Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Последний тамплиер
Шрифт:

Веки у него слипались.

— Прости, — выговорил он, уже засыпая, — давай оставим это на потом.

Тесс взглянула на крепко спящего Рейли и почувствовала, что сама изнемогает от усталости.

Она вспомнила его шутку насчет будущих отпусков и улыбнулась, чуть заметно покачав головой. Отпуск сейчас пришелся бы очень кстати, и она точно знает, где хочет его провести. Аризона отсюда представлялась истинным раем. Она решила, что отправится прямо туда. Страшно даже подумать вернуться на работу. Одна пересадка в Нью-Йорке — и она увидит дочку. А если Гвирагоссян или еще кто в институте будет недоволен, то и черт с ними.

Ей вдруг пришло в голову, что в юго-западных штатах для археолога

полно интересной работы, а в Фениксе имеется музей мирового класса. Она покосилась на Рейли. Воспитан Чикаго, усыновлен Нью-Йорком, он наверняка уже не может жить без городского шума. Согласится ли он бросить все это и променять на тихую жизнь в пустынном штате? Ответ на этот вопрос вдруг показался ей очень важным. Важнее всего.

Тесс вышла на балкон его спальни и смотрела на звезды, вспоминая ту ночь, которую они с Рейли провели вдвоем в горах по дороге к озеру. На острове и днем было тихо, а ночью его охватывало небесное спокойствие. Тесс всем существом впитывала тишину и покой. Может быть, такие ночи выдаются и в Аризоне, но только не в Нью-Йорке. Она задумалась, как отнесется Рейли к тому, что она бросит работу в институте Манукяна и переберется в Аризону. Нужно посоветоваться с ним.

Глядя на мерцающее море, она задумалась, что делать с рукописью. Несомненно, это важнейшее из археологических и религиозных открытий всех времен, и оно нанесет ошеломляющий удар миллионам людей. Это открытие принесет ей славу, которой не знал ни один археолог со времени находок в великих пирамидах почти восемьдесят лет назад. Но что оно даст остальному миру?

Ей хотелось поговорить об этом с кем-нибудь.

Ей просто необходимо поговорить об этом с Рейли.

Тесс помрачнела, поняв, что сделать это придется, и очень скоро. Вместо того чтобы лечь в постель, она вернулась в комнату и свернулась клубочком рядом с Рейли. Закрыла глаза и очень скоро уснула.

ГЛАВА 84

Следующие несколько дней прошли как в тумане.

Утро Тесс проводила с Рейли, потом отправлялась на долгую прогулку и возвращалась к обеду. Вечером снова уходила из дома и поднималась к руинам замка, чтобы оттуда наблюдать, как солнце медленно плавится в сверкающих водах Эгейского моря. Она больше всего любила это время дня. Сидеть, задумавшись, вдыхая наплывающие по склону запахи ромашки и шалфея, отдыхая душой среди идиллических развалин… Здесь она почти забывала об оставшемся в комнате свертке, мысль о котором ни на минуту не оставляла ее в другие часы.

На прогулках она встречалась с местными жителями. Те не скупились на улыбки и всегда находили время поболтать. За три дня она выучила наизусть каждую улочку городка и, осмелев, стала заходить дальше. Под пасторальную музыку ослиных криков и козьих бубенчиков она исследовала все уголки острова. Она доходила до крошечной обители Сан-Эмилиано и блуждала среди икон на белоснежных стенах или рассеянно брела по галечному пляжу, разглядывая морских ежей, облепивших камни под водой. Она посетила новый монастырь в Панормитисе и удивилась, повстречав там трех молодых афинских бизнесменов, живших в строгих гостевых кельях. Они объяснили, что приезжают сюда на несколько дней для отдыха, размышлений и, как они выразились, «обновления». В сущности, на острове Церковь напоминала о себе повсюду. Каждая деревушка строилась вокруг храма, к тому же на Сими, как и на всех греческих островах, чуть ли не каждую вершину холма украшали крошечные часовенки. Куда бы ни пошла Тесс, она встречала свидетельства влияния Церкви, но, как ни странно, они ничуть не подавляли ее. Нисколько. Церковь была органической, нераздельной частью жизни островитян, магнитом, притягивавшим к себе жителей и дарившим каждому силы и утешение.

