Последняя ночь майора Виноградова

— Так точно, — кивнул Измаилов.

— Хорошо. Идите! — вздохнул Константин Эдуардович. — Да, еще… Подождите в дежурке, сейчас подойдет один из моих оперативников, коротко допросит. И журнал ему отдайте, он знает, как выписку оформить.

— Журнал понадобиться может. Там, на досмотре.

— Хорошо. Отнесите его, сотрудник сам прямо в зону подскочит.

— Долго это все? У меня, между прочим, служба уже несколько часов как кончилась! — Теперь Измаилов почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы вспомнить о законных правах.

— Отгул возьми на следующую смену. Скажи, я разрешил. И остальных отпустить?

— Пускай расходятся. Потом следствие вызовет, если надо будет.

— Все, передай — свободны. Спасибо.

— Не за что.

— Какие мысли? — непонятно к кому обратился полковник: то ли к Виноградову, то ли к заму по оперработе. На всякий случай промолчали оба.

— Что скажете? — повторил Константин Эдуардович вопрос в несколько иной редакции.

— Не знаю, — честно пожал плечами Виноградов.

— В принципе, если все было так, как ты говоришь, то вполне логично допустить…

— Что?

Транспортник почесался и продолжил:

— Их там встречали? Обычно?

— Не знаю. Но на этот-то раз, скорее всего, да.

— Ребята вполне могли сообразить, что информация мгновенно поступит куда следует.

— Да, звонок зафиксирован. Администратор сразу же по межгороду сообщил на юг, что случилось.

— И вы что, решили, что они потащатся с крадеными деньгами домой? Это ведь не пара пачек, по карманам не рассуешь!

— Блин горелый!

— Может, сообщник здесь был? Которому отдали?

— Вряд ли. Стиль не тот. Если уж с водителем делиться не захотели, то…

— Е-дий-о-ты! — отчеканил транспортный подполковник и дипломатично добавил: — Мы все…

Затем уже в телефонную трубку:

— Эй, заснул там? «Санта-Барбару» смотришь? Я тебе покажу! Быстро сбор оперсостава! Зама по службе пригласи, всех свободных офицеров. Пусть со мной дежурный комитетчик свяжется — и кто там у них еще есть? Все забываю, как теперь называются…

* * *

…Народ любопытствовал, но как-то лениво, без энтузиазма.

— Почему не пускают? Мне вещи забрать надо!

— Извините, придется чуть-чуть подождать.

— Это почему?

— Учебная тревога! — постовой с рацией с высоты своего двухметрового роста невозмутимо врал обступившим его пассажирам.

— Какого черта! Офонарели совсем?

— Да ради вашего же блага… Учебная тревога по обезвреживанию взрывного устройства. В камерах хранения.

— А точно учебная? — схватилась за сердце впечатлительная старушка.

— Конечно, мама! — потянула ее за руку миловидная дочь в норковой шапочке. — Если бы настоящая — всех бы эвакуировали.

— Надолго? — хмуро поинтересовался прилично одетый кавказец.

— Нет, от силы полчаса. Минут сорок. Да что вы волнуетесь? Кому прямо сейчас на посадку и срочно нужно — мы проводим. Пройдете с сотрудником, заберете! — На выручку милиционеру спешил по-кабинетному отглаженный майор. В мероприятии сегодня задействовали даже кадровиков и тружеников штаба, поэтому территория аэропорта пестрела разнокалиберными мундирами.

— Смотри, сколько у меня народу, оказывается! — удивился заместитель по оперработе. — Вот всегда бы так! А то на посты выставлять некого, все бумажки пишут.

Посоветовать тут было нечего, оставалось только сочувствовать. Виноградов хотел было ляпнуть что-нибудь по этому поводу, но не успел — из-за очередного поворота образованного стеллажами ячеек лабиринта выскочил оперативник:

— Есть контакт!

— Точно?

— Баул, как вы и говорили, товарищ полковник. Спрятан в сумку.

— Тише ты! Сумма сходится?

— Вроде бы. Еще точно не пересчитывали.

— Пошли глянем.

— Константин Эдуардович!

— Чего тебе?

Сзади, из другого конца лабиринта, торопился еще один сыщик:

— Нашли!

— Что — нашли?

— Что искали! — Видно было, что парень ожидал несколько иной реакции.

— Подожди-ка, подожди… Помедленнее!

— Ячейка «А-120». Восемь тысяч долларов, рублей до хрена, автомат складной, иностранного производства…

— А у тебя какая ячейка?

— «Е-083». Там точно наше лежит, по всем приметам!

— А у тех чье?

— Не знаю.

Транспортник от души выругался:

— Их-трах перемать! И в ручной секции два «ТТ» с патронами.

— Флаг тебе в руки, Мефодьич, — хмыкнул полковник. С этими находками придется разбираться милиции аэропорта.

— Спасибо, Костя, удружил!

— Сочтемся славою, ведь мы же свои люди, — неожиданно для окружающих продекламировал полковник. — А ты что скажешь, Виноградов?

— Интерференция. Это когда один-два источника пересекаются… А теперь разбирайтесь, какая волна от которого.

— Разберемся.

— Могу быть свободен?

— Валяй! Привет Косте. Спасибо, и извинись за меня, если что. Он поймет, сам когда-то…

— Счастливо оставаться! — Владимир Александрович уже хотел было уйти, но не сдержался: — «Общак» вам будет очень благодарен!

— Сукин сын, язык твой длинный! Я их все равно пересажаю.

— Наверное.

Двое милиционеров волоком протащили по бетонному полу безжизненно пьяное тело бомжа — еще один огромный показатель в беспощадной борьбе с преступностью.

Май 1995 года.