Последняя база

Он не сомневался: кое-кто из его знакомых, а именно экипаж купца, попал в серьезный переплет. Считалось, что купцы могут пересекать Черту, почти ничем не рискуя. Иногда, правда, их вынуждали войти не в тот порт, куда они направлялись; бывало, их останавливал корабль Мациана, чтобы реквизировать часть груза или мобилизовать людей из экипажа. Но таков был удел торговцев, и они мирились с этим. А люди, доставившие агентов Компании на Викинг, будут сидеть в тюрьме, пока увиденное ими здесь и на Пелле униаты почтут за благо хранить в тайне. И Эйрис не в силах помочь им, он может лишь надеяться на их скорое освобождение.

В ту ночь он спал плохо, и задолго до наступления главной смены, как и предупреждала Андилина, его подняли с постели. Посланникам Земли обещали путешествие в глубь Унии, на Сытин - центральную базу мятежного Внеземелья.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. ПЕЛЛ: ТЮРЬМА: КРАСНАЯ СЕКЦИЯ: 27.6.52

Он пришел опять.

Джош Толли увидел в окне лицо, появлявшееся там столь часто... Преодолев завесу мути, которая скрывала прошлое, Джош сообразил: он знает этого человека, тот принимал участие во всем, что выпало на его долю. На сей раз он поймал взгляд посетителя и, не сумев одолеть жгучего любопытства, поднялся с койки и на ватных ногах приковылял к окну. Он протянул руку навстречу молодому человеку... и застыл в нерешительности, ибо обычно люди сторонились его, он жил в белом чистилище, где вещи исчезали и появлялись, где ножи и вилки были тупыми, а блюда - безвкусными и где слова доносились издалека. Отринутый и одинокий, он плавал в этой белизне.

"Выходите, - говорили ему врачи.
– Выходите, как только вам этого захочется. Снаружи целый мир, он примет вас в любую минуту".

Но здесь было покойно, как в материнской утробе. Когда-то его, смертельно усталого, не способного даже пошевелиться, положили на эту кровать. С тех пор он изрядно набрался сил. Ему даже захотелось встать и рассмотреть этого незнакомца. Возвращалась отвага. Он понял, что выздоравливает, и эта мысль прибавила ему смелости.

Человек за окном шевельнулся, протянул руку, приложил ладонь к окну, как бы желая прикоснуться к руке Джоша. Онемевшие нервы вдруг проснулись, ожидая прикосновения, ошеломительного ощущения человеческого тепла. Да, за этим листом пластика существовала Вселенная - здравомыслящая, недоступная, отгородившаяся от него.

Словно загипнотизированный, он смотрел в темные глаза и исхудалое молодое лицо человека в коричневом костюме, и гадал, не сам ли это он, Джош, каким был вне утробы.

Но на Джоше было белое, и стоял он не перед зеркалом.

А главное - лицо. Чужое. Свое он помнил, хоть и смутно. Помнил свой давний, мальчишеский образ, а вот взрослый - запамятовал напрочь. Не детскую руку протягивал он к окну, и не детская рука тянулась ему навстречу. Произошло очень многое, он не мог собрать все события воедино. Да и не хотел.

Не забывался только страх.

На лице за окном появилась улыбка - слабая, добрая. Джош ответил такой же и протянул другую руку, чтобы коснуться лица, но опять встретил холодный пластик.

– Выходите, - прозвучало за стеной, и он вспомнил, что может выйти. Он колебался, а незнакомец настойчиво звал его - Джош видел, как шевелятся его губы, потом донеслись слова.

Джош осторожно направился к двери, которая, как уверяли врачи, была всегда открыта.

Она неожиданно распахнулась, и он оказался лицом к лицу со Вселенной - неуютной, негостеприимной, даже опасной. Человек у окна глядел на него, но если Джош шагнет к нему, то наткнется на безжизненный пластик. А если человек нахмурится, Джошу будет некуда спрятаться.

