Последняя из рода Ша'Ари

В какой-то момент у него мелькнула мысль: «А не захватить ли пару человек с Рокно», но, если об этом узнают, ему не поздоровится. В то же время контракт нельзя нарушать, ведь Хонк – последний, кто хоть иногда давал румы в долг или подкидывал действительно выгодные предложения. Снова вперив взгляд на странно светящуюся планету Рокно, он пытался вспомнить, почему этот мир до сих пор закрытый и путь туда отрезан, и тщательно контролируется стражами.

Среди наемников ходит легенда, что закрытый мир богат энергией, которой могут управлять живущие там люди. Иногда контрабандисты, к коим себя все-таки решил причислить капитан, привозили оттуда действительно занятные вещицы, способные творить немыслимое, и за которые платили бешеные румы. Вот и ему должны за оказанную услугу простить все долги, уж он-то постарается выполнить заказ без проволочек.

Зависнув над планетой в тени ее спутника, капитан и один из его помощников сели в небольшой бот, отстыковались и направились искать зону удобной посадки, включив режим «невидимка». Им потребовалось несколько минут, чтобы найти на карте нужное место, а потом, переодевшись в переданную заказчиком одежду, отправились в город искать место встречи с человеком, который должен передать груз.

Благодаря многолетней практике, операция удалась почти без проблем, ими никто не заинтересовался, они получили груз и решили задержаться всего на полчаса, чтобы перекусить. Капитан все еще раздумывал над идеей, не так давно пришедшей в голову. Неотвязная мысль набрать живой материал прямо здесь не давала покоя. Местные жители не знают межгалактического языка и вряд ли смогут рассказать, кто они и откуда, тем более, как очутились на Казарусе.

* * *

Вечер осторожно заглянул в распахнутые окна с полупрозрачными, но уже довольно старыми шторами, развевающимися на теплом ветру. В небольшой комнате, отделанной в голубых и белых тонах, присела отдохнуть в кресло невысокая тоненькая девушка, поражающая красотой и изяществом. Красотой не совсем обычной, скорее нечеловеческой. Синие глаза, большие, миндалевидные, с темно-синими ресницами и бровями. Белоснежная кожа с тоненькими голубоватыми жилками придавала бы ей даже мраморный облик, но словно светилась изнутри теплым светом. Четко очерченные бледно-розовые губы частенько сжаты, словно она постоянно сдерживается, чтобы случайно не высказаться вслух. Высокий, благородный лоб с длинной челкой.

Но ее главное отличие от остальных людей мира Рокно – волосы яркого, насыщенного синего цвета. Как у отца, это она точно помнит и, пока жива, не забудет. Свои, натуральные, к тому же длинные и густые, а не накладные, как у большей части зажиточных дам, или окрашенные, как у желающих модно выглядеть девушек и скрывающих седину горожанок постарше. В любом случае, она не слишком привлекала внимание коренного населения своей инаковостью. Иначе…

– Вот бы ты послушала, Кнара, что он мне говорил на вчерашнем ежегодном балу! А ведь он не только граф, но и маг, а это дорогого стоит! Хотя, что тебе говорить, все равно ничего и никого не хочешь знать и слушать…

Изящные тонкие руки красавицы, сложенные на коленях, сжались в кулаки. Иногда она медленно разжимала их и разглаживала старенькое, потертое, черное платье, которое подчеркивало ее белую кожу и стройную фигуру. Девушка молча слушала визгливый монолог своей двоюродной сестры, обращавшейся с ней больше как с прислугой, нежели родственницей.

Оторвав сапфировый взгляд от уходящего за горизонт светила, Кнара снова бесстрастно посмотрела на сестру Марену и наконец прислушалась к ее словам, потеребила непритязательное металлическое ожерелье, обвивающее шею, и опять покорно сложила руки на коленях. Из серединки ее ладони разбегались синие линии, складываясь в замысловатый рисунок и прячась под манжетами платья. Возможно, рисунок больше никогда не оживет, линии и завитушки не будут меняться и складываться в только им ведомые узоры. Уже десять лет они безмолвны и неподвижны, как обычные тату, которыми щеголяют местные жители.

Молодая симпатичная блондинка подводила перед зеркалом прекрасные голубые глаза, заодно поглядывала в него на двоюродную сестру Кнару, как обычно, сравнивая себя с ней, и невольно завидовала. И как бы в отместку рассказывала ей о своих похождениях на вчерашнем балу, как она пафосно называла танцы после городских гуляний. Марена, витавшая в облаках от столь заманчивого, но весьма фривольного предложения молодого графа, никак не могла решить: стоит или не стоит идти на рискованный шаг – ночное свидание с ним.

