Последний Воин Духа

Наступил уже следующий день, а Джон всё никак не мог забыть своих ночных видений и мыслей. Это было слишком ярко, слишком ново и так обжигающе откровенно для него. Будто перед ним открылся совсем иной мир, хотя он, признаться, уже не верил в чудеса в последнее время. И вот теперь, собираясь в колледж холодным утром и слушая дождик за окном, Джон согревался мыслью, что всё, возможно, только начинается. Благодаря музыке, прослушанной ночью, перед ним словно распахнулись врата в дивный райский сад, из которого исходил свет, доселе никогда им невиданный. Он начал осознавать, что тот его мир, который он считал потерянным – с игрушками и детскими фантазиями – суть всего лишь дорожка к чему-то ещё более прекрасному, содержательному и возвышенному. «Да, – размышлял он про себя, – как многолик и непознаваем мир! Когда в очередной раз думаешь, что это конец, оказывается, что это только начало другого пути, иной дороги, ведущей в неведомые дали!»

Одевшись, Джон вышел на улицу и бросил взгляд в сторону Рибблтонского парка. Над виднеющимися золотыми верхушками деревьев висела сплошная дождевая стена, а чуть восточнее плотные клочья тумана образовывали просвет, в котором проглядывал кусочек радуги, поднимающейся из низины над речкой. Образ призмы и радуги с обложки прослушанного ночью альбома вдруг вклинились в его мозг внезапным всполохом, заиграла чудная музыка, позволявшая представить радугу там, где её не было и разрисовать её любыми цветами 15 . Джон так и застыл на месте с неоткрытым зонтом в руке, по щеке его текла слеза, смешавшаяся с дождём. И вдруг откуда-то из далёкого далёка, совершенно из другой невозможной в данный момент реальности его окрикнул грубоватый наглый голосок:

15

«Any Colour You Like» (Pink Floyd, «Dark Side of the Moon»)

– Что, Джон, ворон считаем? Или молимся, чтобы бог сегодня миловал, и учителя не поставили тебе «неуд»? – это была соседка Джона, Эмили Робертсон, его ровесница.

– Доброе утро, Эмили, – ответил Джон и поспешил в колледж, раскрыв наконец зонт.

У ворот колледжа стоял Уолтер. Он приветствовал Джона:

– Настоящая английская погода! Сигару, сэр?

– Привет!

Они спрятались под навес за воротами и закурили. Уолтер выглядел довольным, даже немного торжественным. Джон заметил это и поспешил поинтересоваться причиной хорошего настроения друга. Ответ его немного удивил, впрочем, он уже привык не удивляться Уолтеру – это был самый непредсказуемый человек из всех, кого ему доводилось знавать.

– Я радостный? Да ты на себя посмотри, весь сияешь как морийский мифрил 16 ! Хочешь, я с первого раза угадаю что случилось?

– Да уж, от тебя ничего не скроешь, – улыбнулся Джон. – Послушал я ночью Dark Side, такое со мной творилось!..

– Я очень рад, Джон, я не ошибся в тебе, – очень серьёзно сказал Уолтер.

Джон немного смутился и спросил:

– Да ладно, об этом потом. Как там госпожа Лютиэн? Светла ли была её дорога домой вчера вечером?

16

Мория – в легендариуме Толкина подземное царство гномов, где добывался мифрил, из которого делались самые прочные кольчуги в Средиземье.

– Да, она… ах ты проказник! У меня научился шуточкам! – засмеялся Уолтер и похлопал друга по плечу. – Да ещё эльфийским! Светла ли! Молилась ли ты на ночь, Дездемона! Это можно понимать как «ушла ли она засветло?», высокопарное «путь её был светел», а также то, что она и вовсе не уходила домой, а осталась у меня! Браво, Джон! Ты ещё обнаружишь себя в литературе, вот увидишь!

– Ага. Непременно! А пока что пойдём обнаруживать себя в географии, или что там у нас для затравки…

Уроки тянулись медленно и ужасно однообразно, в эти часы Джону казалось, что нет на свете ничего хуже. Даже Уолтер, сидевший рядом, приуныл. Уж не заснул ли он, часом?

