Последний волк

Научные сотрудники зоопарка посмеивались, глядя на расходившегося директора: «Тоже мне, эксперимент мирового масштаба! Еще пару десятков лет назад плодились без всякой нашей помощи, еле отстреливать успевали.» Но в глубине души понимали, что воссоздание вида – дело действительно уникальное, и засели за изучение специальной литературы и многочасовые консультации с зарубежными коллегами по космической связи.

Недовольны были только рабочие: «Опять ломай-строй! У нас на ихний масштаб целых четыре своих есть: один к двум – если неурочно, один к трем – если в выходные, чем быстрее, тем больше, а не нравится, так последний, который мы на все это положим.»

На первом же собрании разгорелись было жаркие споры – где и как размещать волчицу, но директор быстро пресек эту болтовню, выдав общее решение – построить единый для обоих волков вольер на служебной территории, чтобы посетители не мешались, безо всяких там домиков, чтобы по углам не жались, и, главное, камер побольше, чтобы ничего не пропустить, ни одного мгновения, ну это – для диссертации, ох, извините, для истории. После этого разговор принял деловой характер согласования технических деталей, совсем не интересно.

В углу кабинета, ближнего к входу, неуверенно примостившись на краешке раскачанного стула, дополнительно, из-за большого сбора, принесенного с лестницы, где курили сотрудники, сидела крупная девушка лет двадцати двух, Мария. От всей ее внешности, от округлого румяного лица, больших карих глаз, обрамленных длинными ресницами, не испорченными тушью, от крепких кистей рук, знакомых с физической работой, от пальцев с коротко обрезанными ногтями, от объемной груди, подошедшей бы матери нескольких взрослых детей, от полноватых лодыжек, которые позволяли ей прочно стоять на земле, но которых она стеснялась и даже здесь, на совещании, стыдливо прятала под стулом, от всего этого неистребимо пахло деревней и парным молоком утром и вечером. Так и было на самом деле. Приехала она в столицу года за три до описываемых событий оформлять квартиру, оставшуюся после гибели ее отца, сгинувшего вскоре после ее рождения и смерти матери, да так и застряла в этом муравейнике, потому что наследство – дело хлопотное и нескорое. По случаю устроилась работать в зоопарк, где быстро заметили ее любовь к животным, умение в обращении с ними, готовность выполнять любую работу и силу, чтобы делать это от зари до зари. Ее безотказность и ровный характер привлекали всех сотрудников, от рабочих до заместителя директора по науке, ей помогли поступить на заочное отделение Ветеринарной Академии, повысили до младшего специалиста и теперь она присутствовала на совещании как Ответственная за Наблюдениями за Поведением Волка.

Столь представительное собрание она посещала первый раз в жизни, здесь было много людей, которых она искренне уважала, на сейчас она никак не могла понять, ни почему они такие, ни почему она здесь.

– По моему, все очень просто. Надо запустить волчицу к Волку, в его вольер, на островок. Он там привык, хотя бы ему будет спокойнее. А дальше сами разберутся, они же не люди, чего им делить.

Но ее мнения никто не спросил и она так и просидела молча несколько часов, пряча ноги под стулом.

* * *

Работали споро. На служебной территории расчистили большую, сотки в две, площадку. Посредине наметили квадрат восемь на восемь метров, по всему периметру вогнали глубоко в землю толстые стальные листы как защиту от подкопов и высокие, метра в два с половиной, металлические столбы. Вокруг натянули крупноячеистую, но прочную металлическую сетку, аккуратно, во множестве мест приварив ее к врытым листам и столбам. Подстраховались и с калиткой, сделав ее двойной, с небольшим тамбуром. Обе калитки открывались внутрь тамбура, так что открыть их одновременно было невозможно. Чуть поодаль от нового вольера, тоже по всему периметру, врыли еще восемь столбов, на которых, как и на угловых столбах вольера, установили кинокамеры, прикрыв их сверху от дождя круглыми навесами.

К вечеру перед ожидаемым прилетом блестящая свежей серебристой краской клетка была готова к приему новобрачных.

* * *

– Уф, успели, – с облегчением выдохнул Директор зоопарка, осмотрев новый вольер и зал с четырьмя мониторами для наблюдения. – Сегодня встретим и – можно начинать полноценную работу. Так, кого пошлем?

– Ну что вы, господин Директор, какие могут быть сомнения, – раздался хор голосов.

– Спасибо, конечно, – Директор помрачнел, вспомнив, что вчера ему прозрачно намекнули на нежелательность его присутствия на официальной встрече, – но у нас еще много дел. Весь этот официоз, как это скучно! Давайте сделаем так. – Директор на мгновение остановился в размышлении. Он-то хорошо знал, что ловкий человек может легко использовать такой шанс засветиться в кругу власть имущих для скачка наверх. – Пошлем, ну, к примеру, Марию, она у нас работник молодой, но очень активный и заинтересованный, вон какой талмуд написала о Волке, надо поощрить. Получит волчицу с рук на руки, доставит к нам, а уж мы подготовимся, как положено, к встрече.

