Последний танец вдвоем

«Мои вклады заморожены в Швейцарии». Хорошо звучит, но вызывает повышенный интерес к каждой твоей кредитной карточке. Звучало бы еще лучше, если бы какая-то въедливая мразь из коммерческого отдела студии – хотел бы он знать, кто именно, – не убедила Арви совместить «Зеркала» – самый удачный фильм Вито, получивший «Оскара», со «Стопроцентным американцем». Так что «Зеркала» теперь могли приносить доход и после смерти Вито, но он не будет иметь с этого и пенни.

Но черт с ним со всем! Хотя гонорар в двести тысяч почти весь вышел, исчез, испарился, израсходованный на дорогостоящие развлечения и поездки – надо было или разыгрывать благополучие, или окончательно покинуть шоу-бизнес, – ему все-таки удалось купить права на английский бестселлер. Вито заполучил эту книжку, спекулируя своим «Оскаром» до тех пор, пока не взял-таки за горло агента автора, продувного британца, который настаивал на пятистах тысячах долларов. Если бы автор не сходил с ума по «Зеркалам» и умудрился бы разглядеть подлинное вдохновение в «Стопроцентном американце», этого никогда не случилось бы, но отныне «Честная игра» принадлежала ему. Он завладел блестящей комедией о современном английском обществе, имевшей огромный литературный и коммерческий успех.

Независимо от того, сколько студий проявят интерес к сценарию, Вито собирался делать ставку прежде всего на Керта Арви. Первым делом надо обращаться к тому, кто последним потерял на тебе деньги: он скорее пойдет на сделку, поскольку ему желательно получить свои доллары обратно. Эта истина известна всякому независимому продюсеру, хотя такой подход показался бы странным во всякой другой области, где предпочтительнее поискать кого-нибудь новенького, а не обращаться к тому, кому вы уже задолжали. Арви будет сильнее всех прочих стремиться опять залучить Вито к себе в подчинение: желание мести вызвало к жизни гораздо больше картин, чем дружба. Как бы там ни обстояло дело с предыдущим фильмом, Арви не устоит перед искушением свести счеты, не говоря уже о финансовой стороне дела.

Вито пристально, но беспристрастно изучил свое отражение в зеркале. Творческие личности, актеры и режиссеры, могут позволить себе одеваться, как им заблагорассудится, но денежный человек, продюсер, должен носить безукоризненно сшитый костюм и выглядеть подчеркнуто ухоженным. «Сойдет», – решил он и направился в «Поло Лондж», куда Файфи Хилл пригласил его на ленч. Файфи всегда помнил о том, что своим «Оскаром» за лучшую режиссерскую работу он обязан Вито, а в Голливуде благодарность и даровой ленч были такой же редкостью, как шлюха, которая отказалась бы от «зеленых».

– Боже мой, никак Вито вернулся, – сказала Сьюзен Арви, обращаясь к Линн Стокман, с которой они временами обедали.

Они сидели в главном зале «Поло Лондж», поскольку снаружи под цветочными корзинами, развешанными на ветвях старого дерева, предпочитали располагаться туристы, наслаждавшиеся светлым декабрьским днем. Было тепло не по сезону, и обе лишь набросили на плечи жакеты. Одетая в безукоризненный костюм и простую салатовую блузку, Сьюзен выглядела, как обычно, неотразимо, а при взгляде на ее гладко зачесанные, собранные в тяжелый пучок волосы начинало казаться, что пышные сооружения на головах у других дам излишне вычурны. Она обладала тем законченным совершенством, которым Линн Стокман, при всей ее миловидности, оставалось лишь восхищаться.

– Где он? – спросила Линн.

– Вон там. – Сьюзен кивнула на столик футах в пятнадцати справа от них. – Только упаси тебя боже встретиться с ним глазами!

– Сьюзен, в нашем городе не принято прекращать здороваться с человеком из-за двух провалов, – сказала удивленная Линн. – Мы с Эли по меньшей мере три раза в неделю обедаем с теми, кого на порог не пустили бы, живи мы в любом нормальном цивилизованном месте. Но здесь ведь никогда не знаешь, а вдруг эти люди опять нам понадобятся. И вообще, я всегда питала слабость к Вито.

