Последний тоннель

Апатия и усталость на лице советника сменилась легким любопытством.

Веник же посмотрел на спутника советника.

– А вы, простите, кто будете?
– спросил он большеголового.

– Меня зовут Герман. Я тоже советник, - представился тот.

Парень сразу вспомнил "Дубровку". Значит этот именно тот тип, который не глядя приказал его расстрелять. Однако парень не стал язвить или жаловаться на жизнь, а просто сказал:

– Понятно. Но прежде чем я начну, я хотел бы попросить, чтобы господин за моей спиной ушел. Не люблю я, когда в спину дышат. Не думаете же вы, что я нападу на вас со скованными руками. Да и не за этим я сюда пришел.

Рашевский секунду поколебался, а затем велел охраннику выйти. Когда тот скрылся за дверью, Веник начал свой рассказ, начав его с побега в Последний Тоннель. С самого начала рассказа советники слушали парня с явным интересом. Когда же разговор зашел про поверхность, про Полковника, про Институт, то их лица просто вытянулись в изумлении. Они часто многозначительно переглядывались. Свои же приключения Веник рассказал очень кратко, например, пропустив рассказ про доктора Сашу, а путь после "Павелецкой" описал в паре предложений.

Когда он закончил, Рашевский хлопнул себя по лбу.

– Какой же я идиот!
– простонал он.
– Ведь тот комендант "Трубной", Гусев, мне десять раз твое имя назвал, Вениамин, а я даже и не подумал, что это мог быть ты!

– Подожди!
– перебил его Герман, посмотрев на парня.
– Вениамин, расскажи еще раз, какой план у вас был?

– План простой. Они сейчас, наверное, еще ждут сигнала. Надо дать сигнал, потом собрать отряд и выставить заслон на "Перово". Одновременно послать людей на "Новогиреево", где они встретятся с людьми полковника. Ну, а дальше сами договоритесь. Тогда можно и будет начинать вывод людей.

– Постой! А какой сигнал-то?

Веник вспомнил про ракетницу в сапоге.

– Ракеты! Надо ими выстрелить в небо. Выбраться на поверхность и выстрелить три раза. Ракетница здесь.

Он кивнул на ногу.

– Где?

– В сапоге.

Советники, словно любопытные дети, бросились к ногам парня и быстро стащили с него сапог. На пол свалилась металлическая коробочка, на которую они уставились с настоящим благоговением.

– Вот оно что...
– пробормотал Рашевский.
– Я верю тебе, Вениамин, понимаешь, верю!

– Спасибо за доверие, - пробормотал парень.

Однако советники не заметили сарказма.

Герман взял ракетницу в руки и рассматривал ее с таким видом, словно перед ним настоящее чудо.

– Надо срочно начинать!
– сказал он.

Советники секунду смотрели друг на друга, а затем вскочили на ноги и быстро направились прочь из комнаты.

– Стойте!
– выкрикнул опешивший Веник.
– А я?

– Сейчас!
– поднял палец Рашевский.
– Одну минуту, Вениамин!

Они покинули комнату, оставив парня одного.

"- Ну и что из этого выйдет?
– мрачно рассуждал парень, сидя в одиночестве на стуле, со скованными за спиной руками.
– По крайней мере, сейчас увижу, деловые люди эти советники или только воду в ступе толочь умеют".

Прошло не менее получаса, прежде чем в комнате открылась дверь. Вошедшие несколько молодых парней сняли с рук Веника наручники и велели следовать за собой.

Совершив небольшой переход по коридорам Главного Убежища, они оказались перед комнатой, возле которой стояла небольшая толпа оживленно переговаривающихся мужиков.

– Спокойно, - говорил один.
– Еще ничего не известно. Не возбуждайтесь!

Веник со спутниками протиснулись через толпу и вошли в дверь. В комнате, где они оказались, уже находилась масса народу. Веник заметил несколько знакомых лиц, среди которых он отметил знакомого коменданта станции "Площадь Ильича", а также Гусева с "Трубной". "Суворовца" Кирилла видно не было.

На столе перед собравшимися лежала ракетница.

Все стулья вокруг стола были заняты, а кому их не хватило, толпились за спинами сидящих. Всего мужчин оказалось десятка полтора. Воздух в комнате сразу стал спертым, как на станции. Однако на это никто не обращал внимания.

Как только Веник зашел, все тут же замолчали и уставились на него.

– Дайте ему стул!
– засуетился Рашевский.

Парня посадили на стул ко столу.

– Дабы не тратить зря времени, - начал советник.
– Вениамин. Расскажи нам всем, что ты только что рассказывал.

Веник оглядел присутствующих. Судя по серьезным лицам это было местное руководство - командиры, бригадиры, начальники и прочие.

Присутствующие молчали, не сводя глаз с парня.

– Ну ладно, - продолжил он.
– Как вы знаете, сидел я тут у вас в тюрьме и решили вы меня шлепнуть...

Он, не торопясь, поведал присутствующим тот же рассказ, который совсем еще недавно рассказал советникам.

В конце своего повествования он кивнул на ракетницу.

– Теперь дело за малым, - пояснил он.
– Пускаете три ракеты вверх, выдвигаетесь и... Ну, а потом, как встретитесь с теми людьми, то и сами поймете, что дальше делать.

– Подожди!
– сразу же сказал ему сидящий рядом длинноносый тип с неприятной рожей.
– А какие у тебя еще доказательства есть, что это все правда?

Веник возмущенно фыркнул.

– Я не собираюсь вам ничего доказывать и ни в чем убеждать. Правду я вам только что рассказал. Что хотите с ней, то и делайте. Хотите, пробивайтесь к жизни, а хотите, сидите тут дальше, ждите, пока еда кончится и вода польется.

– Мы поняли, конечно, - подал голос еще один незнакомый мужик.
– Но ведь должны быть еще какие-то пароли, знаки, по которым мы поймем, что перед нами именно те люди.

Веник пожал плечами:

– Шуруп знал больше, чем я. Я же знаю только это. Но какие вам знаки нужны? Как встретите людей, переговорите с ними. Назовите им наши имена, расскажите все. Они ведь в курсе. Да и кто там будет, кроме людей Полковника? Неужели вы думаете, что там очередь стоит, чтобы вас спасать?

– Мы начнем немедленно и без всяких обсуждений!
– громко сказал советник Герман под одобрительный гул.
– Но ты, Вениамин, должен будешь с нами пойти! Войти в контакт и...

– Послушайте, - сказал Веник.
– Я последние сутки глаз почти и не сомкнул. Все время на ногах. Да и куда мне идти? Зачем? Все, что знал, я уже рассказал. Вы и сами не маленькие, справитесь.

– Все верно!
– подал голос один из мужиков за столом.
– Я верю парню. Если все так, как он сказал, то мы и без него обойдемся. По крайней мере, на первых этапах.