Последний свидетель

— Нет, в кармане. Сержант Хернс велел носить при себе постоянно. Он и раздобыл это устройство.

— Сказав, что есть риск возвращения тех мужчин, которые убили леди Энн?

— Нет, не совсем так.

— Но это он внушил вам эту мысль, верно, Томас?

— Нет, он сказал, что осторожность никогда не помешает, вот и все.

— Понимаю. Итак, те самые мужчины прошли через северную калитку, пересекли лужайку, вошли в дом, а сами вы все это время сидели, спрятавшись в скамье в холле, я правильно излагаю? Сидели, пока они вас искали?

— Да.

— Но изнутри, сидя в этой скамье, не так уж много и увидишь.

— Там есть такие специальные дырочки. Глазки, я ведь уже говорил.

— Ах, ну да. Глазки. Но через них вы вряд ли могли уследить за всеми действиями Лонни и Роузи, не правда ли?

— Нет, конечно.

— И, однако же, в ваших письменных показаниях вы утверждаете, что они «какое-то время бродили по комнатам нижнего этажа, но ничего не трогали». Как прикажете это понимать?

— Просто я хотел сказать, что в тот момент, когда видел их, они ничего не трогали. Правда, Роузи чуть позже сделал это.

— И еще Роузи назвал мою клиентку по имени?

— Да, так оно и было. Сказал, что она объяснила ему, как работает механизм тайника.

— Как нельзя более кстати, не правда ли, Томас?

— Вам не обязательно отвечать на этот вопрос, Томас, — перебил Майлза судья. — А вы, мистер Ламберт, задавайте свидетелю вопросы и приберегите свои комментарии для присяжных. Сколько можно повторять одно и то же, мистер Ламберт?

— Прошу прощения, ваша честь. — И Майлз добродушно улыбнулся судье. Все эти выпады и нравоучения старого Грэнджера, похоже, не производили на Ламберта ни малейшего впечатления. Он неуклонно шел намеченным курсом, медленно, но уверенно подводя свидетеля к опасным рифам.

— И еще Роузи при этом сказал: «Мать твою! Да все эти долбанные окна заперты!» Имея в виду окна в доме в день убийства вашей матушки?

— Не знаю. Я много думал об этом, но не знаю, не помню…

— И, однако же, это не помешало вам написать во вторых показаниях о возвращении Роузи, что вы узнали голос мужчины со шрамом?

— Да. Если б услышал его еще раз, непременно узнал бы. Но маму убили за год до их возвращения.

— Так вы не можете утверждать, что об окнах говорил мужчина со шрамом, однако слова его помните точно?

— Да.

— Ясно. Что ж, посмотрим, чем кончилась эта история. Вы услышали сирену, Роузи умолк на полуслове, а потом они с Лонни выбежали через входную дверь? Верно?

— Да.

— И тогда вы выбрались из скамьи и ответили на звонок домофона?

— Да. Я нажал на кнопку и отпер ворота для полиции.

— Но сперва вы говорили по домофону с офицером Хьюзом. Я не ошибся, Томас?

— Не знаю, не помню.

— Вчера он давал показания, рассказал нам, как все было. Сказал, что вы спросили его, кто это, в ответ он представился офицером полиции. И уже после этого вы нажали на кнопку и открыли ворота. Вы согласны с показаниями Хьюза, Томас?

— Ну, да, наверное. Я растерялся, запаниковал. И не помню, что тогда говорил.

— Что ж, тогда принимаю ваш ответ как положительный. Теперь по показаниям офицера Хьюза вы знаете, что полиция была у ворот. Вам известно также, что Лонни и Роузи припарковали свою машину на лужайке за домом. Отсюда следует неизбежный вывод: в тот момент они бежали к своей машине. Вы знали это и, однако же, почему-то не сказали офицеру Хьюзу по домофону, что грабители здесь, только что покинули дом, что полиция должна отрезать им путь к бегству. Вместо этого просто отперли полицейским ворота, и все?

Майлз задал этот последний вопрос с особым нажимом, что заставило присяжных сфокусировать все свое внимание на Томасе. Но тот медлил с ответом. В этот момент он походил на игрока в шахматы, который вдруг заметил, что его король находится под угрозой массированной и непредвиденной атаки. И теперь отчаянно, но напрасно искал ход, который мог бы предотвратить неизбежное поражение.

— Не знаю, — ответил он после паузы. — Я как-то об этом не думал. Ведь грабители могли убить меня, если б обнаружили. Наверное, решил, что промолчать будет безопаснее.

— Но ведь вы находились в безопасности. Мужчины уже ушли. И вам представилась возможность схватить убийц матери.

— Я об этом не подумал.

— Не подумали. Как-то не складывается, Томас. Не имеет смысла, поскольку ничего этого на самом деле не было, верно?

— Нет, было. Клянусь!

— Как не вписывается и тот факт, что полиция нашла северную калитку запертой.

— Должно быть, это они заперли ее, когда убегали. Специально, чтобы сделать вид, будто не заходили вовсе.

— Будто их там и не было?

— Да.

— А вот это уже больше похоже на правду, не так ли, Томас? Вы все это выдумали. Сочли, что истории с медальоном недостаточно, а потому в ход пошел чистой воды вымысел о том, что Роузи вернулся, не забыл упомянуть при этом имя Греты, а заодно и книжный шкаф. И все это с одной-единственной целью, засадить вашу мачеху за решетку. Я прав, Томас?

— Нет! Нет! — Этот крик, казалось, вырвался у Томаса из глубины души. Лицо его исказилось от боли, но ничто не могло удержать Майлза от достижения намеченной цели.

— Это ведь вы открыли входную дверь, пока полицейские еще не подошли и не могли видеть, чем вы занимаетесь?

— Нет. Они оставили дверь открытой.

— Кто?

— Лонни и Роузи.

— Лонни и Роузи! Уж не знаю, откуда вы взяли эти имена. Может, насмотрелись боевиков по телевизору. Но суть в том, что имена эти — чистой воды вымысел. Как, впрочем, и вся эта печальная история.

— Ничего подобного. Они приходили за мной! И снова придут. Точно вам говорю.