Сьюзен равнодушно подняла брови. Линн была женой владельца крупной студии и одной из немногих женщин в Голливуде, которые осмеливались ставить себя на одну доску со Сьюзен без боязни возможных последствий. Очаровательная молодая вдова промышленника-мультимиллионера с Восточного побережья, Линн росла среди обстоятельных и серьезных денежных воротил, не признававших существования локальных социальных феноменов, подобных голливудскому правящему клану. Выйдя замуж за Эли Стокмана, она бестрепетно вознеслась к вершинам Беверли-Хиллз на волне прирожденной самоуверенности, заключив, что она ничем не хуже, если не лучше, всякого, кого она там может встретить. Мир кино, всегда легко доступный для женщин, умевших выбирать себе мужей, тут же принял ее – в полном соответствии с тем, как она себя поставила.

– Слабость к Вито? – переспросила Сьюзен. – С чего бы это?

– Мне нравятся его фильмы, не считая двух последних: он не боится делать что-то свое, пускай иногда и неудачно. Вито готов идти на риск. О ком еще ты можешь такое сказать?

– Напиши об этом для «Интервью».

– Не будь мелочной, милочка. «Стопроцентный американец» отнюдь не пустил вас по миру. К тому же Вито ужасно привлекателен. Мне всегда было ясно, почему Билли Айкхорн за него вышла – из чистой похоти. Она ведь тоже вернулась, ты слышала?

– Конечно, слышала. Вернулась, правда, пока затаилась. Я ей позвонила, и она сказала, что временно не принимает приглашений – ее замучили бесконечные парижские вечеринки. Она якобы хочет немного пожить затворницей и адаптироваться к разнице во времени. Разница во времени! Она уже по меньшей мере неделю как приехала.

– Добрых две недели, Сьюзен. Как ты полагаешь, они не сойдутся снова с Вито?

– Брось, пожалуйста. На сколько, по-твоему, может хватить чистой похоти, Линн?

– В случае с Вито, по моим расчетам, ее хватило бы года на три-четыре – это при том, что на обычного мужика ушло бы полгода от силы. В нем есть что-то темное, соблазнительное, что-то такое…

– Дешевое и показное? – презрительно подсказала Сьюзен Арви.

– А что, возможно, дело и в этом. Мне раньше не приходило в голову такое простое объяснение, – ядовито отозвалась Линн. – Не будь я счастлива замужем…

– Боже правый, Линн, тогда тебе, наверное, лучше просто пересесть к Вито, а Файфи Хилла прислать ко мне. Не хочется тебе мешать.

– Звучит соблазнительно, но я, к сожалению, договорилась с Марио и после ленча отправляюсь приводить в порядок голову. Могу поспорить, что на Вито ушло бы побольше времени… чем на шампунь и укладку.

– И можешь проиграть спор. Если ты уже не проверила, конечно.

– Ну разумеется, нет, милочка! Я вне подозрений, как жена Цезаря. А любопытно, правда ведь, что имя Вито никогда не связывали ни с чьим другим, кроме Мэгги Макгрегор? И у них все было в открытую, они ничего не скрывали. Он не афиширует то, что делает и чего не делает, и это мне очень нравится. Мужчины, пользующиеся самым большим успехом у женщин, как-то не склонны об этом распространяться, не так ли? А ведь любую из нас при случае Вито не надо было бы долго упрашивать! Думаю, Билли не вышла бы за него, если бы он не был великолепен в постели. Он обладает такой физической привлекательностью… ну просто молодой Витторио де Сика!

– Линн, ну право же…

– Ох, Сьюзен, где твое воображение? – поддразнила Линн. – Выше нос, лапочка! Не стоит приходить в отчаяние только от того, что Керт уже три месяца вставляет зубы и требует от тебя сочувствия и постоянного внимания. – Она рассмеялась, увидев, как вспыхнула от ярости Сьюзен, и добавила: – Официант, примите заказ.

Когда они заканчивали ленч, у их столика остановились поздороваться проходившие мимо Файфи и Вито.

– Присаживайтесь, – пригласила Линн. – Выпьете с нами кофе?