Последняя из рода Блэк

Я взвизгнула и вылетела вон.

Опомнилась я только на опушке Запретного Леса, стоя по колено в сугробе. Меня душили слезы.

– Грета? – раздался осторожный голос сзади. Я резко обернулась и едва не выпустила Черный смерч. У Тома было встревоженное лицо. Палочки в его руках не было. Конечно, что за глупости. Ведь благодаря нашей связи он колдует без палочки.

В классе Грюма он палочку держал. И будто бы уже не зависел от меня.

– Это боггарт. Всего лишь боггард, – он поднял руки и медленно подошел ко мне. – Это был не я. Ты понимаешь?

Я тяжело дышала, из носа и глаз текло.

Боггард.

Мой худший страх.

– Ну, ты чего, – он подошел совсем близко и осторожно меня обнял. – Ты чего? Дурочка.

Все было так реально.

– Я никогда так не сделаю, – он прижался губами к моему шраму на лбу. Шраму, который когда-то оставил сам. – Я тебе клянусь. Я никогда тебя не предам. Слышишь меня? – прошептал он. – Обещаю. Что бы ни случилось. Даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

Я спрятала лицо на его груди.

Черт. Черт.

Врата Геллы определенно были односторонними – потому что на мою Арку ловушка так не действовала. Я спокойно таскалась сквозь нее в обе стороны. Это было, по сути, великолепно. В любой момент я могла отправиться куда угодно, где были Врата.

Но пока я лишь регулярно посещала Сибирскую Высшую Школу Темных Искусств имени лорда Гриндевальда (СВШТИ им. лорда Гриндевальда).

Основной целью визитов было нытье.

– Рассказать тебе одну поучительную историю, моя дорогая Грета? – в начале марта спросил Гелла, наливая мне терпкого клюквенного морса. – Жила-была леди. Жизнь любила, шутки шутила. Потом влюбилась и скисла.

– Я не влюбилась.

Гриндевальд оперся локтями о стол, сдвинув тарелку с тушеным гусем, и приблизил свое лицо близко к моему. Я не отодвинулась и выдержала его взгляд из серии «да что ты говоришь».

– Решай эту проблему, моя дорогая Грета. Страдание леди не к лицу.

– Еще скажи, это портит карму.

– Умница девочка. Сама все знаешь.

Я вздохнула и кинула под стол кость. Чешуйчатые крылатые книззлы замурчали. Их ради забавы вывел Бессмертный из обычных книззлов и карликовых ручных драконов. Селекционер, блин. Мичурин в квадрате.

Надо бы такого Муромцу подарить – в память о нашем романе.

Гелла был прав. Проблему нужно решать.

Я постучала и вошла.

Снейп меня явно не ждал, потому что, едва подняв взгляд от контрольных, вскочил на ноги и опрокинул чернильницу.

– Что с вами, профессор? Вас Лонгботтом укусил? – я нервничала и, как обычно, несла чепуху.

– Блэк, – Снейп нахмурился и начал очищать контрольные от чернил. Гиблое дело, скажу я вам. – Что вам надо?

Я посмотрела на свои ботинки.

– Завтра нужно продолжить работу над зельем.

Его палочка замерла над чьей-то утраченной работой.

– Ничего не выйдет. Зелье испортилось, – ровно произнес он.

Я удивленно вскинулась.

– С трудом верится, – после паузы сказала я.

– Тем не менее, это так, – невозмутимо ответил Снейп.

– Если не хотите, чтобы я участвовала, так и скажите, – я скрестила руки на груди.

Снейп сжал зубы.

– Не хочу.

Почему-то стало обидно.

– Почему каждый раз я должна мириться с вами первой? – спросила я, посверлив его обиженным взглядом и не дождавшись никакой реакции.

– Потому что каждый раз это вы со мной ссоритесь, а не я с вами.

Я открыла рот. Закрыла.

– Вы сильно ошибаетесь, Блэк, если думаете, что вам все сойдет с рук, – сказал Снейп, когда я так и не придумала ответ. – Я не намерен терпеть ваши выходки. Свой вздорный характер можете показывать семнадцатилетним соплякам – сколько угодно. А меня от этого избавьте.

Я подавилась всеми своими аргументами и просто молча уставилась на него.

Он молча смотрел на меня. Его запачканный чернилами указательный палец вдруг дернулся, и он сложил руки на груди.

Хм.

– Я приду завтра, – сказала я и развернулась на каблуках. – Не запирайте дверь.

– Я же сказал, что не жду вас, – хмурый Снейп встретил меня на пороге своего дома, куда меня доставил Кричер. Я подумала, что врываться внутрь, как обычно, будет невежливо.

– Поэтому я со своими печеньками, – я потрясла пакетом и протиснулась внутрь.

Если бы он был настолько против моего присутствия, как хотел меня убедить, то не дал бы этого сделать.

В кухне витал едва уловимый запах мяты. Я достала из шкафа тарелку и высыпала в нее печенье. Взяла одну печенюху и развернулась, чтобы идти к Снейпу в лабораторию. И чуть не врезалась в него, потому что он стоял у облезлой кухонной двери и сверлил меня хмурым взглядом.

– Фто? – спросила я, не успев прожевать.

Я видела, что он хотел что-то сказать. И этим чем-то наверняка была просьба оставить его в покое. Он прищурил глаза, как делал всегда, когда хотел сказать гадость.

А потом вдруг болезненно поморщился, развернулся и пошел в лабораторию. Ничего не понимая, я запила вставшую вдруг комом печеньку его остывающим мятным чаем и поспешила следом.

Напряженная тишина. Вот как можно было охарактеризовать следующие несколько часов.

– Идемте, Блэк, – Снейп наложил какие-то чары, и котел вдруг перестал булькать. Пузыри над серой поверхностью зелья застыли неподвижно. – Нет смысла торчать здесь всю ночь. Зелье уже стабильно, можно продолжить позже.

– Но еще только восемь! И я порезала жабры летучей зуборыбы! – я растерянно смотрела на тарелку. – Они же до завтра испортятся.

– Рыбозубы, – поправил Снейп. – Ничего страшного, я порежу еще, – не глядя на меня, он движением палочки очистил тарелку.

– Я, наверное, пойду, – сказала я, когда мы вышли в темный узкий коридор.

– Сначала давайте съедим вашего печенья, – сказал Снейп. И почему-то мне стало не по себе от его тона. Это не было обычным снисходительным «так и быть, давайте сюда ваше дурацкое печенье». В его голосе была тяжесть.

Я послушно зашла следом за ним на кухню и села на свой привычный стул. Он заварил новый чай. Сел напротив.

– Блэк.

Не нравится мне это.

Сейчас точно предложит мне перевестись со Слизерина. Или вообще из Хогвартса.

Я уже сама об этом подумывала.

– Вы понимаете, что я старше вас более чем вдвое?

Ох.

Я сжала руками обжигающую чашку и уставилась в тарелку с печеньем.

– У меня Превосходно по Нумерологии, – сказала я.

– Вы понимаете, что я ваш преподаватель?