Последняя гимназия

Он снова всхлипнул, хотел что-то прибавить, но махнул узелком и пошел.

— Идём! — дернул Иошка Сашку.

Пошли в Шкиду.

— Ну и всыпались вы! — тревожно зашептал дежурный, встретивший ребят на кухне. — Викниксор здесь чуть Кубышку не изволохал!

— Да? — испугался Сашка. — Злой?

— Как чёрт…

— А где он? —

— В учительской наверно…

Викниксор, заслышав разговор, уже шел навстречу. Последний раз ребята видели его простым, спокойным и даже грустным. Сейчас он шел на них медленно, тяжело переставляя ноги и непримиримо заложив руки в карманы пиджака.

— Вот что, — сказал он, поднимая брови и останавливаясь; сказал жестко и раздельно как давно обдуманное и решенное:

— Из школы вы можете убираться. И сделать это я попрошу вас немедленно. Мне воров и негодяев не надо…

— Позвольте…

— Ни слова… Я знаю вашу манеру отпираться. Мне все известно о ваших похождениях.

— Ничего вам неизвестно… Только нахально врут… Врут вам, а вы и поверили.

— Будете скандалить — уйдете с милицией. И потом, — резко крикнул Викниксор: — с вами мне не о чем разговаривать. Дежурный, выпусти вот этого! — Он указал на Сашку, а Иошке через плечо бросил: — Ты можешь переночевать в школе в музее и завтра отправляться куда угодно…

Дежурный выпустил Сашку и, закрывая двери, сказал:

— Надо к кастелянше сбегать, а то из музея одеяла, постель забрали… Ему спать не на чем.

— А это уже роскошь! — прервал дежурного Викниксор, — Можно и без этого. Я и то разрешаю ему остаться лишь потому, что ночь сегодня холодная, дождливая, можно простудиться… Да… А одеяло — это уже роскошь… Понимаешь?

— Понимаю! — ответил Иошка. — Спасибо…

На другой день он ушел.

2

"Ну, теперь всё! — думал Иошка. — Теперь только одна надежда — техникум. Примут — хорошо. Не примут — гибель. Назад в Шкиду не пойду".

Сашка переночевал эту ночь у матери и тоже с утра спешил в техникум — узнать, принят он или нет. Он пришел туда раньше Иошки, пришел, когда списки только вывешивались. Списки окружила толпа, все кричали, волновались, толкались, толкался и Сашка, забыв привычную вежливость и протискиваясь вперед к спискам, чтобы найти свою фамилию. Его близорукие глаза шарили по листу, торопливо бегали вверх — вниз, налево — направо, но фамилии не было.

— Не принят!..

Он поискал Иошкину фамилию, но тоже не нашел.

— Не принят!

Он вышел на улицу и присел на ступеньки крыльца. Кругом проходили люди. Проходили, разговаривали. Сашка сидел в уголке, подняв воротник, надвинув кепку, и думал.

Сашка думал и, странное дело, не о том, как быть дальше а о том, что делал бы он, если бы его приняли. Он представил, что вначале пойдет в канцелярию и узнает, где общежитие, потом отправится в общежитие и попросит помещение, попросит жратвы, потом подаст заявление в стипендиальную комиссию, потом…

За спиной хлопнула дверь и на плечо опустилась рука. Сашка вздрогнул.

— Поздравляю! — мрачно пробурчал Иошка: — Тебе повезло.

— Факт! усмехнулся Сашка. — Подвезло здорово…

Иошка снял руку с плеча и удивленно посмотрел на приятеля.

— Что ты, очумел? Радоваться, дура, надо, что приняли.

— Кого?

— Тебя! — крикнул Иошка.

Оба замолчали. Сашка таращил глаза и шевелил ртом: говорить он не мог.

— Ах вот что! — понял наконец Иошка. — Ты по слепоте своей фамилии не рассмотрел…. Ах, Сашка. Сашка. Сова безглазая… Бить тебя некому!..

Иошка схватил его за руку и потащил обратно в техникум.

— Смотри! — палец лег и пополз под словами: "Список принятых на третий курс". — Видишь?.. Теперь смотри здесь! — палец скользнул вниз и пополз под Сашкиной фамилией: — Видишь?..

— Теперь вижу! — улыбнулся Сашка. Он пробовал сохранить серьезность, но широкая, радостная улыбка раздирала рот. Улыбнулся и хмурый Иошка.

— Поздравляю!

А когда Иошка, простившись, ушел, Сашка отправился в канцелярию узнавать, где общежитие.

3

Иошка шел вперед. Шел с одной мыслью: что делать?

Прежде всего хотелось есть, потом надо найти какую-нибудь квартиру. Ни родных, ни знакомых у него не было, и оставалось идти в Губоно. Просить.

В Губоно он прождал почти два часа, пока его приняли. Приняли холодно, с каким-то насмешливым вниманием. Выслушали для проформы, потому что ещё с утра звонил и всё сообщил по телефону Викниксор. Выслушав, написали коротенькую записочку в дефективный детдом на Выборгской стороне.

Иошка пошел опять. Со вчерашнего дня он ничего не ел; денег у него не было, была только одна копейка, медная полустертая монета, которую он нашел по дороге. Не хватало второй, чтобы купить полфунта хлеба. Иошка шел, присматриваясь к земле:

"Если нашел копейку, почему не найти другую?" — рассуждал он.

В детдом он пришел уже вечером. В другое время ему и понравилось бы это низкое, похожее на усадьбу здание, стоящее в глубине густого и красивого сада; понравились бы дорожки, клумбы, беседки, — но Иошке нестерпимо хотелось есть. Он прошел к дверям и даже не поглядел на клумбу, где покачивались под дождем яркие головки астр.

Внутри всё напоминало Шкиду. Низкий темный коридор и запах уборной и карболовки, и тот же шум и беготня, и то же бренчанье расстроенного рояльца. И даже ребята, так похожие на шкидцев, начинали, как принято, скапливаться около вошедшего.

— Где у вас тут халдеи? — спросил Иошка.

— Кто-о?…

— Халдеи… Ну, воспитатели…

— Ишь, чорт! — послышался чей-то восхищенный голос. — Подкусывает как… халдеи!

К Иошке протискался маленький солидно-нахмуренный шкетик и взял его за руку.

— Пойдем… Сведу…

Иошка хотел было спросить у него "пошамать", но шкетик открыл дверь, и они очутились в небольшой светлой комнате, в которой шкидец с ужасом узнал кабинет психо-физиологического и антропологического обследования. За столом сидел упитанный краснолицый мужчина, которому шкетик солидно доложил:

— Новичок!

Иошка показал бумажку. Краснолицый взглянул на новоприбывшего и взял перо. Фамилия? Имя?

Отчество?

Родители?

Сколько лет?

Откуда прибыл?