Последняя игра

Что-то было в этой девчонке притягивающее, гипнотическое. Егор понимал, почему Андрюха, носивший погоняло Крепкий и полностью ему соответствовавший во всех смыслах, так запал на нее. Он, может быть, и сам бы запал, если бы встретил раньше. Но перебегать дорогу такому парню, как Крепкий, ни один идиот не станет. Себе дороже.

Он уже хорошо знал историю Насти Волковой, которую всячески оберегал, и был штатным телохранителем девочки больше года. Знал, что она потеряла родителей в бандитских разборках, что случайно стала обладательницей крупной суммы, оставшейся от барыги папаши, а дальше – обычная история. Дальше – понеслось по нарастающей. Сначала мелкие жулики, потом жулики покрупнее, потом разные отмороженные бандюганы окружали Настю, которая каким-то образом, видимо благодаря своему железному характеру и какой-то совсем не девчачьей упертости, всех их благополучно «разводила», потом и с Андреем познакомилась… В авторитетах ходила последнее время, в ее-то годы. А теперь этот самый авторитет ей во вред обернулся. Слишком много врагов вокруг образовалось. Даже Андрюха попался, что тут говорить.

Настя смотрела на компанию, расположившуюся на кухне.

– Олег, у тебя какие предложения? Чего ты с Саньком-то начал…

– Я говорю, что сегодня отсюда уеду. Вам и так тесно…

– Ничего не тесно, – начал было Санек, но Олег перебил его:

– Так лучше будет. Я к подружке своей поеду, к Боковой. У нее и информация свежая все время, это она ведь мне про Андрея рассказала. Она же следователь все-таки. И тихо у нее, никто не пасет.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, Настя, я же говорю, она профессионал. Уж такие-то вещи просекла бы. Так что вот телефон. – Он положил на стол визитку. – Я буду там.

Настя помолчала несколько секунд, потом кивнула:

– Хорошо. Денег возьми.

– Возьму, возьму. Мне много не надо…

– Сколько надо, столько бери. Потом все расчеты. Когда закончим все. – Она посмотрела на Егора: – Слушай, ты бы, может быть, пошуровал еще по городу? По бизнесменам, по барыгам знакомым? Должен же он где-то объявиться?

– Хорошо. – Егор поднялся с табуретки. – Я и сам собирался. Не сидеть же тут, как в берлоге… Ты-то только не выходи никуда. Мало ли что. Никто не знает, но все-таки… Питер – город маленький.

– Да ладно, ладно. Все, ребята, счастливо. А ты, Олег, позвони сегодня, как и что.

– Естественно.

Когда Олег с Егором ушли, Настя спросила Санька:

– Ну? Принес?

– Все в лучшем виде.

– Давай показывай.

Они прошли в комнату, и Санек вытащил из стоящей в углу сумки сверток с одеждой – джинсы с курткой, рубашку, тонкий черный свитерок, ботинки.

– Ну что… Ничего… Терпимо, – говорила Настя, разглядывая вещи. – Ботинки дай-ка примерю…

Ботинки пришлись впору, и она довольно потопала ногами перед зеркалом.

– А это… Машинку?..

– Есть.

Санек достал из сумки машинку, какими пользовались в парикмахерских лет пятнадцать назад.

– Ну и ну, – протянула Настя. – Где откопал?

– Где взял, там нет, – гордо ответил Санек. – Ну так что? Стричь?

– Давай. – Настя уселась на стул посреди комнаты.

– Не жалко? – спросил Санек.

Она посмотрела на него с раздражением:

– Санек, ну ты, блин, даешь… Жалко… Жалко у пчелки знаешь где? Давай стриги, говорю.

Полчаса – ровно столько потребовалось Саньку для приведения головы Насти в более или менее приличный вид. Стричь наголо оказалось не так просто, как он думал, но все-таки он, неслышно матерясь, довел дело до конца и, отдуваясь, сказал довольно:

– Все. Смотри в зеркало, только не падай.

Она подошла к зеркалу и улыбнулась:

– Класс. Умрем за попс! Круто, Санек?

Санек смотрел на нее со странным выражением на лице. Без улыбки, очень внимательно, как-то очень по-взрослому.

Глава седьмая

Андрей заметил, что его «ведут», не сразу, только миновав Невский и объехав вокруг площади Восстания, выйдя на Лиговку. В своей-то машине это легко – слежку определить. Не то, что в такси, где особенно-то головой не покрутишь, если, конечно, не хочешь привлечь к себе еще и внимание водителя.

Серый «Форд-Сиерра» неотступно следовал за ним, то исчезая и сворачивая за угол параллельных Советских улиц, то неведомо откуда неожиданно выскакивая на следующем перекрестке.

Усмехнувшись, Андрей подумал, что Гриша мог бы и не ставить слежку – он, если захочет, оторвется от любой наружки, город, слава Богу, знает как свои пять пальцев. Много есть здесь маршрутов, которыми можно уйти. Но сейчас интересы его и Гриши пока что совпадали, поэтому он не видел смысла отрываться от странного кагэбэшника. А тот, видно, перестраховывается, думает, что Андрей может на себя сыграть… В общем, правильно, конечно, думает.

После визита к Назарову – старому знакомому, державшему небольшой филиальчик одной из фирм, занимающихся мобильной связью, бумажник Андрея похудел на пятьсот баксов, зато в кармане лежала новая трубка радиотелефона – подключенная, работающая, не хуже той, что осталась у следователя в «Крестах». «В интересах следствия», – вспомнил Андрей его полуулыбочку. Ну ладно, в интересах так в интересах… Не будет же он в суд подавать, в прокуратуру писать, что следователь отобрал у него телефон… Жизнь саму чуть не отобрали, а тут – телефон.

Он чувствовал себя заметно лучше, чем утром. После Назарова Андрей заскочил к Когану – одному из своих доверенных лиц по недвижимости в области. Коган был на месте, обрадовался появлению партнера, обнял, вытащил коньяк из сейфа…

– Я думал, что и не увидимся больше, если честно, – сказал Коган.

– Ну и что? Что еще думал в этой связи?

– Андрюша, как ты можешь?.. – Коган розлил коньяк. – Я никогда партнеров не кидал. Твои деньги – это твои деньги. Исчез ты, не исчез – это, в смысле денег, никакой роли не играет. В конце концов, если мы говорим как деловые люди, хотя я тебя и люблю просто так, без всяких дел, но если о чистом бизнесе – то это, Андрюшенька, твои проблемы. Твои деньги лежат без движения – ты теряешь. Меня это не волнует. Мое дело их сохранить. Я их храню. А дальше – думай сам… Давай выпьем, Андрюшенька, за твое освобождение, за то, что и деньги твои теперь найдут себе достойное применение….

– Рано еще, Миша, рано. Пусть полежат пока. Я ведь сейчас в таком подвешенном состоянии… Ты все операции пока заморозь там… Мало ли что. Береженого Бог бережет. Много осталось участков-то?

Коган задумался. Выпил рюмку, поставил ее на стол, сунул в рот сразу несколько виноградин с подноса, заваленного спелыми черными гроздьями, яблоками, желтыми персиками.

– Да, если честно, ничего не осталось уже. Расторговались мы очень неплохо. Ничего фактически не осталось. А что такое?