– Да я не знаю, – бормотала оторопевшая Мария, – я же никогда, и в аэропорту я никогда не бывала, и на самолетах не летала, – нашлась она, но сразу осеклась, засмущавшись.

– А тебе и не надо будет никуда лететь, – успокоил ее Директор, – получишь, распишешься, погрузишь на Фордик и доставишь. Всего и дел-то. Сейчас мы тебе доверенность оформим и – вперед. Я предупрежу, чтобы тебя пропустили.

Мария с водителем прибыли к аэропорту на видавшем виды, но еще бойком Форде с открытой платформой сзади за час до прибытия высоких гостей. Зал прилета кишел корреспондентами, коротавшими время в обмене последними сплетнями и байками, как и высокие встречающие, раскинувшиеся в уютных кожаных креслах зала для Особо Важных Персон. Вот объявили, что персональный самолет Государственного Секретаря совершил посадку и служба безопасности стала пропускать всех имеющих на то право на летное поле, придирчиво рассматривая документы и сверяясь со своими списками. Мария очень волновалась и суетливо протягивала охранникам свои бумаги, но те, походя глянув на ее простодушное круглое лицо, махнули рукой: «Проходи быстрее, не задерживай народ.»

Для Марии все было впервые: и этот сверкающий свежей краской лайнер, и скопище узнаваемых лиц, которые выглядели не так хорошо, так на экране телевизора, но столь же надуто, и ажиотаж от встречи и связанными с ней глубокомысленными выводами, интервью и заметками. Вот на верхней ступеньке трапа показалась фигурка Государственного Секретаря и премьер степенно двинулся навстречу по ковровой дорожке, вот начальник почетного караула отсалютовал шашкой – не по рангу и присутствующие живо стали это обсуждать и строить гипотезы, вот появилась клетка с Волчицей и Государственный Секретарь перед неожиданно возникшими микрофонами стал долго и гладко говорить о сотрудничестве – «Здоров брехать», – подумала Мария, с удивлением обнаружив, что ее школьного иностранного вполне хватает для понимания. Государственный Секретарь не забывал время от времени облокачиваться на клетку с Волчицей или широким выверенным жестом указывать на нее, давая возможность журналистам сделать выигрышные фотографии, которые появятся завтра на первых полосах газет. Под убаюкивающий говорок Государственного Секретаря незаметно по второму трапу спустились остальные члены делегации, Мария автоматически отметила и их, поразившись, почему Волчицу сопровождает колоритный, любимый тележурналистами Начальник Объединенных Штабов, который на сей раз скромно прошмыгнул в стоящий рядом с трапом лимузин с затемненными стеклами. Как только все члены делегации расселись по машинам, Государственный Секретарь плавно закруглил свою речь и, пригласив всех присутствующих журналистов на вечернюю пресс-конференцию, спешно проследовал с премьером к головной машине кортежа. Через пять минут на летном поле остались омертвевший лайнер, брошенная клетка с Волчицей и Мария.

* * *

– Это, конечно, красиво звучало – «получишь, распишешься, погрузишь на Фордик и доставишь», – размышляла в растерянности Мария, так как ни получить было не у кого, ни расписаться не в чем, – эй, эй, – замахала она водителю электрокара, двигавшегося в отделении.

– Чего надо-то?

– Да вот, клетку бы к выходу доставить. Вон к тем воротам, у меня там машина.

– Мне что, делать нечего?

– Я же так не говорю, я же понимаю – работы у вас много, пока из конца в конец такого поля проедешь, полдня пройдет…

– Ну и?..

– Что «ну и»? – оторопело спросила Мария.

– Сколько, деревня! Твой груз – твоя цена.

Мария суетливо достала кошелек, вынула, скомкав несколько купюр.

– Все, что есть.

– Ладно, вижу – хорошая девушка, а так бы.. – водитель небрежно сунул купюры в карман, подцепил клетку, чуть приподнял и через пару минут доставил ее к воротам. – Дальше, извини, сама. У нас тут строго.

– Что здесь происходит? – раздался уверенный голос откуда-то сзади. – Откуда животное? – Невысокий полный человечек, втиснутый в нечто подобное форме с маленькими, как игрушечными, зелеными погончиками, цепко осматривал клетку с Волчицей и Марию, как приложение.

– Да вот, доставили, подарок, – растерялась Мария, – вон на том самолете, так и бросили. У меня бумаги все в порядке, доверенность, паспорт. Я из зоопарка.

– Это чувствуется. А я – начальник ветеринарной службы аэропорта. Вынужден задержать на время предписанного карантина.

– Кого? – не поняла Мария.

– Животное, – бесстрастно ответил начальник.

– Да как так можно? Это же редчайшее животное… Уникальный эксперимент… Дар правительства… Ну мы же люди… Вы что, газет не читаете? – нашла Мария последний аргумент.