Рейли

становилось лучше с каждым днем. Он дышал уже не так натужно, отеки на губах и вокруг глаз спали, а со щек ушла восковая бледность. Он уже ходил по дому, а этим утром заявил, что не может больше прятаться от света. Пора было думать о возвращении. Тесс казалось, что на плечи ей легла тяжесть всего мира. Пришло время показать Рейли свою находку и обсудить, что с ней делать.

Она провела все утро в Маратонде: забрала из-под камня сундучок и уже подходила к дому доктора, когда чуть не столкнулась с женщинами, приносившими ей еду и одежду. Они только что вышли из церкви и искренне обрадовались встрече. Обе уже знали, что Рейли выздоравливает, и горячо обнимали ее, кивали и восклицали, радуясь за гостей. Тут же подошли их мужья. Мужчины жали ей руку, их лица лучились сочувствием и радостью. Наконец они распрощались, но еще долго оглядывались, посылая улыбки и махая руками застывшей в задумчивости Тесс.

Теперь она знала ответ. Ответ, который прорастал из глубины души все эти дни; смутное чувство, пробившееся сквозь инстинкт неверия, ответ, которого она не желала принимать.

До сих пор.

«Я не могу с ними так поступить».

С ними и с миллионами таких, как они. Эта мысль вызревала в ней днями и ночами, с той минуты, как она нашла кодекс. Все, кого она узнала за последние дни, все те, кто был незаслуженно добр и великодушен с ней. Речь шла о них. О них и о бесчисленном множестве других по всему свету.

«Это может разбить им жизнь».

От этой мысли ей стало тошно. Если Церковь способна научить людей так жить, так поступать, особенно в наши дни, в наш век — значит, в ней есть что-то настоящее. Что-то, заслуживающее сохранения. Какая разница, из чего выросла история, несущая в себе истину? Да и возможно ли, усомнилась она, создать нечто столь вдохновенное и вдохновляющее, не выходя за жесткие рамки реального мира?

Глядя вслед людям, уходящим от нее, чтобы раствориться в своей жизни, она удивилась, что когда-то могла думать иначе.

Она знала, что этого делать нельзя.

И знала, что больше нельзя откладывать разговор с Рейли.

В тот же вечер — весь день уклоняясь от встречи — она увела его в развалины замка. Потной ладонью она сжимала его руку, а локтем другой руки крепко прижимала к себе маленький сверток, закутанный в кофту. Солнце почти скрылось, и небо покрылось нежной розоватой краской гаснущего дня.

Тесс положила свой узелок на гребень полуобрушившейся стены и повернулась к Рейли. Ей трудно было смотреть ему в глаза, а во рту снова пересохло.

— Я…

Уверенность опять покинула ее. Не лучше ли просто спрятать, забыть и никогда ему не рассказывать? Не лучше ли ему ничего не знать, тем более если вспомнить, что случилось с его отцом? Не окажет ли она ему услугу, если не станет признаваться, какую находку держала в руках?

Нет. Как бы ей этого ни хотелось, это будет ошибкой. Она ничего больше не хотела скрывать от него. Лжи уже и так хватит на всю жизнь. В глубине души она, несмотря ни на что, надеялась на будущее и знала, что огромная невысказанная ложь встала бы между ними.

Тесс вдруг остро ощутила тишину. Даже воробьи примолкли, словно почувствовав настроение минуты. Собравшись с духом, Тесс продолжила:

— Я уже несколько дней собиралась тебе кое-что сказать. Правда, я собиралась, но надо было подождать, пока ты окрепнешь.

Все ее колебания были написаны у нее на лице, и Рейли с сомнением посмотрел на нее.

— О чем?

Чувствуя, как все внутри стягивается в тугой узел, она просто сказала:

— Мне нужно что-то тебе показать.

Она развернула кофту и кожаную обертку, открыв рукопись.

Поделиться с друзьями: