Последняя из рода Дариан. Наказание

— Азиала, то есть нашего ректора, — закивала она и бросила быстрый взгляд в мою сторону. — Он разобрался с водой и высушил все по мере возможности. Еще попросил, чтобы я сама вам все рассказала, ибо не хотел с вами, кхм… занят, в общем. Ничего особенного до или после я не заметила. Половина записей испорчена, нужно как можно скорее восстановить. Скоро турнир, а еще Лабиринт откроется — понадобятся данные прошлых лет.

— Мы как раз для этого сюда явились, нас Оронтон привел.

— Вы?! — удивилась она и растерянно посмотрела на меня, потом на Шая. — Я думала, что вы проверяете. Ой, что же вы сразу не сказали? Сейчас, сейчас я все покажу. Простите за мою болтливость, ваше высочество.

Она начала кланяться, отступать. Торопливо достала из шкафчика со скрипучими дверцами чистые папки, положила на стол несколько испорченных, с размазанными буквами на страницах, выудила из недр выдвижных ящиков перья, чернильницу, отодвинула стулья и, едва ли не прыгая на месте от желания выслужиться, пригласила на них сесть.

— Вот, смотрите…

Работы оказалось много. Следовало перенести в новые папки записи, которые не удалось восстановить с помощью силы. Здесь была информация о выпускниках, работниках академии, об успеваемости, краткие данные о всех колдунах. Я смотрела на высокие стопки и не представляла, сколько на это уйдет времени. А еще думала о том, что потерь почти никаких.

Вчера вместо воздуха появилась вода. Огонь отличался от стихийных видов, однако тоже мог нечаянно возникнуть, и тогда эти записи превратились бы в пепел. Как бы тогда их восстанавливали?

Первое время все шло мирно. Заведующая архивом крутилась вокруг нас, потом убежала по срочным делам. Даже Шай вел себя прилично. На удивление, первый десяток минут занимался переписыванием, но потом все чаще отвлекался. Делал короткие перерывы. Молчал. Казалось, смотрел на меня, вот только я намеренно не проверяла и всецело отдавалась порученной работе.

К моменту появления Оронтона кисть уже болела, от неподвижного сидения затекла шея и спина. Надзиратель академии засчитал нам по полтора часа на каждого и сказал не опаздывать вечером.

— Не хочешь провести тренировочный бой? — сказал на выходе принц.

— Что? — растерянно повернулась я к Шаю.

— Приходи после заката в оружейную. Посмотрим на твое владение гайо.

— Заняться мне больше нечем, — фыркнула я и зашагала вперед, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться.

Тот поцелуй — обычное ухищрение. Наследник надо мной издевался, проверял. Нельзя реагировать на него!

Я завернула за угол, на миг остановилась и закрыла глаза. Провела пальцами по вороту рубашки, потянулась, чтобы понюхать ее. Совсем чуть-чуть, пока никто не видит. С самого начала хотелось проверить, пахла ли она принцем. Пахла! Голова едва не пошла кругом от запаха утренней грозы с легкими нотками сладости, которые тонкими струйками потянулись в легкие и побежали по кровотоку.

Как здесь остановиться? Я словно завороженная, вдыхала этот чудный аромат при каждом удобном случае. В ученической, слушая лекции ди Тарта, в столовой, по дороге в общежитие и обратно, в библиотеке, пролистывая страницы книги, содержащей информацию о Лабиринте.

Хотелось еще и еще. С каждым новым вздохом губы норовили растянуться в глупой улыбке. Было в моем поведении что-то неправильное, однако я не собиралась лишать себя удовольствия, раз за разом погружалась в умопомрачительный аромат.

Передо мной вдруг упал плотный бумажный сверток с ярким розовым бантом. Я одернула ворот от носа, словно нехотя оторвалась от «чтения» и подняла голову, всем своим видом показывая, будто не нюхала мгновением ранее вещь Шая. А он возвышался надо мной.

Глава 24 (2)

Он коснулся моего плеча, и по телу пробежала волна силы. Стало как-то блекло вдруг. Я не сразу поняла, что исчез его запах, витающий целый день вокруг меня.

Принц наклонился, зашептал проникновенно на самое ухо:

— Хочу вернуть свою рубашку. Сейчас.

— Мне здесь раздеться? — процедила я, глядя прямо перед собой.

— Да, идем.

Он выпрямился, протянул руку. На миг появилось игривое настроение и порыв скользнуть пальцами по ладони наследника, притвориться милой, сказать что-нибудь глупо-женское и даже улыбнуться, но все быстро угасло под волной раздражения. Наследник снова издевался надо мной.

Я поднялась с видом, полным достоинства. Дождалась, когда Шай заберет сверток, направилась за ним между полок с книгами, завернула в укромный закуток и начала быстро расстегивать пуговицы. Решил посмеяться? Не выйдет.

— Что дать взамен? — спросил он, и мои пальцы дрогнули. — Рубашку с моего тела или это?

Я посмотрела розовый бант на свертке — очередная насмешка с его стороны. Без слов достала полы из штанов, сняла с себя чужую вещь и протянула принцу. Даже если голой придется идти, мне все равно. Главное, чтобы перестал думать, будто имеет надо мною власть. Подумаешь, запах. Он заметил, теперь я точно знала.

— Ты не ответила.

— Мне от тебя ничего не нужно.

Принц смотрел мне прямо в глаза, сжимал в руках сверток. Не спешил забирать рубашку.

Я припечатала ее к груди наследника и собралась покинуть это место, но Шай перегородил мне выход.

— Спешишь куда-то?

— У меня много дел, отойди.

— Зачем грубить, бродяжка?

— Отойди. Принц!

Глаза в глаза. Безмолвная борьба взглядов. Ощущение, что мы не в библиотеке, а в центре арены, стоим и ждем, кто первым нападет. Безумно долго, изматывающе, до жестокого желания сдаться и упрямого намерения идти до конца.

— С тобой сложно оставаться спокойным, — Шай нарушил наш безмолвный поединок и протянул сверток. — Это твоя одежда. Отнес толковому бытовику, чтобы починил. Не будешь же ты бродить по академии в подобном виде.

— Тебя это смущает?

Я сдернула дурацкий бант, начала распаковывать. Нашла свою майку, рубашку и…

— Там кое-что от меня.

— Мне это не нужно, — протянула я нательное кружевное белье.

— Все лучше, чем твоя тряпка. Одевайся, я посторожу, чтобы сюда никто не зашел, — отступил Шай и скрылся за стеллажом.

Стало неловко. В щеках потеплело. Я замотала головой, отгоняя прочь смущение, выдвинула одну книгу и повесила на нее за бретельки своеобразный подарок принца. Быстро надела майку, свою рубашку. Собрала бумагу, свернула ее. Проверив, подобающе ли выгляжу, сняла кружевную вещицу и вскоре протянула наследнику.

— Забирай, мне не нужны подачки.

— Не хочешь принимать — выбрось, — махнул Шай на урну и, сунув руки в карманы, пошел прочь.

— Какой раздражительный, — пробурчала я ему вслед. — И выброшу!