Последний трюк

Но больше всего мне не хватало того, что она помогала мне видеть мир иначе.

«Что бы ты посоветовала сделать теперь, Фериус? Я поклялся защищать королеву. Проще всего было бы пойти и убить этого так называемого Бога-короля, наколдованного берабесками. Помешать их народу и армии объединиться и развязать войну, которая, скорее всего, уничтожит половину континента. Разве это не Путь Грома?»

В любой конкретной ситуации аргоси рассматривают четыре пути: «Будь подобен воде, текущей вокруг конфликта». «Следуй за ветром, позволяя ему нести тебя туда, куда тебе нужно». «Стой твёрдо, как камень, держась того, что, как ты знаешь, – правда». Или «Ударяй, как гром, без колебаний, без угрызений совести».

Фериус никогда не была большой поклонницей Пути Грома.

Я подошёл к двустворчатой двери, ведущей в ванную комнату в крыле для учителей. Королевские наставники играют важную роль в Дароме, особенно когда монарху всего двенадцать лет. Поэтому в каждой из наших комнат была собственная ванная, но Рейчис предпочитал эти, с разнообразными приспособлениями для купания и изящно расставленными тарелками с печеньем.

– Как думаешь, ты сможешь помыться сам или попросить прислугу прийти и потереть тебе спинку? – спросил я.

Обычно белкокоты ненавидят людей; Рейчис мало кому позволит к себе прикоснуться, не заставив заплатить за это пальцем или, возможно, глазным яблоком. Но у него развилась извращённая любовь к баловству.

– Ну? – спросил я. – Так что же?

Только тут я уловил тихий, рокочущий храп, доносящийся с моего плеча.

– Рейчис?

Я поднял его, чтобы посмотреть, что происходит. Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня мутным, невидящим взглядом – и снова заснул.

«Вот чёрт!»

Рейчис – крутой маленький поганец, но он уязвим для магии шёлка джен-теп. Те маги, которые о нём знают, обязательно начнут с заклинания сна, чтобы первым делом вывести его из игры. Вот почему я не взял его с собой в таверну, чтобы разобраться с лорд-магом. Тот парень слишком много о нас знал. Серебристые иероглифы на моей шляпе жителя приграничья защищали меня, но Рейчис всё время провалялся бы без сознания. Я не хотел ставить его в неловкое положение.

Я осторожно опустил его на пол перед дверью в ванную. Расстегнул стальные застёжки на футлярах, висящих слева и справа на поясе, и сунул в них руки, чтобы вынуть по щепотке красного и чёрного порошков.

– Ты вполне можешь показаться, – предложил я. – Прошло уже несколько часов с тех пор, как я кого-то убил, а люди давали мне множество причин желать им смерти.

Никто не ответил. Ванны находятся всего в нескольких дверях от моих покоев, значит, кто-то, вероятно, поджидает меня в моей комнате. В покоях есть защита, как и в большинстве комнат дворца. Некоторые заклинания могут её обойти, но большинство форм агрессивной магии не сработают.

Я бесшумно двинулся по коридору к своей комнате; от порошков, которые я держал в руках, у меня уже начинала чесаться кожа.

– Последний шанс, – выпалил я. – Шелла, если это ты…

Я увидел, как мерцающие следы маскирующих чар перед самой моей дверью стали распадаться. Я узнал почерк.

– Чёрт побери, Шелла! – выругался я прежде, чем она начала появляться. – Ты обещала, что больше не будешь этого делать. Может, он для тебя просто некхек, но Рейчис – мой деловой партнёр, и ты не имеешь права…

Я замолчал, когда маскирующие чары рассеялись и передо мной предстала Ша-маат из дома Ке, посол джен-теп при дароменском дворе. Я часто задавался вопросом, сколько часов моя младшая сестра проводит перед зеркалом перед каждой нашей встречей, тщательно укладывая светлые локоны, целую вечность выбирая платье, идеально подходящее к месту, где она будет стоять, когда появится, и к освещению именно в это время суток.

Сейчас она сидела, прижавшись к двери в мою комнату, простое чёрное платье некрасиво обтягивало её, золотистые волосы рассыпались по лицу. Я не видел её глаз, но по всхлипываниям понял, что развеиваются остатки маскировки и глаза тоже становятся различимыми.

– Шелла?

Она повернулась ко мне лицом. Маска горя и отчаяния была настолько чужда её чертам, что, клянусь, на мгновение я даже усомнился, что это она.

Я присел на корточки рядом, ища рану, признаки того, что на неё напали, магическим или иным способом.

– Шелла, в чём дело? Что с тобой случилось?

Слова вырвались у неё прерывистым, надрывным криком, таким жалким, что мне пришлось подождать, пока она их повторит, прежде чем я понял, что она сказала.

– Мама умерла.

Глава 13. Агент

Как только вы понимаете, что попали в засаду, ваше тело делает всё возможное, чтобы вас защитить. Мышцы живота сжимаются, готовясь к первому удару, руки поднимаются, чтобы прикрыть шею. Разум избавляется от всех мыслей, предположений и догадок, оставляя только два решения: царапаться или съёжиться. Это, по большому счёту, полезный инстинкт, призванный сохранить вам жизнь. Проблема возникает, когда на самом деле вы вовсе не попали в засаду.

Даже если ощущения говорят, что вы в неё попали.

– Что ты сказала? – спросил я, наверное, в третий раз.

Шелла всё ещё сидела, прислонившись к дверям в мои покои. Несмотря на её слёзы, я видел: она боится, как бы я не лишился рассудка.

– Бене-маат больше нет. Наша мать умерла.

Я никак не мог совладать с дыханием. Мои руки – обычно твёрдые в моменты опасности, благодаря обширной практике метания порошков в бою – дрожали так сильно, что только с третьей попытки я залез в карман и вытащил тринадцать карт.

– Она не может быть мертва! Она дала мне их только сегодня! Она…

Шелла попыталась схватить меня за руку, но у меня были рефлексы человека, ожидающего нападения. Я отдёрнул руку, и карты взлетели в воздух, призвав то заклинание, которое наложила на них Бене-маат. И стоило им упасть на пол, как они начали скользить на нужные позиции, окружая меня кольцом.

– Она послала тебе эти карты несколько недель назад, – сказала Шелла. – До того, как…

– Замолчи, пожалуйста! – взмолился я.

У меня раскалывалась голова. Вопросы возникали снова и снова, они мелькали так быстро, что не было времени задать один, прежде чем появлялся другой. Я даже не мог облечь их в слова, они больше походили на картинки… На символы, мелькающие передо мной, каждый из которых представлял собой пробел в моих знаниях. Внезапный зуд в левом глазу заставил меня снова и снова моргать; потом кожа вокруг глаза натянулась, как будто кто-то её щипал. Я почувствовал, как метки моей Чёрной Тени медленно вращаются, словно диски кодового замка.