Последний Выстрел

– Да, Борис Моисеич, вполне. Спасибо вам...
– Белов выключил мобильник и поехал домой.

II

В просторной гостиной дома Беловых был накрыт чайный столик. Пара изящных чашек на тонких фарфоровых блюдечках, высокий чайник с длинным и узким носиком, хрустальная вазочка с печеньем, открытая коробка конфет все это стояло нетронутым. Чай в чашках давно остыл и успел подернуться мутноватой пленкой.

За столом, на низеньком диванчике, плечом к плечу сидели Оля Белова и Тамара Филатова. Тамара плакала - и уже, судя по всему, давно. Теребя в руках совершенно мокрый платок и ежесекундно всхлипывая, она потерянно бормотала:

– Вот я сижу, сижу... и на него смотрю... Час смотрю, два смотрю - не шелохнется... У него щетина... Господи, у него даже щетина поседела! Я Бога молю, чтобы он очнулся... Я бы ему ребеночка родила...
– и она не выдержала, зарыдала в голос, горестно качая головой.
– Никаких надежд не остается... Никаких, Оля, никаких... Все...

– Подожди, Том, сейчас Саня придет, - вздохнула Ольга, поглаживая подругу по вздрагивающему плечу.

Она не представляла, что можно сказать в такой ситуации. Посоветовать набраться терпения и ждать? Но ведь прошло уже больше года, а силы Томы не беспредельны... Подруга и так уже дошла до крайности, насколько еще ее может хватить?.. А как же Валера? Неужели и правда - никаких надежд ?!..

– Понимаешь, Оль...
– Тамара, чуть успокоившись, уткнулась носом в мокрый платок и простонала: - Я... я уже не верю...

"Господи, да где же он?.." - растерянно подумала Ольга. Она не сомневалась, что муж наверняка нашел бы для Тамары нужные слова - те самые, которые вернули бы ей веру и придали сил.

И тут снизу послышался голос Белова. Он поднимался по лестнице, разговаривая на ходу по телефону:

– Да добрался, там снегу намело... Короче, я пока дома буду. Ну все, давай!..

Он вошел в зал и приветливо улыбнулся обеим женщинам, словно и не заметив ни заплаканных глаз Тамары, ни растерянного вида жены.

– Здравствуй, Томочка. Привет, Оль...
– Белов наклонился к жене и мельком обозначил поцелуй.

Поцелуй был более чем формальный. Разрыв Белова с артисткой, которого так ждала Ольга, почти ничего не изменил в их отношениях с мужем. Ситуация была странной: уйдя от Анны, Белов к жене фактически не вернулся - их жизнь, вполне благополучная внешне, изнутри напоминала сосуществование вполне корректных, но при этом абсолютно равнодушных друг к другу соседей в коммуналке.

Саша прошел к окну, задернул шторы и только после этого, уже точно зная, о чем пойдет речь, спросил:

– Ну что, Том, какие дела?

Тамара отняла ладони от лица. Саша поразился - какие страшные темные круги были у нее под глазами. Как у вампира в каком-нибудь голливудском ужастике.

– Саш, я уже не знаю... Понимаешь, я так устала...
– она смотрела на него с жуткой смесью боли, вины и отчаянья, как побитая собака.
– Я больше ничего уже не понимаю... Врачи говорят, бесполезно ждать. Чудес не бывает...

Смотреть в ее глаза было трудно, и Белов снова повернулся к окну поправить и без того ровно висевшие шторы.

– И что они предлагают?
– все тем же ровным, почти равнодушным, голосом спросил он.

– Они предлагают сделать эвтаназию...
– еле слышно проговорила Тамара.

– Как это делается?
– продолжал свою игру Белов.

– Отключают... отключают систему жизнеобеспечения...

Голос Тамары дрогнул и беспомощно угас. Ольга молча накрыла ее руку ладонью. Они обе выжидающе смотрели на Сашу.

Белов повернулся к ним и, медленно покачивая головой, потянул узел галстука. Он выглядел все таким же невозмутимым, но внутри у него все кипело от негодования. Как только Тамара дала себя уговорить! Эх, бабы, бабы...

– Тома, если хочешь знать мое мнение, я против, - изо всех сил стараясь скрыть клокочущий в груди гнев, сказал он.
– Поверь, мне тоже больно, что мой друг стал как растение. Но! Если есть хоть один шанс из тысячи... Да что там - из миллиона, из миллиарда! Если этот шанс есть, то его надо использовать!

Тамара попыталась что-то сказать, но Белов остановил ее движением руки.

– Все будет нормально, Томочка! Мы переведем Валеру в Бурденко, Пчела подтянет спецов по нейрохирургии - немецких, американских... С завтрашнего дня сиделка при нем будет круглые сутки. Так что тебе станет полегче, Том.

Не прекращая говорить, Белов подошел к бару, плеснул в стакан немного виски. Потом внимательно взглянул на Тамару и долил стакан почти до краев.

– Дальше. Тебе надо отдохнуть, - он протянул виски Тамаре, та, низко опустив голову, беззвучно плакала.
– Вот, выпей и ложись спать. Пока поживешь у нас, а завтра люди займутся, отправим тебя на время в теплые страны. Отдохнешь, придешь в себя...

Тамара не двигалась, Саша опустился перед ней на корточки и вложил бокал в ее безжизненную руку. Она подняла на него красные от слез, измученные глаза. Белов ободрительно кивнул.

– И будем просить Господа, чтобы Валерка выкарабкался, - он говорил так убежденно и проникновенно, что не поверить ему было невозможно.
– А он выкарабкается, Томочка, я в него верю! Он же у нас боец!..

Саша неожиданно улыбнулся и взял ее за руку.

– И запомни: все, что было, - это только первый раунд!
– он сжал ее ладонь в кулак.
– Ты верь мне, Тома, верь...

III

Премьерный показ нового фильма закончился. Отхлопав положенное, зрители бурлящей рекой потекли из зала в фойе. По широкой лестнице Дома кино спускалась оживленная, веселая толпа, в которой было немало знаменитостей. Впрочем, сегодня основное внимание было приковано не к ним, а к главным виновникам торжества.

В эпицентре людского круговорота находился продюсер фильма Андрей Кордон. С плохо скрываемым выражением надменной скуки он принимал сыпавшиеся на него со всех сторон поздравления. Лишь изредка на губах появлялась вежливая полуулыбка, куда чаще он только сдержанно кивал. Рядом с ним, под руку, гордо шествовала Анна.

– Смотри, а народу-то нравится!..
– будто бы даже с удивлением озиралась по сторонам сияющая Анна.

Кордону вручали один букет за другим. Он уже с трудом удерживал огромную охапку цветов.

– А что это все цветы - тебе?
– капризно поджала губки артистка, ткнув его локтем в бок.
– А мне?..

– На!..
– продюсер не глядя небрежно свалил ей на руки груду разномастных букетов.

Анна довольно заулыбалась, окинула величественным взглядом толпу поверх голов и заметила Киншакова, стоящего внизу, у колонны. Тот по случаю премьеры был облачен в изящный смокинг и галстук-бабочку.