Последний тоннель
Шрифт:
Мужики подошли к двери и начали копаться у края стены. Послышался металлический скрежет и дверь начала открываться. Раскрывшись примерно до середины, она остановилась. Скрежет шестеренок затих.
– Чего встали?
– поинтересовался Серафим, стоящий рядом с женщинами на платформе.
– А чего?
– послышался голос рабочего.
– Идти-то можно ведь.
– Давай до конца открывай!
– велел Веник.
– Чтобы проехать можно было!
– Куда ехать-то? Рельсов нет!
Парень посветил фонарем и глядя на пол тоннеля, и правда, рядом с дверью и под ней он не обнаружил рельсов.
Веник ругнулся.
–
– А куда там ездить? Этих вон, - мужик кивнул на женщин.
– Те, ну которые там, они сами привезли.
– У них там, значит, тоже мотовозы есть?
– уточнил Серафим.
– Да откуда у них! У них там тележки, их вручную толкают...
Серафим спрыгнул с вагона в тоннель и помог спуститься женщинам.
– Ладно, мужики, - обратился к рабочим Веник.
– К вам у нас претензий нет.
– Ну еще бы, - тихо сказал один из мужиков.
Не обращая на него внимания, парень продолжил:
– Мы пойдем, а вы как знаете, но только хочу вас предупредить. На "Красногвардейской" очень плохие люди. Они вам денег пообещали, но помните, что они там свои дела обделывают и вполне может так быть, что они и вас убьют, как ненужных свидетелей!
Он ожидал, что его закидают вопросами, но мужики молчали, переминаясь с ноги на ногу.
– Идем!
– тронул его за плечо Серафим.
Вместе с женщинами они миновали проем гермодвери.
Веник слышал, как оставшиеся возле мотовоза рабочие зашушукались и кто-то, расплескивая воду, куда-то побежал. Раненый из кузова, что-то тихо говорил остальным мужикам.
Отойдя немного от двери, парни остановились.
– Вот что, - обратился Веник к женщинам.
– Дело вот какое.
Он быстро рассказал, что в Альянсе сейчас идет эвакуация и спасение для них возможно только там. Напоследок, он сказал, что они сейчас идут туда и предложил этим теткам самим поспешить на ближайшую станцию Альянса.
– Добирайтесь сами!
– сказал он.
– А мы вперед пойдем, нам некогда!
Не дожидаясь Серафима, он повернулся и быстро двинулся по тоннелю. Товарищ быстро нагнал его и схватил за руку.
– Серега! Да стой ты!
– Чего такое?
– немного удивился Веник.
Ему вдруг пришло в голову, что у теток нет фонаря и товарищ предложит ему поделиться с ними одним из своих.
Веник недовольно поморщился.
– Да ты чего, Серега!
– понизив голос, заговорщицким тоном говорил Серафим.
– Очумел что ли? Куда летишь?
Он подмигнул ему и, ухмыльнувшись, кивнул на женщин.
Парень, не понимая друга, тоже взглянул. Те, растерянно стояли, глядя на парней.
Веник, немного сбитый с толку, вслед за Серафимом направился к женщинам.
– Ну что, - ухмыльнулся теткам бывший ангел.
– Дальше вместе пойдем. Так что, давайте знакомиться...
"- Вот он значит, что удумал", - подумал Веник.
До него начало доходить, что на уме у товарища.
Серафим вдруг крикнул:
– Ложись!!!
Он толкнул Веника, который от неожиданности свалился на рельсы. Еще он не успел упасть, как в тоннеле загремели выстрелы.
Тррррррр!!!
Возле двери, словно огненный цветок, вспыхнула автоматная вспышка. Пули засвистели, попадая в несчастных теток.
– Ой! Ой! Ой!
– словно шутя воскликнули они и повалились на рельсы.
Тут же рядом
Серафим несколько раз выстрелил. Веник же, только-только успел достать автомат. Как только он навел его на освещенный огнями мотовоза проход, там уже никого не оказалось. Более того, раздался скрежет и гермодверь начала закрываться:– Пригнись, Серега!
– крикнул бывший ангел.
Веник видел как тот что-то кинул в проем. Послышался звук, словно большая гайка ударилась о притолоку двери.
"- Эээ...
– не понял Веник.
– Чего это он?"
В этот момент, за дверью грохнуло. Раздались крики.
– Граната!
– дошло до него.
– Граната с "Павелецкой"!
Веник, видя, что товарищ бежит к двери, он поднялся и бросился за ним. Остановившаяся дверь не до конца закрылась и Серафим скрылся в щели. Веник тоже протиснулся в щель, оказавшись на свету перед поездом. Впереди грохнуло два выстрела. С кузова вагона, вытянув руки свешивалось тело убитого мужика. В воде, в свете фар мотовоза лежало двое рабочих. Еще один, сидел в глупой позе, схватившись руками за голову. Серафим бросился к противоположному краю тоннеля, остановился и выстрелил. Потом опять побежал. Веник заметил, как он остановился уже с той стороны мотовоза и добил последнего мужика, машиниста.
Через полминуты товарищ вернулся держа в руках странный большой пистолет с длинной прямой рукояткой.
Он сжал губы, навел ее на сидящего мужика и нажал на спуск.
Пистолет дернулся и затарахтел, с бешеной скоростью выплевывая пули.
Тррр!
Мужика отбросило в воду. Серафим подумал немного и бросил этот пистолет.
– Во уроды!
– проговорил Серафим, глядя на товарища.
– Мы же их отпустили! А ведь как козырно все выходило! Две бабы, тебе и мне!
Веник не знал, что и сказать. Между тем товарищ снова рванулся с места назад к двери. Они снова протиснулись в щель и подошли к лежащим в воде женщинам, наведя на них лучи фонариков. Одна оказалась уже мертвой, а вот другая еще подавала признаки жизни. Она молча лежала в воде, лицом вверх и тихо стонала. Рядом с ее перебитыми руками, по воде расплывались красные разводы.
– Во невезуха, - досадливо проговорил Серафим, приставил пистолет к ее груди и выстрелил.
Женщина затихла.
– Вообще-то, - не зная зачем, заметил Веник.
– Она могла бы выжить.
Серафим, перезаряжающий пистолет, согласно кивнул.
– Кто бы тут с ней возиться стал?
– сказал он, не отрывая взгляд от обоймы, куда совал новые патроны.
– И потом что, тащить ее на себе? Нужна она нам?
Веник ничего не ответил. Он тоже перезарядил оружие и парни двинулись по тоннелю дальше. Через некоторое время тоннель пошел на подъем и вода под ногами пропала. Впереди показалось светлое пятно станции и послышался гул людских голосов.
"- Посмотри, как нас на этом "Марьино" встретят", - подумал Веник.
Осторожно пробираясь по тоннелю, товарищи не увидели никаких постов и благополучно добрались до самой станции. Она представляла зал без колонн, но потолок оказался не сводчатым, а плоским, поддерживаемым множеством длинных узких балок интересной формы, которые сужались в середине и расширялись возле стен.
Пространство станции было заставлено ящиками, коробками, кучами кирпича, разных железок и прочего хлама. Голоса раздавались из-за этих нагромождений.