Последняя ночь на Извилистой реке

Однако колоть приходилось не только лед, а еще и изрядное количество дров. (Бензопила Кетчума оказалась значительным подспорьем.) За десять недель, которые Дэнни проводил на острове, он успевал заготовить достаточно дров на следующий сезон и часть оставить для Шарлотты и ее семьи (на случай холодных летних ночей).

В дополнение к дровяной печи коттеджа в спальне писателя стоял газовый камин, а в ванной — электрический обогреватель. Между лагами пола Энди Грант проложил стекловолоконную изоляцию. Так что коттедж достойно выдерживал зимние холода. Еще одна печь стояла в «писательской хижине», которую Энди не успел как следует утеплить, и Дэнни сделал это простым и доступным способом — насыпал по периметру снежный вал. Теперь ветры не студили ни стены, ни особенно пол.

Каждый вечер, прежде чем лечь спать, Дэнни сгребал тлеющие угли в плотную кучку и оставлял до утра. Этот позволяло ему экономить немало времени: утром достаточно было лишь подбросить новую порцию дров и открыть дымоход. Затопив печь в коттедже, он отправлялся растапливать вторую — у себя в «писательской хижине». Там угли до утра не доживали, и поначалу было весьма холодно. Единственным предметом, находящемся на особом положении, была пишущая машинка. Ее Дэнни накрывал включенным электропледом (в противном случае могла замерзнуть смазка). Пока «писательская хижина» прогревалась, сам писатель разбивал ночной лед в проруби и зачерпывал пару ведер воды. Одного ведра вполне хватало для дневной работы смывного туалета, второе шло на приготовление немудреной еды, чай и мытье посуды. Большая ванна Шарлотты вмещала четыре-пять ведер, в том числе и те, которые он нагревал (почти до кипения). Но ванну Дэнни обычно принимал в конце дня или вечером.

Позавтракав, он шел в «писательскую хижину» работать, вдохновленный видом одинокой согбенной сосны, в облике которой они с Кетчумом однажды увидели сходство с хромым поваром. Дэнни работал часов до двух или трех, оставшееся светлое время дня он приберегал для разных хозяйственных дел. Он почти ежедневно колол дрова и ездил в поселок. На острове действовало непреложное правило: не накапливать мусор. Если мусора оказывалось немного и Дэнни требовалось лишь какие-то мелочи из продуктов, он добирался до материка на лыжах. Лыжи, палки и санки для мусора хранились в хижине деда Шарлотты, у заднего причала. (Единственное место, оставшееся без усовершенствований. В детстве Шарлотта верила, что эта хижина — «нечистое» место, однако Кетчум неплохо провел там несколько дней, когда гостил на острове вместе с Героем. В полу хижины был люк и неглубокий погреб, где дед Шарлотты, не брезговавший браконьерством, держал оленину.)

Путь с заднего причала до материка был самым коротким: их разделял лишь залив Шаванага-Бэй. Дальше его путь лежал по дороге Саут-Шор до поселка Пуант-о-Бариль. Дэнни надевал на себя нечто вроде упряжи, к которой сзади, на уровне лопаток, через карабинный зажим крепился санный канат. Если мусора собиралось слишком много или писатель рассчитывал солидно пополнить запас продуктов, он отправлялся в Пуант-о-Бариль на снегоходе или глиссере.

Энди Грант еще давно предупредил его: для зимней жизни на острове ему понадобится и снегоход, и глиссер. Водное пространство между основным причалом и поселком промерзало только к февралю, и тогда снегоход был просто незаменим. Но в начале января, когда Дэнни приезжал на Тернер-Айленд, протока возле берега еще поблескивала сероватой водой. Тогда основным транспортом становился глиссер. В середине марта лед еще оставался достаточно толстым (но в один из сезонов таяние льда началось намного раньше).

Глиссер легко несся над льдом, снегом, открытой водой и даже некрупными ледяными торосами. Скорость достигала ста миль в час [230] , но обычно Дэнни ехал медленнее. Глиссер был снабжен авиационным мотором и большим пропеллером, установленным сзади. Кабина отапливалась. Единственным недостатком являлся сильный шум двигателя, из-за чего приходилось надевать шлем с наушниками-глушителями. Глиссер был самой дорогой статьей расходов по обустройству острова для зимней жизни, но писатель купил его пополам с Энди Грантом. Энди глиссер служил в качестве рабочего транспорта в декабре, когда залив только начинал покрываться льдом, и с середины марта до конца апреля. К этому времени лед успевал растаять.

230

Около 170 км/ч.