– Джош Толли, - сказал молодой человек.
– Я - Дэймон Константин. Вы меня помните хоть чуть-чуть?

Константин. Звучное имя. Оно означало Пелл - и власть. Больше оно не сказало Джошу ни о чем, за исключением того, что раньше Константин был его врагом, а теперь - нет. Все стерто начисто. Все забыто. Джош Толли. Этот человек знал его. Ему тоже стоит... нет, он просто обязан вспомнить этого Дэймона...

Не получалось. Джош огорчился.

– Как вы себя чувствуете?

Сложный вопрос. Джош попытался разобраться в своих ощущениях и не сумел. Нужно было сосредоточиться, а мысли разбегались.

– Хотите чего-нибудь?
– спросил Дэймон.

– Пудинга, - отозвался Джош, - фруктового.
– Это было его любимое лакомство, без него не обходилась ни одна трапеза, кроме завтрака. Из еды ему давали все, чего бы он ни попросил.

– Как насчет книг? Не хотите ли почитать?

Книг ему еще ни разу не предлагали, и он приободрился, вспомнив, что любил читать.

– Да. Спасибо.

– Вы меня помните?
– спросил Дэймон.

Джош отрицательно покачал головой.

– Извините, - смущенно произнес он.
– Наверное, мы знакомы, но, видите ли, у меня что-то с памятью... Должно быть, мы познакомились после того, как я сюда попал.

– Вы многое забыли, но это естественно. Врачи говорят, все будет в порядке. Я два-три раза заходил проведать вас.

– Я помню.

– В самом деле? Скоро вы поправитесь, и будет очень хорошо, если вы найдете время прийти к нам в гости. Мы с женой будем очень рады.

Джош обдумал эти слова, и Вселенная расширилась, разрослась... Ему показалось, что он висит в пустоте.

– Ее я тоже знаю?

– Нет, но она наслышана о вас и хотела бы познакомиться.

– Как ее зовут?

– Элен. Элен Квин.

Джош повторил это имя одними губами, не давая ему выскользнуть из сознания. Купеческая фамилия. Впервые за эти дни он подумал о кораблях, вспомнил тьму и звезды. Его взгляд застыл на лице Дэймона, чтобы не утерялся контакт с единственной частицей реальности в изменчивом белом мире. Еще миг, и он снова мог оказаться в одиночестве, проснуться на койке в палате... в чистилище.

Его сознание изо всех сил цеплялось за действительность.

– Придите еще раз, - попросил он, - даже если я забуду. Пожалуйста, придите и напомните.

– Вы не забудете, - сказал Дэймон.
– Но на всякий случай я приду.

По щекам Джоша побежали слезы - такое с ним происходило часто. Это не означало ни печали, ни радости, только глубокое облегчение. Катарсис.

– Вам нездоровится?
– встревожился Дэймон.

– Я устал.
– У Джоша подкашивались ноги, надо было добраться до койки, пока не помутилось в голове.
– Вы не зайдете?

– Мне запрещено входить, - ответил Дэймон.
– Я пришлю вам книги.

Джош уже позабыл про книги. Он кивнул, обрадованный и смущенный.

– Я вернусь, - сказал Дэймон.

Джош повернулся и вошел в палату. Дверь затворилась. Чуть ли не в обмороке Джош повалился на кровать.

Надо больше ходить. Хватит лежать пластом. На ногах он поправится быстрее.

Дэймон. Элен. Дэймон. Элен.

Там, снаружи, - реальность. Впервые ему захотелось выйти туда. Там для него найдется место, когда придет время расстаться с "утробой".

Он посмотрел в окно: пустота. Страшный миг одиночества: это произошло в его воображении, это всего лишь сон, родившийся в царстве белизны... Нет, мир за стеной веществен, в нем звучат имена, он не зависит от сознания Джоша... либо Джош сходит с ума.