал он головой. — Люди очерствели. Под натиском магии они потеряли свои души и теперь лишь немногие способны увидеть прекрасное. А уж создать… Создать способны единицы. Согласна со мной, милая моя?

В ответ раздалось еле слышное всхлипывание.

— Молчишь? Ну да, — продолжил Дмитрий, расхаживая по кругу и дирижируя одной рукой, — где бы ты могла научиться видеть прекрасное в своей дыре?

— А он и правда раздражающий, — одним глотком осушив бокал, продолжил рассуждать Ланский. — Весь такой уверенный, смотрел так снисходительно со своей ухмылочкой. Ничего-ничего, я сотру её с его физиономии, — на этих словах он сжал хрупкое стекло бокала и он разлетелся на осколки.

Кровь начала медленно капать на дорогой белоснежный ковёр. Дмитрий Анатольевич Ланский стоял смотрел на торчащий из раны осколок стекла. Вытащив его, он облизнул кровь и повернулся к кровати, на которой, свернувшись калачиком, лежала подобранная им сиротка.

— Встань, — приказал он. — Хочу видеть тебя.

Девушка сжалась ещё больше, всхлипывания участились.

— Я сказал, — повысил он голос, — встань!

Девушка, поскуливая закопошилась и принялась вставать. На её обнажённом теле алели новые шрамы, которые успели зарубцеваться после выпитых зелий регенерации, и свежие порезы, которые всё ещё кровоточили.

Когда девушка выпрямилась, Дмитрий окинул её довольным взглядом и произнёс:

— Ты прекрасна, милая моя, — он подошёл к ней и, приподняв за подбородок, посмотрел ей в глаза. — Видишь, ты тоже не понимаешь. Ты не видишь прекрасное, как и многие другие, — он отступил на шаг, покачал головой, глядя в пол и, наотмашь ударил девушку тыльной стороной руки, — а жаль.