Последняя охота Серой Рыси

— Остальное вам, разумеется, известно, — сказал в заключение Беррон, прикладывая ружье к плечу и искоса смотря на ствол ружья. — Закройте один глаз и цельтесь так, чтобы попасть позади лопатки… какой хотите. Не будет тогда медведь больше трогать ни вашей свиньи, ни вашего огорода. Запомните, миссис Гаммит, что в это время года медведи сильно жиреют от черники и мясо у них как свинина, даже лучше.

Когда миссис Гаммит, возвращаясь домой, шла среди тихого, безмолвного леса, продолжая держать ружье, словно метлу, она нисколько не сомневалась, что может бесстрашно встретиться лицом к лицу и расправиться с самым громадным обитателем леса. Она верила в себя и не без основания, так как в нее верил не только родимый поселок ее, но и поселенцы здешних лесов. Когда ей исполнилось шестьдесят лет и она унаследовала от единственного своего брата-холостяка небольшую ферму, находившуюся в пустыне, никто не усомнился в том, что она будет вести жизнь охотника и пионера. Если миссис Гаммит и леса не сойдутся в чем-нибудь, то тем хуже для лесов.

И действительно, в течение двух с половиною лет все шло, как по маслу. Уединенная жизнь нисколько не смущала миссис Гаммит, которая была вполне довольна своим собственным обществом. Хозяйство ее состояло из двух быков, приученных к ярму, пестрой коровы, один рог которой торчал вверх, а другой вниз, серого кота, индюка и двух индюшек, подававших большие надежды, кур — бурых, черных, белых, красных и крапчатых, жирной утки, доставлявшей ей одно только разочарование, и белой свиньи, составлявшей ее гордость. Что удивительного, если она не чувствовала себя одинокой, имея возможность разговаривать со всеми этими животными? К тому же силы окружающей ее дикой природы, как бы признав в ней женщину, которая может пробить себе дорогу, снисходительно относились к ней. Капризные и невероятно ранние морозы северной области щадили ее огород. Ее цыплята не болели типуном. Дикие кошки, куницы и лисы оставили ее ферму в покое. И вдруг появились медведи…

Ферму миссис Гаммит посещал всего один медведь, но он оказался так неутомим, любопытен и изобретателен, что в воображении миссис Гаммит он умножился в несколько раз. Когда она говорила Джо Беррону, что медведи становятся нахальными и не дают ей житья, она забыла, что дело идет об одном угрюмом, с истрепанной шерстью медведе, умудренном годами и опытом. Медведь этот случайно получил воспитание, какое редко выпадает на долю его товарищей, бродящих по пустынным лесам. Несколько лет он провел в плену в поселке, расположенном далеко южнее долины Куэх-Девик. Затем он прожил довольно долго в кочующем зверинце, откуда освободился благодаря крушению поезда, отделавшись при этом только потерей глаза. В плену он научился глубоко уважать мужчин, потому что они умели бить его по носу, если он не исполнял того, чего они желали. Но к женщинам он привык относиться с презрением. Они визжали, когда он ворчал, и улепетывали, когда он протягивал к ним лапу. Когда он снова очутился на свободе и постепенно, хотя и с трудом, припомнил все давно забытые им способы добывания пищи, он нередко заглядывал в хижины дровосеков и пионеров. И вот, наткнувшись случайно на ферму миссис Гаммит и убедившись после долгого и тщательного наблюдения, что ею управляет не страшный мужчина, а одна из тех одетых в юбку существ, которые дрожали при звуках его ворчания, он даже облизался от предвкушаемого наслаждения. Наконец-то представился случай свободно полакомиться.

И все же старый медведь держал себя очень осторожно. Он решил, что не следует действовать слишком скоро, рассчитывая исключительно на беспомощность юбки. Он долго сидел в кустах, наблюдая за миссис Гаммит, когда она работала на грядках картофеля. Ее вид внушал ему опасения. Нет ли какого-нибудь обмана в этой юбке? Долго и внимательно наблюдал он за нею, пока не решил, что она, пожалуй, женщина. Тогда он задумал предпринять ночью пробный поход в огород.

Ему ужасно понравились стручки гороха. Он ел их осторожно, так как боялся, не случилось бы чего-нибудь. Но ничего не случилось — миссис Гаммит спала крепко. Утром она пришла в ярость, но медведь ее ярости не видел.

Тогда он сделался еще смелее, хотя продолжал действовать под прикрытием ночи. Он испробовал все, что росло в огороде, и оставил столько следов, что миссис Гаммит вообразила, будто ее разоряет целая толпа медведей. После огорода он рискнул заглянуть во двор и в сарай. Здесь в небольшой кадочке, стоявшей в углу навеса, он заметил курицу, сидевшую на яйцах. Не обращая ни малейшего внимания на ее героическую самозащиту и на неприятное ощущение перьев, застрявших в зубах, он с аппетитом закусил ею. Миссис Гаммит и на этот раз ничего не слышала. Несмотря на все свое негодование, она никак не могла отвыкнуть от привычки спать крепко. Если бы медведь вернулся утром, он увидел бы, что поведение его очень не нравится доброй леди. Она решила наказать его, если он вздумает еще продолжать с нею эти шалости. Затем, как мы уже слышали, он стащил утку, к потере которой миссис Гаммит отнеслась довольно равнодушно, говоря себе, что она избавилась от ненужного хлама.

