Последняя Арена 2

— Про них знают. И ты мне скажи: ты был в городе, когда всё началось? — на лбу Столыпина проступили морщины. На лице заиграли желваки, а губы превратились в тонкую нитку.

— Нет, — я вопросительно посмотрел на грозного генерала.

— Если бы был, то не задавал бы таких вопросов. Мобы появляются прямо в квартирах. Некоторые твари настолько сильные, что проламывают стены. Другие — проходят сквозь них. Представь, спишь ты спокойно и вдруг из-под пола показывается лапа, похожая на клешню краба. Крабов видел?

— Бывало.

— А представь, если эта клешня раскрывается на полметра и хватает тебя за голову. Мгновенная смерть. Мне, правда, всего один раз докладывали о такой твари, но всё равно стоит иметь в виду. Дом в пять этажей — это ловушка. Там нет даже подобия безопасности. Нужна большая и открытая территория. По наблюдениям из-под земли никто и никогда не вылезает. С воздуха напасть могут. Слева, справа — тоже. Но снизу — нет. К тому же мы будем видеть, если кто-то из нелегалов приблизится. И чужую машину срисуем. Поэтому нужна ровная территория, чтобы на ней смогли разместиться вообще все.

— А это?.. — отвлекся я, показывая пальцем в окно. На одном из прицепов стояла тяжелая огнеметная система.

— «Солнцепёк». Рядом с ним — транспортно-заряжающая машина. Вон та на колесах — «Тосочка». Это наша гордость. У неё свой автоматически кран для подачи снарядов. А вон «Торнадо». Опасная штука. Под тентами тех Уралов, — Столыпин махнул рукой, — «Грады».

О «Солнцепёке» и «Градах» я слышал, про остальные машины — нет, но это явно было нечто убойное и смертоносное.

— На это всё кто-то разрешение выдал? — не поверил я. Колонна, судя по всему, выбиралась из города скрытно, так что маловероятно, что получилось бы просто так умыкнуть подобную технику.

— Я сам себе выдал, — Столп посмотрел на меня как на идиота. — Да и не оставлять же всё это нелегалам. Но и в городе тоже много чего осталось. Но там сейчас другие люди заправляют. Тут уже проблема не с техникой, а с операторами, — он вдавил тормоз. Меня качнуло вперед. — Приехали. Осмотри сперва вот эту машину.

Я выбрался наружу.

— Стоять! — приказал неизвестный военный, направляющий на меня автомат. Лицо скрывала черная маска. — Кто такой?

— Гоблин, свои, — Столыпин приподнялся из БМП,

— Тощ генерал-полковник, — вытянулся в струнку офицер.

— Вольно. Этот со мной. Доверенный Стоменова. Пусть проверит.

— Есть! — Гоблин не задал лишних вопросов и не уточнил, что я должен проверять.

Я подошел к штабной машине и сразу же увидел переливающийся легкой дымкой артефакт прослушивания. Срок действия заканчивался через полтора часа. Я указал на точку и приложил пальцы к ушам. Столыпин, поморщившись, кивнул.

Внутреннее помещение было небольшим и скромным: стол с ворохом бумаг, пару ламп, несколько стульев. Одна стена пестрела десятком мониторов. Рядом с ней — нерабочие телефоны. На потолке заметил артефакт слежения и очередную прослушку. На всякий случай обследовал ближайший БТР и какой-то джип, напоминающий «Хаммер». Последние оказались пусты.

— Я могу их уничтожить, — прошептал я.

— Потом расскажешь, как именно, но пока не надо. Время действия у них одинаковое?

— Плюс-минус. Ставили в одно время.

— Хорошо. Пусть срок истечет. Сами отвалятся. Не будем привлекать лишнего внимания. Давай дальше.

Мы двигались по обочине, но в определенный момент свернули и сделали двухсотметровый полукруг. Я обратил внимание, что эту территорию объезжают все, кто был рядом. Засек в снегах несколько спрятавшихся человек. На дороге хоть и были автобусы, но никого живого в них так и не смог разглядеть. В полукилометре по бокам виднелась большая концентрация БТРов, прикрывающих от вторжения возможного врага. При всём при этом место ничем не выделялось на общем фоне.

— Особо ценный груз? — предположил я. — Системные предметы: материалы, оружие и всё такое прочее.

— Да. И охрана подчиняется только одному человеку. И этот человек не я. Если бы приблизились, то полетели бы на возрождение.

— И артефакты фиксации, — проговорил я максимально невнятно.

— Умный? — спросил Столыпин. — Или чувствуешь их?

— Предположил.

— Ну вот и оставь свои предположения при себе, — пожелал генерал-полковник.

Я прикусил губу. Действительно: что-то я разошелся. Ещё и ненужное внимание к себе привлек — нехорошо. Но назад уже ничего не отыграешь.

— Жизней сколько у тебя? — неожиданно спросил военный.

— Четыре, — соврал я.

— Умирал уже?

— Было дело.

— Сколько этажей в данже прошел?

Вопрос, конечно, простой, но у меня возникло чувство, что меня проверяют. Так, что мы имеем? В самом начале у нас было по три жизни. Допустим, возрождался я три раза. И предположим, что один раз попал в топ. Если спросит в какой, то прямо скажу, что был один из первых инициализированных. Естественно, не в первой тысяче, а в десятке тысяч. Ближе к концу.

— Пять.

— А с шестым не справился что ли? Ты же элементалист. И сколько раз тебя убивали?

— На шестой ещё не заходил, — сказал я чистую правду. — Когда был в данже, мана кончилась. Решил не идти дальше. Так что с данжей я собрал четыре жизней.

— Не сходится, — подсчитал Столыпин. — Или попадал в список лучших?

— Ага. В самом начале, — я улыбнулся про себя. И ведь подготовился к ответу. — Как раз в первые мгновения, когда ехал на машине. Попал в лучи.

— Повезло. В какие топы ещё попадал? Было такое? И на каком уровне в данж вошел?

— Ни в какие. А в данж, — я на мгновение задумался. Правду говорить нельзя, но и слишком низкую цифру называть глупо. Пусть уж считает, что я действительно чего-то стою, — на девятом.

— На девятом? То есть у тебя сколько знаков силы?

— О таком разве можно говорить? — спросил я, перемножая девять на два и прибавляя ещё десятку за уровни.

— Почти обо всем теперь можно. Так что?

— Двадцать восемь, — сказал я. Прислушался к себе. Понял, что про Арену ничего рассказывать нельзя. Также запрещено делиться информацией о печати, которую показывала Кейра, и о хаосе.

— То есть ты уже послушник? Неплохо-неплохо. С каким оружием ходишь? Прочность на нём осталась?

— С трезубцем. Прочность есть. Пока что справляюсь с мобами с помощью заклинаний и автоматов. Последние выдал Стоменов, — сдал я полковника.

— А с броней у тебя как? И есть что-нибудь из артефактов?

— Кираса и поножи остались, — признался я. — Наплечники, щит и шлем уничтожила одна тварь... — я рассказал про морозного элементалиста. О таком существе военный никогда не слышал. — Из артефактов шкатулка и вот такой наконечник.