– Уолтер! – Джон толкнул его вбок под партой.

– Секундочку… На, глянь! – Уолтер протянул Джону учебную тетрадь, на полях которой была нарисована ручкой какая-то затейливая крепость с несколькими рядами кольцеобразных стен.

– Что это?

– Минас-Тирит! 17 Город Королей! Последний оплот всех свободных людей Средиземья. Ты ещё не дочитал до этого момента.

Тем временем прозвенел звонок, и друзья решили проветриться, направившись на облюбованное место за школьными воротами. На улице между тем прояснилось, дождик перестал, посвежело. По небу тянулись рваные кучкующиеся облака.

17

В легендариуме Толкина крепость княжества Гондор.

– Держи, – Уолтер, как уже повелось, протянул Джону сигарету.

– Погодка, однако, располагает к неспешным прогулкам в парке, когда мысли далеки от насущных проблем, а душа тянется к прекрасному и хочется немного пофилософствовать. – Выдал Джон, неспешно вороша ногами опавшую листву и выпуская клубы дыма.

– Ты абсолютно и бесповоротно прав! Более того, теперь ты угадываешь мои мысли! – Уолтер хитро взглянул на Джона.

– Нас ждут великие свершения, друг мой! Что нам какой-то засушенный математик в своих толстых очках! Ему кроме его учебников ничего в жизни уже не нужно.

– Сомневаюсь, что ему вообще когда-либо было что-то нужно кроме этого! Вперёд, Эорлинги! 18 – Уолтеру оставалось только протрубить в рог, подавая сигнал к атаке.

И ребята весело двинулись прочь от опостылевшего им колледжа. А их сумки каким-то непостижимым образом уже оказались у них с собой. А ведь они не сговаривались о побеге!

Друзья весело шлёпали по лужам непринуждённо переговариваясь. Уолтера то и дело подмывало затянуть какой-нибудь боевой мотив.

18

В легендариуме Толкина конники Рохана.

– А ты вообще, рассказываешь своим, как протекает твоя многообещающая учёба в колледже? Они ведь, несомненно, уже прочат тебе великое будущее профессора, никак не меньше, – улыбался Уолтер.

– Вот ещё, буду я им рассказывать. С ними и поговорить-то не о чем. Разве что о проблемах воспитания ремнём младшего дошкольного, – и Джон состроил строгую ироничную гримасу. – Эх, хороший наступает вечерок!

– She’s got a ticket to ride 19 , – пропел Уолтер, старательно подражая голосу Леннона.

19

Ticket to Ride. Песня Битлз в исполнении Джона Леннона.

– Такую песню я ещё не слышал. Битлы?

– Да, мой друг, они самые… мысли, идеи, роятся в голове моей… опаньки! Есть! Есть идея! Хочешь, покажем тебе с Лютиэн место нашей с ней первой встречи?

– О, как же, наслышан! – важно откликнулся Джон. – Каким образом удостоился я столь великой чести созерцать?..

– Всё, решено! Заворачиваем ко мне домой. В парк ещё сходим, не убежит.

Подходя к ограде уолтеровского дома, у Джона мелькнула мысль, что тут он уже начинает чувствовать себя гораздо лучше, чем у себя дома. Вот что значит, когда есть родные, понимающие его люди.

На пороге ребята встретили дядю Чарльза, который уютно устроившись в кресле-качалке, пускал дымные колечки из трубки и что-то неторопливо записывал в блокнотик – наверно, то были стихи об осеннем буйстве красок; дядя Чарльз любил проводить время на природе, описывая её красоты.

– О, добрый вечер, юные джентльмены! – обратился он к друзьям. – Надо полагать, что уроки сегодня закончились несколько раньше, чем оговаривается в школьном расписании. Должно быть, заболел учитель математики! – и дядя Чарльз состроил крайне соболезнующую мину. – Какая жалость, должно быть он снова подхватил простуду. Что за напасть эта английская погода, видимо профессор не надел панталоны под брюки и простудился, – и голосом чрезмерно заботливой тётушки добавил: – Ах, мальчики! Мой малыш так жутко хлюпает носиком, это ужасно!