Дэнни старался уехать с острова до начала сезона распутицы. Смотреть, как лед в заливе темнеет и начинает трескаться и ломаться, ему не хотелось. (В отличие от северной части Новой Англии сезона распутицы на каменистых землях вокруг Джорджиан-Бэй не было. Сезон распутицы являлся определенным умонастроением Дэниела Бачагалупо.)

Семья Шарлотты пользовалась спальней в коттедже лишь иногда, если на остров приезжали гости. И потому Дэнни не забирал из гардероба своих вещей. Там хранилась самая теплая его парка, теплые лыжные брюки, зимняя обувь и несколько шерстяных шапок. Естественно, летние вещи Шарлотты и ее семьи заполняли весь дом. Каждую зиму Дэнни обнаруживал на стене новые фотографии. Но на «писательскую хижину» Шарлотта не посягала. Правда, она все же отважилась повесить там несколько снимков Кетчума с поваром и еще два или три фото Джо. Вероятно, это был знак того, что Дэнни — всегда желанный гость на Тернер-Айленде.

Писатель почти сразу догадался, что поварскими делами в их семье занимается муж Шарлотты — французский кинорежиссер. Тот оставлял на кухне подробные записки, объясняя Дэнни, что еще куплено и установлено. Дэнни, в свою очередь, тоже оставлял для француза записки. Они обменивались подарками, состоявшими из кухонной утвари и приспособлений.

Спальные домики, где летом обитали Шарлотта с мужем и их дети, оставались для Дэнни «запретной территорией». Их двери были заперты, электричество и газ отключены, а водопроводные и канализационные трубы — закрыты зимними заглушками. Но каждую зиму Дэнни позволял себе хотя бы раз заглянуть в окна спальных домиков (занавесок в такой глуши не требовалось). Писателю просто хотелось увидеть новые фотографии на стенах и новые игрушки и книжки, появившиеся у детей Шарлотты. Могло ли это считаться вторжением в жизнь чужой семьи? Дэнни так не думал. А судя по тому, как выглядели интерьеры спальных домиков, Шарлотта была вполне счастлива в своей семейной жизни. Записки, оставляемые ее мужем на кухне и в других местах коттеджа, почти вытеснили ее редкие телефонные звонки с Западного побережья. Дэнни и сейчас регулярно покидал Торонто на время сентябрьского кинофестиваля, когда туда приезжали Шарлотта и ее муж.

Кетчум советовал писателю жить за городом. Дэнни не казался старому сплавщику городским жителем.

Конечно, десять недель на Тернер-Айленде вряд ли соответствовали загородной жизни в понимании Кетчума, но Дэнни много путешествовал. Остальное время года он жил в Торонто. А зимой, начиная с января и до середины марта, остров в заливе Шаванага-Бэй и поселок Пуант-о-Бариль были крайне изолированы от остального мира. (Кетчум любил повторять: «Когда снег, березы заметнее».) Зимой население Пуант-о-Бариль насчитывало не более двух сотен человек.

Магазин Кеннеди, где торговали продуктами, кухонной утварью и бытовой техникой, был открыт почти ежедневно. На шоссе 69 располагался ресторан «Гавань», где подавали спиртное и имелись столы для бильярда и других игр. В ресторане обожали украшать зал и столики множеством рождественских гирлянд. Куда ни глянь — отовсюду глядели разномастные Санта-Клаусы, включая и бутафорского окуня с нацепленной на него шапочкой Санты. Сюда заглядывали любители покататься на снегоходах. Эта публика в основном заказывала куриные крылышки с картофелем фри и кружочками лука. Дэнни брал сэндвичи с беконом, латуком и помидорами и салат из капусты, моркови и лука, приправленный майонезом. Впрочем, в «Гавань» он заглядывал редко.

На том же шоссе 69 находилась и «Таверна Ларри» — мотель с баром. Дэнни несколько раз останавливался здесь во время их осенних и зимних охотничьих вылазок с Кетчумом. Правда, ходили слухи, что заведение продадут и снесут, чтобы построить новое шоссе. Расширением шоссе 69 занимались не первый год. Индикатором возможных перемен для Дэнни служила автозаправка «Шелл». Пока что она работала без каких-либо признаков скорого закрытия. Автозаправка была единственным в поселке местом, где продавались порножурналы. (По мнению Кетчума, весьма средненькие.)

Одним словом, глухомань, где основными темами разговоров местных жителей было угадывание времени, когда замерзнет протока, обсуждение местных сплетен и сведений о дорожных авариях. А аварий на шоссе 69 хватало. Сейчас в поселке только и разговоров было о столкновении сразу пяти машин на пересечении шоссе и дороги на озеро Гоу-Хоум. (Для постоянных жителей поселка, не знавших, что Дэнни — это знаменитый писатель Дэниел Бачагалупо, он был просто чудаковатым американцем, которому почему-то нравилось жить здесь зимой.)