Последний вояж «Титаника-7»

Но сельское хозяйство, основанное преимущественно на гидропонике, пищевая и легкая промышленность, торговля галактическим ширпотребом, а также некоторая часть межпланетных сообщений и космического строительства с туризмом оставались в частных руках. Именно это позволяло Ябрамовичу-джуниору и ему подобным до сих пор так уверенно держаться «на плаву». Тут царил мир наживы, чистогана, риска и высоких заработков, никем, однако, не гарантированных, а человек человеку был вообще волк. Волею черта или комитета по всепланетной статистике частная и государственная формы собственности находились в соотношении «пятьдесят на пятьдесят» и одна из них никак не могла задавить другую, как ни старалась. Идеология балансировала между двумя центрами силы, как канатоходец, у государственников говорилось, что у нас «все для блага человека», а частные лица при этом лишь усмехались: «Но ты сумей стать человеком!»

Экономически обе половины государства были тесно связаны между собой, олигархи с удовольствием «стригли купоны» с госконцернов, а госслужащие охотно пользовались услугами частных торговых мегацентров. Но на бытовом, так сказать, уровне, эти две части общества совершенно рассорились и расплевались, одни называли других «проклятыми рыночниками-торгашами», а те первых, в свою очередь, «серыми роботами-сталинистами». Даже бывшие одноклассники и одногруппники заносили друг друга в черные списки, отправляли «в игнор» и писали электронные послания в стиле «Нищий лох, как ты смеешь подмигивать богатой девушке? Мой космический челнок — „Феррари“!» Тогда-то и было решено расселить эти социально неравные группы отдельно друг от друга, и гигантская стена навсегда отделила шикарные коттеджные поселки марсианского стиля и типовые солнечнопанельные многоквартирные мега-хаусы пролетариев. Разумеется, правящая партия утверждала, что именно сегодня Новая Россия едина, как никогда ранее. Вот какое сложное хозяйство доставалось в наследство официальному президентскому преемнику Сусликову.

Сам министр, ранее управлявший национальными проектами Новой России на Марсе и Венере, честолюбиво мечтал, что он будет первым в истории человеком, который наведет порядок во всей Солнечной системе, и может быть даже доберется и до Плутона. Он, как его учили старшие товарищи, ставил перед собой только очень амбициозные задачи, а амбиций у него было прямо как у Наполеона, на которого он старался быть похожим во всем, даже ростом. Сусликов надеялся, что возможно именно он — тот самый, наиболее великий президент России, о котором предупреждала когда-то древняя прорицательница Ванга, назвавшая имена всех правителей Руси на много лет вперед — ведь у него в фамилии как раз присутствовала буква «с», о которой она упоминала. Правда, будучи по жизни осторожным бюрократом, он уже целый месяц болтался на Великой Стене, на границе между силовиками и либералами, не переходя ни на ту, ни на другую сторону. Иногда он осторожно, как кот лапу, протягивал ногу в направлении одного из лагерей, делая вид, что вот-вот спрыгнет со стены на его территорию под оживленные крики «Давай к нам!», но тут же отдергивал ее и делал вид, что не очень-то и хотелось. Вся мировая пресса и даже осьминогоподобные существа из соседней галактики фотографировали, анализировали и обсуждали каждое его движение, временами проклиная за нерешительность и всячески подталкивая к бунту против диктата правящего клана Путиных.

Екатерина Путина также пребывала в некотором недоумении. Ей необходимо было срочно решить вопрос, как именно удержать на привязи нового преемника. Даже лабрадора Кони-VI, чье имя передавалось у президентских собак по наследству, подходя как кобелям, так и сучкам, приходилось выгуливать на поводке и в наморднике, а тут был прямо целый будущий президент, да еще и с амбициями. Просто пойти самой на третий президентский срок было нельзя, так как политолог Феофан Озлобин, дальний потомок того самого Озлобина, который выклянчил обязательство не трогать Конституцию у самого ВВП, уже успел взять с нее расписку о том, что она уйдет со своего поста и не будет баллотироваться три раза подряд.

Трудовая династия политологов Озлобиных преследовала последовательно ВВП, Марию и Екатерину Путиных повсюду — и на форуме на Валдае, и на Марсианском слете «Большой восьмерки», из которой после Второй Великой депрессии чуть не исключили США, мотивируя это тем, что теперь объем ее производства меньше, чем у Голландии, и на Меркурианском всегалактическом заседании ООН, и всюду просили: «Дай расписку, дай расписку!» «Не дам!» — отвечали им дочки, — пошел вон!» «А ваш папа давал!» «Лучше бы он дал тебе в морду!» думали и Мария I-я Милосердная и Екатерина III-я Справедливая, но все-таки подписывали вожделенное обязательство. Иногда Екатерине III даже казалось, что для клятвы есть землю из горшка с цветами и то было бы приятнее. После чего Озлобины с большой помпой продавали автографы «русских императриц» на аукционе «Сотби», и безбедно жили с этого вот уже много десятилетий. Но тот, самый первый автограф ВВП, где рукой еще Самого было написано «На третий срок не пойду», бывшие американские, а ныне снова российские профессора от политологии не продали, он хранился в личном сейфе, как семейная реликвия. К счастью, образование востоковеда, полученное Екатериной еще в далекой молодости, давало ей навыки управления поведением самых загадочных существ — даже таких, как преемники. Она рассчитывала получить звание академика за научно-практическую работу «как пойти на третий срок, не меняя Конституцию».