Граф прислал ей сегодня записку с предложением встретиться, которое она опять-таки пафосно называла просьбой о свидании, в одном из мужских клубов на окраине города, а она терзалась сомнениями. Говорить кому-то, кроме Кнары, об этой встрече она, конечно, не смела, только ей призналась, потому что была абсолютно уверена – сестра никогда не выдаст, не в ее это характере. Но вечно витавшая где-то в своих мыслях Кнара молча пялилась в окно, оставляя Марену наедине со столь сложным решением. И хотя она уже написала ответное письмо, согласившись на это непристойное предложение, и даже сама назначила время, когда прибудет инкогнито в личные апартаменты графа в клубе. Тем не менее, Марена с полчаса настойчиво донимала Кнару тщеславной болтовней, пытаясь расшевелить, а еще лучше – заставить завидовать, но, к ее досаде, без толку.

В комнату зашла матушка Марены и сообщила, что пришел нареченный жених той и останется на ужин. Марена обреченно подняла глаза в потолок и мысленно застонала, представив себе толстого прыщавого сына главного жреца из храма Ворга, с которым пару лет назад сговорился об обручении ее бездушный папенька, перед тем как отправиться к Воргу. За ее руку от папаши-жреца был получен солидный куш, который, впрочем, совершенно ожидаемо тут же пошел на покрытие долгов папеньки. Покойный слишком много и часто играл, спуская наличность подчистую.

Наследство Кнары, доставшееся ей от погибших на пожаре отца и матери, тоже проиграл, как и деньги самой Марены. Сейчас их поддерживает дед Марены со стороны матери, но много денег не дает, считая, что глупые бабы способны спустить все. Марене теперь придется расплачиваться за отцовские грехи и расточительство – выйти замуж за жирного тупого лоботряса, который чуть ли не каждую неделю таскается к ним в дом полапать молоденькую хорошенькую невесту.

Все Маренины сомнения по поводу вечернего свидания отпали, как только она с тоской вспомнила о том, что уже через две недели этот урод, будет властвовать над ней. Ей же хотелось танцев, развлечений, нарядов и красивого молодого графа, который так искренне ею восхищался. Она задумалась о том, как перенести встречу на более позднее время, а потом, посмотрев на Кнару, решилась. Быстро встав и расправив платье, проверила: нет ли кого за дверью. Подошла к сестре и начала горячо молить, цепляясь за ее руки.

– Кнара, миленькая, спаси меня, пожалуйста! Ты должна, нет, просто обязана отнести записку в клуб. Графу Руазу! Я хочу перенести нашу встречу на завтра, другой возможности у меня не будет. Ты же сама понимаешь, я не могу отослать любовное письмо к нему в поместье! – Увидев расширившиеся, испуганные глаза Кнары, сменила мольбы на угрозы: – Ты же знаешь, что через две недели я стану женой будущего жреца Ворга. Что меня ждет кроме серости и лишений?! Ничего! Ни любви, ни радости, ни удовольствий! Я хочу хотя бы напоследок погулять, насладиться жизнью. Клянусь Всевышней силой, я готова пойти на что угодно, ради этого. Даже расскажу своим будущим родственникам, как ты подсыпала яд в стакан папе. Думаешь, я не знаю, что ты его убила?! Я видела это собственными глазами, но из милосердия к тебе промолчала. Поэтому сейчас ты должна помочь мне: из милосердия отнести записку графу.

Кнара посмотрела на подурневшее от злости и напряжения лицо Марены и горько вздохнула. Десять лет назад она осталась сиротой и попала в этот дом. Как заложник жила у дяди, который раньше был таким добрым и приторно слащавым. А потом пришел к ним в дом, убил мать, отца, а ее заточил в своем доме и относился как к прислуге. Больше восьми лет она каждый день видела его и мучилась от боли и ненависти, не в силах забыть ни одной минуты того страшного дня.

Воспоминания со временем притупляются, но только не у нее. Она – не человек, она – ша`а из рода Ша'Ари, двуликая, но и этот дар дядя Ниишту отнял у нее. Купил амулет подчинения и запрета на оборот, специально созданный для нее темным магом – убийцей ее родителей. Восемь лет сначала девочка, затем девушка жила мечтой и жаждой мести, но как же судьба жестока. Она тайком читала книги из городской библиотеки, пытаясь найти рецепт яда и убить! Убить так, чтобы каждое мгновение его затухающей жизни несло с собой много боли. А в итоге, потратив восемь лет на осуществление мести убийцам своих родителей, не смогла ее исполнить. Яд в дядином стакане оказался слабительным. Она неправильно добавила один из ингредиентов, как потом поняла, выяснив в чем ошибка. Зато через три дня после «прочистки живота» дядя, будучи пьяным, свалился под ноги своей лошади, а та наступила ему на голову. Подлый родственник скончался мгновенно, но в этом не было заслуги Кнары.