Последняя любовь лорда Нельсона
Шрифт:
Как первые люди на земле ели они плоды сада, пили из его источников. Вставали вместе с солнцем, обнявшись бродили по холмам и долинам, укрывались от полуденного зноя под спасительным пологом деревьев. Живительная вечерняя прохлада снова манила их на лоно природы; держась за руки, они погружались в прохладную влагу прудов, в траве безмолвных лугов ожидали первого луча луны. А ночи они проводили в укромных уголках маленьких храмов, пред алтарями древних языческих богов. Их изображения, казалось, с улыбкой взирали на ложе влюбленных. Они узнали все о таинственной жизни земли, о полете цветочной пыльцы, о набухании плодов, о полных страстного ожидания голосах ночи.
На десятый день, когда впервые приехал сюда сэр Уильям, он с удивлением оглядел Нельсона.
— У вас появились розовые пухлые щеки атлета и звенящий шаг кирасира! Чирилло блестяще опровергнут! Ну, не говорил ли я, что у моей жены волшебные руки? Там, где царит ее забота, — там выздоравливают. Квисисана! Квисисана!
Он шутливо произнес свою речь, как заклинание, как бы благословляя, простер руки над головами стоящих перед ним, улыбался им сияющими глазами.
Но Эмме и Нельсону показалось, будто этот сияющий взгляд сыпал холодные кристаллы льда на молодые побеги их счастья.
Потом он рассказал им о своих новостях.
Гара был отозван, на его место назначен граф Сан-Мишель. Один из кровавых, голосовавших за казнь Людовика XVI. Его назначение было прямым оскорблением Марии-Каролины, оно внушило новые надежды «патриотам», оживило подрывную работу тайных клубов. К невыполненным требованиям, которые выдвигал Гара, он добавил еще одно: снижение численности армии до 10 000 человек. Цель была совершенно ясна: напасть на обезоруженный Неаполь и объединить его с остальной Италией в единую республику под французским протекторатом, а Бурбонов — изгнать.
С другой стороны, прибыл барон Мак, верховный главнокомандующий, приглашенный кайзером, и осмотрел расположение войск в Сан-Джермино. Придя в восторг, он назвал неаполитанскую армию лучшей в Европе и заявил, что с такой армией ему будет нетрудно обратить французов в бегство.
А Фердинанд все еще отказывался отдать приказ о наступлении. Единственным, чего добилась от него Мария-Каролина, был созыв военного совета в Казерте. Она просила Нельсона участвовать в нем завтра, напомнив о данном им обещании. Она ожидала и Эмму. Задачей совета было: объединенными усилиями привести трусливого короля к принятию мужественного решения.
И, наконец, сэр Уильям увенчал свое вторжение в тихий мир казино Квисисана передачей Нельсону письма, прибывшего только утром с нарочным из Кадикса.
Прибыл ли туда Джошуа? И как он обрисовал старшему адмиралу положение в Неаполе?
Лорд Сент-Винсент поздравлял Нельсона с его победой и высказывал сожаление, что тот был снова ранен. А затем он приказывал ему незамедлительно покинуть Неаполь, плыть к Мальте, очистить остров от французов, захватить замок и гавань для размещения в ней английского флота. Вежливое по форме послание было по сути жестким и четким приказом и не оставляло возможности выбора.
Девять дней продолжалась идиллия в Кастелламаре. Теперь ей пришел конец…
Нельсон как будто и не думал об этом. С азартом и усердием он взялся за приготовления к отъезду. Уже шестнадцатого он хотел отправиться в путь.
Может быть, Эмма наскучила ему? Ах, она мечтала о герое. И гордилась тем, что обрела его. А теперь она печалится оттого, что одной лишь любви ему недостаточно, что он — не дамский угодник?
Она попыталась весело улыбнуться ему. Старалась не замечать злорадного взгляда сэра Уильяма. Но в сердце ее был мучительный страх.
Возвратится
ли к ней возлюбленный после новых опасностей? А если судьба дарует ей это счастье, то каким он возвратится? Он, на теле которого столько страшных ран — свидетельств битв.Глава двадцатая
Мария-Каролина открыла заседание пламенной речью. Путем неслыханных жертв довели войско до шестидесяти пяти тысяч человек. Им командуют опытные офицеры, в бароне Маке мы обрели искушенного главнокомандующего. И теперь отказаться от всего этого? По приказу этих цареубийц, которые, провозглашая с энергией рыночных зазывал свои идеалы, прячут за ними только жажду крови и добычи?
— Я понимаю, что если мы не покоримся им, будет война. Но чем мы рискуем? Великие державы уже заключили новый союз. Одна только Австрия посылает шестидесятитысячное войско в Верхнюю Италию; за ней следует Россия с огромной армией. Англия шлет деньги, оружие, обмундирование для войска, ее сильная эскадра крейсирует у берегов Италии. А Неаполь хочет отстать от них, спрятаться за пустыми отговорками, навлечь на себя упрек в трусости?
Закончив речь, она бросила гневный взгляд на Фердинанда, который беспокойно ерзал в своем кресле.
— Но я готов послать войска! — выкрикнул он слезливым тоном обруганного ребенка. — Но только не сейчас. Сам кайзер посоветовал мне в собственноручном письме выступить не раньше, чем его войска войдут в Ломбардию!
Нижняя толстая губа Марии-Каролины выдвинулась вперед, придавая ее лицу выражение высокомерного презрения.
— Ваше величество забывает, что события давно уже обогнали это письмо. Когда оно было написано, не было еще битвы при Абу-Кире, Бонапарт со своим сорокатысячным войском не был еще отрезан в Египте от Европы, Шампионне в Риме не был еще так ослаблен отсылкой корпуса на Рейн, что в его распоряжении осталось едва ли двадцать тысяч войска. Что же нам — дожидаться, пока он опять умножит свои силы? Еще никогда военная удача не была так близка к нам, как теперь. Но каждый потерянный день идет на пользу нашим врагам!
— И наши друзья в Папской области просят нас поскорее выступить! — бросил Актон своим высоким голосом. — Если мы будем медлить, их симпатии к Неаполю остынут. Тосканский двор даже полагает, что он пропал уже сейчас.
Фердинанд прикрыл себе уши обеими руками.
— А разве я не пропал, если сделаю то, чего вы хотите? Эти хитрые французы только того и ждут, чтобы я вышел за пределы границы. Они ведь знают, что без флота они со мной ничего не смогут поделать. Караччоло, ты неаполитанец, ты знаешь наш народ! Скажи королеве, можно ли красивыми речами о свободе, равенстве, братстве подвигнуть на измену мне хоть одного нищего лаццаро!
Адмирал герцог Караччоло склонил перед королевой свою седую голову.
— Это так, ваше величество. Если французы посмеют войти в Неаполь, вся страна как один человек поднимется против них.
Мария-Каролина горько поджала губы.
— А заговоры против трона, которые мы раскрывали все эти годы, пока здесь был Латуш-Тревиль?
Тонкая улыбка появилась на лице Караччоло.
— Позволит ваше величество мне сказать открыто? Не ваше величество раскрывало эти мнимые заговоры и не назначенные Неаполем судьи. Это делал Ванни. Честолюбец, пользовавшийся всяким случаем, чтобы выдвинуться. Когда милостью вашего величества процессы попали в настоящий суд, почти все обвиняемые были оправданы. Осталось лишь несколько молодых горячих голов. Болтунов, которых подвел их длинный язык. Так как…