Обо всем этом поведал изумленным зрителям НиНиТВ сам Феофан Озлобин, уютно расположившись в пухлом летающем антигравитационном кресле, несколько ниже ведущей, сидящей, как обычно в вечерних новостях, на высоком полутораметровом барном стуле. Поскольку сегодня Ольга Серова надела не только строгую блузку, на которой было лишь три выреза в районе живота и подмышек, но и модные в этом сезоне полупрозрачные шаровары с серебристой вышивкой, профессор не мог полностью сосредоточиться на теме беседы и все время смотрел вверх, смешно запрокидывая лобастую голову с золочеными кудряшками. Серова благожелательно улыбалась гостю студии и время от времени меняла местами обтянутые шароварами ножки. К сожалению мужской половины телеаудитории, а также и части женской, она так и не приняла участия в записи «Новогодней ночи в венерианских джунглях „НиНиТВ“, постепенно переросшей в бурную лесбийскую оргию с наличием в кадре Евгении Баскунчак и других телезвездочек.

В общем, с политикой все было ясно. Алиса вздохнула и выключила стереовизор. Обычно все это ее мало интересовало, но хмурое утро не оставляло выбора в смысле развлечений. Резкие крики чаек отдавались в голове, как удары колоколов. В первый раз за сегодня «мисс Стрекозлова» посмотрелась в корабельное зеркало. Последствия бессонной ночи и серии коктейлей не заставили себя ждать — бледность покрыла щеки, под глазами набрякли синяки. «Так вот ты какая — женщина XXI века!» — сказала Алиса самой себе.

Потом она полистала толстую книжку по юриспруденции, лежащую на столике. Открыв наугад, Алиса прочла цитату: «Америка — единственная нация идеалистов. Вудро Вильсон». «Идеалистам нельзя давать в руки оружие. Они всех перестреляют ради своих идеалов», — подумала она.

В это время зазвонил видеофон агентессы, наигрывая мелодию американского гимна. «Америка, Америка — возьми трубку!» — намекал он. Не желая будить Джоан, Алиса решила ответить самой. На экране перед ней возникло трехмерное изображение головы какой-то пожилой дамы.

— Могу ли я видеть Джоан?

— Она спит…

— До сих пор? Но ведь сегодня у нее день рождения! А вы ее подруга?

— Да, так получилось…

— Как ваше имя?

— Элис…

— Ладно, поздравьте ее от меня!

— Хорошо, я ей передам, что вы звонили… и поздравления…

— И наилучшие пожелания! У вас неплохой английский. А какого вы о ней мнения?

— Мнения? — Алисе было трудно сосредоточиться с утра. — Да она офигительная девушка! Very cool and nice… Временами…

— Ну хорошо, не буду вас больше мучить. Как это говорят иностранцы — оревуар!

И пожилая леди отключилась.

В это время стон, донесшийся из района койки, слегка поднял Алисе настроение — значит, кому-то было еще хуже, чем ей самой. Джоан наконец-то проснулась. Лицо у нее было совершенно зеленое. Обнаружив себя лежащей в пижаме в мелкий цветочек на голое тело, она несколько секунд озиралась, а затем попробовала встать. Первая попытка закончилась неудачей. На вопрос Алисы, как она себя чувствует, Джоан ответила стандартным американским: «Замечательно».

Алиса поняла, что надо срочно принимать меры, иначе на их каюте придется поставить красный крест. Она достала из походного холодильника и кинула в маленькую микроволновую печь хозяйственного блока каюты заранее припасенную для окончания торжества упаковку быстрозамороженного в вакууме «борща по-украински». В это время Джоан трясущимися руками сыпала в стакан с водой быстрорастворимый «алко-ликвидатор», с ужасом чувствуя, что от веселого шипения пузырьков у нее разыгрывается мигрень. Тройная доза почти не помогла. Алиса, с аппетитом евшая горячий борщ — прекрасное средство от похмелья — несколько минут смотрела на мучения агентессы, а затем налила порцию и ей. С недоверием взглянув на содержимое тарелки, Джоан все же решила попробовать и быстро съела практически все, даже облизнув ложку. Скоро ей стало легче. Она благодарно кивнула головой Алисе, и не поморщилась от боли. Однако все-таки вид ее был еще далек от идеала. Алиса достала из своих запасов бутылку «Столичной» и две рюмки, которые наполнила до краев.