Последняя битва

– И я вот смекаю, – прищурился Ингвальд, – надо выступать, и, пока они не очухались от наших оплеух, прикончить всех!

– Атаковать! – решительно изрек Эйнар. – Одним ударом изрубим всех. А там уже и до борга ихнего доберемся.

– Что их там осталось-то? Чуть больше сотни, да еще и пораненные есть… – вроде как, рассуждая вслух, молвил Ульф.

– Так ведь и у нас есть раненые, – резонно заметил Олаф, – немного, правда…

– Вот то-то, что немного, – Эйнар подмигнул обоим Свейнам, мол, чего молчите, давайте!

– Мои воины пали духом, – честно признался чудин, – нам нужна победа, и быстрая, иначе… Словом – я за атаку!

Трюггви испытующе посмотрел на отца, а потом произнес:

– Я тоже – за. Надо идти и добивать врага.

Сигурд внимательно выслушивал каждого, лишь хитро улыбаясь одними глазами.

– Ну, у кого еще какие думы?

– Да уж, а чего тянуть то? – вопросом на вопрос ответил один из Свейнов. – Идем и все!

– Один с нами! – поддержал второй Свейн.

– А что нам скажет наш Стейн? – херсир обратился к седовласому десятнику. – Ты у нас тут самый опытный. Что думаешь?

– Вот пятый десяток зим я разменял, а таких дурней, как вы, – Стейн обвел пальцем присутствующих, – не видывал.

Десятники, да, признаться, и сам херсир, аж обомлели, но смолчали. Ждали, что скажет старик.

– Да неужели этот ваш Нимошмякка такой дурак, что будет сиднем сидеть и поджидать нас, покуда мы не явимся и не намнем ему бока?! Бузина [46] все это. Тут его родные края, он тут каждую кочку, каждое дерево знает, а мы прем, как кабан, напролом. Разве ж это дело? А может, у него еще воины есть? А может, у него давно по соседям клич кинут? Тогда что?

46

Бузина – здесь пустое место.

– Так нам-то что теперь – поворачивать? – вскипел Эйнар, у которого, казалось, добычу уводят прямо из-под носа.

– Вот я и говорю, вы – дурни, – не изменяя тона, продолжил Стейн.

– Ты давай не бранись, – повысил голос Олаф, – а дело говори, если знаешь!

– Да, Стейн, дело говори, чего кита за ус тянешь! – пробасил Магнус.

– А я и говорю. Прежде чем мечом махать, надо выслать дозорных да посмотреть все хорошенько. Следы высмотреть, а лучше лагерь их найти да ночью по кострам сосчитать врагов.

– Викинги никогда врагов не считали! – нервно бросил Эйнар.

– Вот оттого, Эйнар, что ты не думаешь, а сперва серишь, а потом уж смотришь, куда!

Десятники дружно прыснули на шутку Стейна.

– Га-га… точно, клянусь Асгардом… – заливался смехом Ульф, – он в прошлую зиму в нору насрал… ха-ха, а оттуда змея…

– И в мошонку его цапнула, – ржа как конь, продолжил один из Свейнов.

– Замолчите! – покраснев как рак, стрелял глазами Эйнар.

– Ага-га… ему еще повезло… га… что это был уж… га-га… – вставил второй Свейн.

– А то… а то… – Трюггви от смеха не мог выговорить, – а то бы прощай Эйнар ма… ма-ма… маленький…

– И большой! Ха-ха… ха… – бас Магнуса содрогнул кружки на столе.

– Ладно, будет вам… – херсир пытался остановить веселье, но это у него вышло не сразу.

Он и сам смеялся от души, но сердцем понимал, что хватит, пора к делу.

– Все… все – угомонились!

– Стейн верно говорит, – первым начал Олаф, – надо бы дозор послать, поглядеть…

– Так, все высказались? – подвел черту Сигурд. – Хорошо. Теперь послушайте, что я вам скажу. Нимоякке этому мы всыпали хорошо, бежал так, что пятки сверкали.

