Последняя легенда

Карпатский наблюдал и любовался ею. Юная, яркая, красивая, спортивная, хоть и самую малость чересчур худощавая на его вкус, Диана всегда была усладой для глаз, но нравилась ему не только этим.

Она вдруг тихо ойкнула, посмотрела себе под ноги и за чем-то наклонилась. Видимо, что-то выпало из кармана его джинсов, когда она повесила их. Как оказалось, это было удостоверение. Раскрыв его, Диана неожиданно рассмеялась.

– Что смешного ты там нашла? – поинтересовался Карпатский. Голос со сна, как всегда, был шершавым, а потому звучал немного резко и грубо. К счастью, она к этому уже привыкла и не обращала внимания.

– Да вот, смотрю на твою фотку, – объяснила Диана, плюхаясь на кровать рядом с ним и откидываясь на подушку так, что ее голова оказалась рядом с его плечом. – Ты здесь такой забавный…

Брови Карпатского удивленно дернулись вверх. Что забавного можно усмотреть на официальном фото служебного удостоверения оперуполномоченного? Он перехватил корочку из ее рук, внимательно изучил и пожал плечами.

– Да вроде обычный. Разве что немного моложе. Фотографировался, когда только получил майора.

– Ты очень серьезный, – с улыбкой заявила она и потерлась носом о его плечо. – И какой-то грозный.

– Просто я в форме.

– Вот именно. Я никогда прежде не видела тебя в форме.

– Ты ничего не потеряла, – вздохнул Карпатский, убирая удостоверение на прикроватную тумбочку и чувствуя, как в груди неприятно тянет.

Впрочем, разве может быть иначе? Да, погода стоит прекрасная, рядом с ним чудесная девушка и, хотя он немного не выспался, всерьез ничего не болит, даже относительно свежий шрам уже какое-то время не беспокоит и без обезболивающих, а на службе проблем не больше, чем обычно, но это все еще ничего не меняет. Как и почти одиннадцать лет, прошедших со случившейся в его семье трагедии.

– Не скажи, – отозвалась Диана, скользя рукой по его груди. Она придвинулась ближе и снова коснулась губами его щеки. – Тебе очень идет форма.

– Всем мужчинам идет форма.

– Что-то сомневаюсь я…

Ее прикосновения дразнили, провоцировали, и он уже собирался поймать ее в крепкие объятия, чтобы ответить на ласки и ненадолго забыться в них, но Диана, хихикнув, проворно вывернулась и нарочито бодро позвала:

– Пойдем завтракать? Можем сегодня сделать это в ресторане отеля, Юля не против. Шведский стол все равно всегда накрывают с избытком.

Тяжело вздохнув, Карпатский дотянулся до смартфона и посмотрел на время. Как и следовало ожидать, того оставалось мало. Будильник был выставлен стандартный, а от гостиницы на Медвежьем озере до отделения ехать на добрых двадцать минут дольше, чем от его дома. И это еще если нигде не возникнет затора.

– Прости, нет времени. Успею только по-быстрому принять душ.

Она заметно огорчилась и даже тихо буркнула:

– У тебя никогда нет времени на совместный завтрак…

– Неправда. Мы всегда завтракаем вместе, когда ты остаешься у меня. Оставалась бы чаще – мы бы и завтракали вместе чаще. Отсюда мне ехать далеко.

– Я не хочу оставаться у тебя чаще, – огорошила она, как-то странно глядя на него.

– Почему? Не нравится моя квартира? – несколько уязвленно уточнил Карпатский. – Не дворец, конечно, но все же там больше места, чем у тебя здесь.

– Дело вообще не в этом! – Диана улыбнулась и заговорщицки подмигнула ему. – Просто я это уже проходила. Чем чаще я буду оставаться у тебя, тем удобнее тебе будут наши текущие отношения. А чем мужчине удобнее, тем меньше у него стимула жениться.

Разговор так внезапно свернул на опасную дорожку, что Карпатский растерялся и даже немного испугался.

– Вот как? – только и смог ответить он. – То есть это сознательная стратегия?

– А ты как думал?

Ее тон казался легким и игривым, но карие глаза смотрели на него крайне серьезно, выдавая истинное отношение Дианы к поднятой теме. Это был не лучший день для подобного разговора, но Карпатский задержал внимательный взгляд на ее лице и все же спросил:

– Ты правда хочешь за меня замуж?

– Только не делай вид, что тебя это удивляет. Ты сам говорил, что знаешь, чего я хочу от отношений. И ты был прав. Так что теперь тебе не удастся притвориться, будто ты не в курсе.

Ему вдруг стало невыносимо трудно выдерживать ее взгляд, и он сбежал от него, сев на постели. Теперь Диана оказалась у него за спиной.

– Да, я знаю, что ты хочешь замуж, семью, но… Не за меня же…

– Почему нет? – В ее вопросе прозвучало искреннее изумление. – Чем ты хуже других?

– Тут можно составить целый список, – тихо буркнул он.

Услышал, как она тихонько усмехнулась, а потом почувствовал, как приблизилась, скользнула ладонями по его рукам и положила подбородок на плечо, прошептав у самого уха:

– Какой бы список ты ни составил, все перевесит одно обстоятельство. Я люблю тебя.

Слова подействовали как удар по затылку чем-то тяжелым: слегка оглушили. Кажется, даже в ушах зашумело. Таких признаний они друг другу еще не делали, и сейчас Карпатский оказался к ним совершенно не готов. Подобные слова требуют ответа, а ответить ему было нечего. Сегодня уж точно.

– Ты меня едва знаешь, – только и смог возразить он, откидывая в сторону одеяло.

– Я знаю достаточно, – успела заявить Диана прежде, чем он скрылся за дверью ванной, прихватив с собой только что заботливо повешенные на спинку кресла вещи.

В последних словах ему почудились нотки обиды, камнем легшие на сердце, которое и без того ныло с момента пробуждения. Карпатский еще не успел включить воду, когда услышал, как хлопнула дверь номера. По всей видимости, Диана решила отправиться на завтрак в гордом одиночестве, не дожидаясь его отъезда и не прощаясь.

Он не мог ее за это винить. Даже если она вообще не захочет с ним больше разговаривать, он поймет. Только начавшиеся отношения – штука хрупкая, их можно разрушить в одну секунду неосторожным словом или неуместным молчанием, а его реакция, конечно, обидела ее. Как может быть иначе?

Стоя под горячими жалящими струями душа, Карпатский думал о Диане. До встречи с ней почти одиннадцать лет его жизнь больше походила на прозябание в темном сыром тумане, а она стала теплым светом, разогнавшим его. С ней он снова начал улыбаться, радоваться жизни, чего-то ждать. Он заново полюбил свободное время, выходные дни и больше не искал поводов задержаться на работе, когда ситуация того особо и не требовала. Рядом с Дианой Карпатский чувствовал себя счастливее и даже моложе.

Мог ли он назвать свои чувства к ней любовью? Пожалуй, да. Готов ли он был ей о них сказать? Скорее, нет.