Последняя любовь президента

– Еще кофе, – прошу я барменшу, и она приветливо кивает.

– У нас пирожные свежие! – говорит она.

– Вчерашние? – переспрашиваю я.

– Ну да, вечером привезли!

– Спасибо, не надо.

За пятнадцать минут я справился с газетами. Собственно, я не знаю, что я хотел в них найти. И если бы меня сейчас спросили, что нового я из них узнал, я бы вряд ли ответил. Но зато появилось чувство исполненного долга, точнее – утоленного желания.

– Валя звонила! – ожившим голосом сообщает мне Светлана, как только я вхожу в квартиру.

Она в теплом зеленом халате и в армянских тапочках на босу ногу. Мне кажется, я еще не видел у нее этих тапочек.

– Какие у них новости? – Я снимаю осеннюю куртку и вешаю на крючок вешалки.

– Все хорошо. Они девочку Лизой назвали. Она уже почти пять килограммов весит! А когда родилась, четыре двести весила. И еще звонил твой старинный друг с кавказской фамилией. Не помню, как его.

– Гусейнов?

– Да, он. Спрашивал адрес, я ему дала. Он просил разрешения на минутку вечером заехать.

– А что ему надо?

– Но это же твой друг, а не мой. Я не могу у твоих друзей спрашивать, что им от тебя надо.

Замечание было справедливым. Я просто не мог представить себе причину, по которой Гусейнов мог бы решить меня разыскивать. Ну помирились перед нашим отлетом. В смысле, что я его простил. Но ни о чем особенном мы не договаривались.

– Он что-то еще спрашивал?

– Он сказал, что хорошо нас понимает. Как-то странно сказал, будто все знает.

– Угу, – кивнул я. – А о Диме Валя рассказывала?

– Да. Сказала, что помогает, что Лизку в коляске по улицам возит. Совсем изменился. Она еще просила им денег на счет перевести. Сказала, что осталось у них только пять тысяч франков.

– А у нас сколько осталось? – спросил я, глядя в глаза Светлане.

– У меня тысяч двадцать долларов, у тебя – не знаю.

– У меня меньше, – ответил я. – Я с Димой говорил в Швейцарии. Предупредил, что им скоро придется возвращаться в Киев.

– И как он?

– Не обрадовался.

Светлана задумчиво покачала головой и вздохнула.

– Я бы могла Вале здесь помогать иногда, – произнесла она.

Вечером неожиданно позвонил снизу консьерж. Сказал, что для меня привезли какую-то большую коробку и грузчики просят разрешения ее поднять.

– Пускай поднимают, – пожал я плечами.

Никаких посылок я не ожидал, но через пару минут все выяснится.

Действительно, через несколько минут в дверь постучали. Грузчиков было четверо: молодые, крепкие парни. Рядом на полу стоял запечатанный огромный холодильник.

– Сергей Павлович Бунин? – спросил один из парней, заглядывая в раскрытый блокнот.

– Да.

– А где у вас кухня?

Я, все еще не понимая, что происходит, показал им направление – прямо по коридору и налево.

Они даже вчетвером с очевидным трудом подняли холодильник и понесли по указанному мной маршруту. Я пошел следом.

Поставив запакованный холодильник посередине кухни, грузчики удивленно уставились на наш холодильник.

– Так у вас же уже есть один? – вырвалось у одного из парней.

– Да, – подтвердил я. – А вот этот, – я показал на принесенный ими, – я не заказывал.

– Но вы же Бунин Сергей Павлович? – Старший грузчик еще раз заглянул в блокнот.

– Да.

– Тогда все правильно. Куда его ставить будем?

Я осмотрел свою кухню ослиным взором. Уставился в свободный угол справа от окна.

– Ну, поставьте пока туда, – показал им жестом.

Они сняли упаковку, дружно вчетвером подняли холодильник и установили в указанном месте. Один из них тут же вставил вилку нового холодильника в розетку.

На верхней панели новенького холодильника замигали зеленые лампочки, показывающие температурный режим.

– Распишитесь в получении! – попросил один из грузчиков, протягивая тетрадку и ручку.

Я поставил подпись. Грузчики ушли, а вместо них на кухню заглянула Светлана. Уставилась удивленным взглядом на новинку.

– «Бош»! – прочитала она название холодильника. Потом перевела взгляд на наш холодильник. – А что, «Бош» лучше, чем «Индезит»?

– Вообще-то лучше. – Я пожал плечами. – Только я не понимаю, откуда этот «Бош» здесь взялся.

– То есть ты его не покупал? – Светлана остановила свой взгляд на мне.

– Нет. Кажется, нет. Но, может, мне надо сходить к психиатру?

– Может, и надо, – согласилась Светлана. – А может, это взятка? – И на лице ее заиграла улыбка.

– За что?

– Ну, не знаю, – она покачала головой, потом подошла к новому холодильнику и потянула дверцу на себя.

Внутри зажегся свет и осветил какие-то свертки, кулечки и даже бутылки, стоявшие на внутренних полках дверцы, прикрепленные к ней широкими полосками клейкой ленты.

– Интересно, – произнес я, увидев, что новый холодильник оказался полным.

В это время в дверь позвонили. Все еще раздумывая по поводу этого сюрприза, я открыл дверь и увидел улыбающееся лицо Гусейнова.

– Здравствуй, дорогой! – Он сделал шаг внутрь и тут же обнял меня. – Ты только не беспокойся! Я не хотел, чтобы твоя жена суетилась, накрывала на стол. Понимаешь?

Я начал кое-что понимать.

– То есть холодильник – твоя работа?

– Неправильно, – сказал он. – Моя работа – торговля холодильниками. А это так, подарок старому другу и закусочка к коньячку. Я же понимаю, что тебе не до гостей сейчас. – Выражение его лица вдруг стало серьезным. – Но у нас на Кавказе не положено оставлять друзей в беде одних. Покажи, какое ты ему место выбрал?

Мы зашли на кухню. Он критически посмотрел на наш «Индезит».

– Ну, этот ты можешь свободно теперь на дачу отвезти.

– У нас нет дачи.

– Есть холодильник для дачи, появится и дача, – успокаивающим тоном сказал он. – А жена дома?

– Да.

– Ты ей скажи, чтобы не беспокоилась. У нее такой красивый голос по телефону!

Мы уселись в гостиной. Светлана достала колбасу, семгу, сыр, оливки и прочее, принесенное грузчиками вместе с холодильником. Порезала, поставила на стол. Коньяк «Нарын-Кала» Гусейнов отклеил от внутренней стороны дверцы холодильника сам. Светлана просто не могла справиться с этой клейкой лентой. И за стол она садиться отказалась. Выпила рюмочку коньяка стоя, рядом с нами. И, сославшись на головную боль и усталость, ушла в спальню.