Викинги довольно заулыбались, мол – да, мы могём.

– То, что пощупать их надо, это тоже верно. Ты уж, Олаф, не серчай, но я уже распорядился и отослал твоего Хрольва в дозор. Посему обождем его возвращения и примем решение, как быть дальше. А сейчас – за дело. Кятла, а ты останься.

– Слушаю тебя… – изрек выборник, когда они с херсиром остались наедине.

– Давно хотел тебя спросить… ты род медведя знаешь?

– О-о-о, – протянул Кятла, – это далеко от нас… на север.

– Ну, понятно, – Сигурд махнул рукой. – А ты что про них вообще знаешь?

– Знаю, что они руку князя Гостомысла держат, а мы, стало быть…

– Я понял. Так в Новгороде же Боривой князем был…

– Так погиб Боривой, в битве на реке у борга вашего, вот теперь его сын на столе новгородском сидит.

– Он оно чё… И кто же его?

– Так ваши же… воины Атли… А ты не знал?

– Дык, я как-то… закрутился. И потом, нам Атли про то ничего не говорил.

– Да может и так… Мы сами-то только седмицу назад прознали, может, и князь ваш тоже недавно узнал, вот и не успел вам обсказать.

– Может и так… Хорошо. Спасибо, ступай.

* * *

Остаток дня прошел в рабочей суете. По настоянию херсира все, что еще тлело, было растащено и потушено во избежание дальнейшего несанкционированного возгорания. Кроме того, Сигурд велел срочно приступить к восстановлению порушенного и пожженного частокола. Десятники поначалу пытались отговорить его от этой затеи, мол, зачем надрываться, когда все равно вперед двигать. Но херсир настоял на своем, сказав, что враг рядом и что можно от него ожидать чего угодно. Викинги и чудины, повинуясь приказам начальства, приступили к починке частокола. Однако Сигурд строго-настрого приказал в лес не выходить, а производить ремонт за счет имеющихся построек. Посему нижние, не облизанные огнем венцы изб и риг тут же пошли в дело.

Сигурд лично, пешком обошел всю Уйболлу, присматривал, руководил… Собранное трофейное оружие снесли и свалили прямо во дворе большого дома. Херсир осмотрел его и велел, выбрав, что еще годится к применению, раздать союзникам. Как ни крути, а молодого военноначальника удручала не только никудышная выучка чудинов, но и их слабое вооружение. Ночной бой только усилил тревогу херсира.

Но главным вопросом на вечер оставалось погребение павших товарищей. Хотя и от трупов врагов следовало тоже избавиться. И пусть зима, холод, но обилие в поселении трупов удручало взор. Херсир решил предать огню убитых викингов вместе с чудинскими воинами, а врагов вынести за частокол и сжечь там. Как только он принял решение, исполнение оного он возложил на Олафа, а тот в свою очередь привлек к работе и своих, и союзников.

Солнце медленно, но верно приближалось к крайней черте, и было готово вот-вот скрыться из виду. Восстановление частокола почти завершили, оставалось решить вопрос с воротами, которые во время штурма были практически уничтожены. Однако это неудобство тоже вскоре устранили. В одном из уцелевших сараев нашлись две поврежденные телеги, ими-то и перегородили вход, присовокупив к ним бревна и несколько обнаруженных больших бочек. Бочки утяжелили, наполнив водой.

Небо потемнело, и Уйболла озарилась светом десятков факелов и костров. Первым полыхнул неаккуратно сложенный костер для убитых врагов. Сейчас их тела, объятые пламенем, издавали зловонный запах горелого мяса и шкур, в которые те были облачены при жизни. Этот погребальный костер, чадящий за пределами поселения, не имел зрителей, за исключением двух чудинов, приставленных следить за огнем и вовремя кормить его дровами.