Существование белой свиньи медведь открыл, только когда наступили лунные ночи. И тут впервые встретился лицом к лицу с негодующей миссис Гаммит. Он очень любил свинину, но, занятый сначала приключениями в огороде и под навесом, он и не подозревал существования на ферме такого богатства, как свинья. Опасаясь капканов, он боялся сначала входить через узкую калитку в широких воротах сарая, которые всегда были закрыты. Он предпочел обойти кругом и обнюхать угол, где росла старая береза, служившая насестом огромному индюку. Осторожная птица подозрительно уставилась на него сверху и громко, пронзительно кулдыкнула, чтобы предупредить хозяйку. Удивленная и испуганная свинья забилась в самый темный угол загородки и оттуда молча через щель между досками смотрела на медведя. Потеряв всякое терпение, медведь вцепился когтями в край доски и рванул ее, пытаясь сломать. Но ему удалось отколоть только несколько щепок. Треск досок произвел слишком сильное впечатление на свинью и лишил ее всякого самообладания. Она так завизжала, что медведь с удивлением отскочил назад.

Не успел он еще прийти в себя и возобновить свое нападение, как в хижине распахнулось с громким стуком окно. Визг белой свиньи нарушил крепкий сон миссис Гаммит, и она сразу поняла, в чем дело.

— Брысь! Негодная скотина! — крикнула она, как безумная, и, потрясая кулаками, так далеко высунула из окна голову и плечи, что едва не потеряла равновесия.

Медведь, не понявший значения ее слов, стал на задние лапы и одним глазом принялся разглядывать седые волосы миссис Гаммит. Фермерша, решив, что наступила пора действовать, сбежала по лестнице в кухню, схватила там первое попавшееся ей под руку оружие, которое оказалось метлой, распахнула двери кухни и ринулась во двор, испуская пронзительные негодующие крики.

Странный вид был у миссис Гаммит при ярком лунном освещении. Мускулистые голые ноги ее энергично шагали, торча из-под короткой ночной сорочки, а метла бешено вертелась над ее головой. Целую минуту смотрел медведь на нее с удивлением, но затем нервы изменили ему. Женщина эта принадлежала, без сомнения, к какому-то особенному, невиданному им сорту. Осторожность никогда не мешает. Он повернулся с недовольным ворчаньем и пустился наутек, забыв свою медвежью гордость. Он решил не останавливаться до тех пор, пока не стихнут пронзительные крики, которые нарушали торжественную тишину ночи, посеребренной лунным светом.

Свинье грозила опасность, и миссис Гаммит немедленно отправилась в далекий путь, чтобы попросить ружье у Джо Беррона. Несмотря на доставшуюся ей так легко победу, она все же по достоинству оценила величину медведя и пришла к заключению, что метла — плохое оружие. Теперь же, получив ружье и хорошо помня данные ей Джо Берроном указания, как пользоваться им, она чувствовала себя способной уничтожить сколько угодно медведей, если только они, само собою разумеется, не явятся к ней все сразу. Когда же ей представилось вдруг, что ей, пожалуй, действительно придется иметь дело с целой стаей медведей, ею овладело весьма неприятное чувство, и она стала даже подумывать о том, не взять ли ей на ночь свинью в дом. Пожалуй, будет удобнее расстреливать врагов из окна своей спальни. Но тревога ее несколько улеглась, когда она вспомнила, что медведи никогда не ходят стаями. Она с нетерпением ждала ночи, чтобы скорее напугать медведя.

Любимая поговорка миссис Гаммит: «Если будешь смотреть на чайник, он долго не закипит», оправдалась в эту ночь. Оставив дверь кухни полуоткрытой, она села возле окна. Невидимая снаружи, она ясно видела весь двор, освещенный луной. Медленно, очень медленно плыла луна по бледному летнему небу. Но медведь не приходил. Миссис Гаммит начинала думать и даже бояться, что ее яростная вылазка прошлою ночью навсегда отвадила его от фермы. Мало-помалу ее мысли стали путаться. Она все еще сидела и моргала глазами, желая себя уверить, что не спит. Но наконец голова ее склонилась на подоконник, и она заснула, прислонившись щекой к холодному дулу ружья.

Да, медведь долго колебался в эту ночь и пришел поздно. Луна начинала спускаться, когда он явился. За это время к нему успела вернуться прежняя уверенность, и он снова решил, что миссис Гаммит есть только женщина. Обнюхав еще раз щели и убедившись, что свинья все еще здесь, он обошел кругом и влез в калитку.

Свинья сразу увидела в освещенной луною калитке его неуклюжую черную фигуру. Вид этот наполнил сердце ее вполне справедливым ужасом, и она пронзительно завизжала. Визг ее среди четырех стен прозвучал так громко, что медведь невольно попятился назад. Он нечаянно наткнулся на грабли, стоявшие у стены. Грабли свалились на него и вцепились в его шерсть, словно живые. Испуганный неожиданным нападением, медведь выскочил на освещенный луною двор. В ту же самую минуту дверь в кухню распахнулась и оттуда вылетела миссис Гаммит с ружьем в руке.