Последняя любовь гипнотизера

— Прошлой ночью ты сказал, что иногда смотришь на меня, вспоминаешь Колин и думаешь, что это не то же самое и что ты никогда не полюбишь никого так, как любил Колин.

— Я это сказал? — удивился Патрик. Потом помолчал немного. — Я никогда такого не говорил!

— Ты был в гипнотическом трансе, — вынуждена была признать Элен.

А ведь он не сказал, что это не так.

— То есть я вроде как говорил во сне, — медленно произнес Патрик.

— Вроде того, — кивнула Элен. — Ты находился в промежуточном состоянии между сном и бодрствованием.

— Значит, когда мы устраиваем эти сеансы расслабления, ты меня расспрашиваешь о всяком-разном? — спросил Патрик. — Ты расспрашиваешь меня о Колин? Ты для этого устраиваешь сеансы? Чтобы можно было забраться в мою голову?

— Конечно нет! — возразила Элен.

Зазвонил телефон. Элен подумала, не воспользоваться ли этим для того, чтобы избежать разговора, который явно пошел в неправильную сторону.

Она посмотрела вниз и увидела, что так сильно расчесала запястье, что на коже выступили крохотные капельки крови.

— Пусть оставят сообщение, — сказал Патрик.

И они просто сидели и смотрели друг на друга, а телефон все звонил и звонил.

* * *

Из-за морфина все как будто перепуталось. Потолок стал текучим и принялся кружиться, белое одеяло подернулось рябью, как вода.

Когда я закрыла глаза, чтобы не видеть расплывающуюся комнату, передо мной помчались картины моей жизни, как игральные карты, которые кто-то стремительно выкладывал одну на другую.

Патрик ждет меня перед кинотеатром, он глубоко задумался и выглядит таким печальным. И вдруг его лицо меняется, светится, потому что он видит меня. Моя мать, когда у нее были еще светлые волосы, везет меня домой из школы, смотрит на дорогу перед собой и смеется над тем, что я сказала. Дети, которые переехали в соседнюю квартиру, смотрят на меня снизу вверх доверчивыми, чистыми глазами. Ланс, с которым я работаю, стоит в моем кабинете и пылко навязывает мне диск со своим любимым сериалом «Предупреждение».

Вдруг я вспомнила, что у меня ведь есть работа и что мне, наверное, следует сообщить, что какое-то время я там не появлюсь.

Я позвонила туда с телефона, стоявшего возле моей кровати. Ответила Нина, и когда зазвучал ее знакомый бодрый голос, меня охватило ужасом, будто мне снился кошмар и я входила в контору голышом. Игра закончилась. Теперь они узнают всю правду.

— Нина, это Саския, — услышала я собственный голос.

— Привет, Саския! Я и не знала, что тебя сегодня нет. Слушай, я хотела тебя спросить насчет…

— Нина, — перебила ее я.

Я чувствовала себя так, словно шла под водой. И крепче сжала телефонную трубку.

Должно быть, я слишком долго молчала, потому что Нина проговорила:

— Эй, Саския?..

— Я дошла до предела, — произнесла я.

— Прости, не поняла?

* * *

— Не знаю, что и сказать, — начал Патрик. Глаза у него стали тусклыми, безжизненными. — Моя голова слишком забита тем, что случилось ночью. Я совершенно не помню, чтобы такое говорил, ну, насчет Колин.

— Мне не следовало об этом упоминать.

Элен была жутко разочарована в себе. Где-то в доме зазвонил ее мобильник.

— Можем мы поговорить об этом позже? — спросил Патрик. — Я хочу съездить в полицейский участок, пока Джек спит, и подать заявление.

— Конечно, — кивнула Элен. — Но давай лучше просто забудем, что я…

— Нет, мы не станем этого забывать, — сказал Патрик. — Мы все обсудим позже. — Он улыбнулся Элен, и неожиданность этой улыбки едва не заставила ее заплакать. — Обещаю, мы обсудим все до конца попозже и во всем разберемся.

— Хорошо.

Снова зазвонил телефон в кабинете Элен.

— Похоже, кому-то просто необходимо поговорить с тобой, — сказал Патрик.

— Да, — согласилась она, и тут ее словно холодным душем обдало. — О боже, я же забыла… Я совершенно забыла!

— О чем?

Элен посмотрела на настенные часы над головой Патрика, и ей захотелось, чтобы стрелки побежали в обратную сторону. Была половина третьего дня.

— О той журналистке! Я должна была встретиться с ней в кафе в одиннадцать утра!

Элен представила, как журналистка сидит в кафе, снова и снова поглядывая на наручные часы и нервно барабаня пальцами по столу. Она и без того уже была весьма дурно настроена в отношении Элен. А теперь будет думать, что та намеренно не явилась на встречу. И обязательно решит, что Элен есть что скрывать.

— Договорись заново. Объясни ей, что у нас произошел несчастный случай. Ты в этом не виновата.

— Конечно, — пробормотала Элен.

Безусловно, предложение Патрика было абсолютно логичным, но Элен уже знала, что все обернется настоящей катастрофой, и, когда прослушала сообщения, оставленные утром на ее рабочем и мобильном телефонах, убедилась в своей правоте.

— Я вас жду в кафе, которое вы сами выбрали, — сказала Лиза с легким ударением на слове «вы», а слово «кафе» она произнесла так, что Элен почувствовала себя еще более виноватой. — Я подаю свою статью сегодня днем, так что если ничего от вас не услышу в ближайшее время, то предположу, что у вас нет никаких комментариев и что вы совершенно не заинтересованы в том, чтобы как-то объяснить высказывания ваших бывших клиентов.

Как только Элен выключила автоответчик, телефон тут же снова зазвонил и она схватила трубку, отчаянно надеясь получить шанс на искупление. Но это была ее мать.

— Я тебе звоню все утро! — обвиняющим тоном сообщила Анна. — Мне просто необходимо поговорить с тобой!

— Я сейчас не могу разговаривать, — сказала Элен. — Позвоню тебе позже.

Телефон снова задребезжал. Теперь это была Джулия, и голос у нее был низким и хрипловатым.

— Угадай, кто только что выбрался из моей постели!

— Я не могу сейчас разговаривать, — повторила Элен. Это уже становилось похожим на какую-то дурную комедию. — Извини.

Она в очередной раз повесила трубку.

— Дыши, — сказал Патрик, стоявший в дверях ее кабинета.

— Заткнись!

Она набрала номер мобильника журналистки. Телефон сразу переключился на голосовую почту. Элен старалась скрыть панику, не дать ей прорваться наружу, пока она наговаривала сообщение.

— С моим приемным сыном произошло несчастье, — сказала она. — Все это время я была в госпитале.

И все-таки ее голос звучал не слишком естественно. Словно Элен говорила с натугой и пыталась кого-то обмануть. Да ей и самой чудилось, что она лжет, потому что до этого момента она ни разу не называла Джека приемным сыном и далеко не все это время провела в госпитале с ним. Она разговаривала с Саскией.