Последняя тайна Лермонтова

Вообще-то я – не то, чтобы книжный жук. Но все эти поездки, перелеты, а читаю быстро, я все делаю быстро. Но если бы ты согласилась, то было бы не быстро... Не смотри волком, я все понял: ты меня еще не хочешь... Я подожду, это даже приятно...

Так вот, любую книгу я читаю за полчаса, ну если очень толстую и какой-нибудь Ницше-Шопенгауэр, то час максимум. У меня везде этих книг скапливались горы, как-то жалко выбрасывать, даже прочитанные.

Конечно, Лермонтова читал в школе только, все еще стишок зубрили, про парус. «Героя нашего времени» я вообще не помнил, может, болел, когда его проходили.

Ну тут все совпало – и бизнес, и может, какую тему рентабельную можно будет в замке замутить с учетом биографии поэта. Ну а самое главное – делать не хрен, мозг нечем занять, я привык жить в другом ритме, для меня этот проект – как школьная зарядка для профессионального спортсмена, фигня ненапряжная.

И вот почитал я его книжки, стихи, прозу. Воспоминания современников, биографии. И понял, что очень вредный он, Лермонтов, совершенно не правильный идеологически, и какой только козел его в школьную программу засунул? Михаил Юрьевич же депресняк гонит! То, блин, в долине Дагестана с пробитой грудью разлегся; то ему скучно, грустно, руку подать некому. Еще стишок, «Завещание», как сейчас помню: «На свете мало, говорят, мне остается жить». Ну и зачем таким детей грузить? Про то, что «Герой нашего времени» никакой не герой и тоже мутотени всякой учит, девочек разводить, с друзьями залупаться – до меня многие заметили.

Но все-таки что-то в этом Лермонтове было, да. Его гениальность многими отрицается, но она сто процентов имелась, я так считаю. Он был провидцем, он мастерски звал и ждал свою смерть, он призывал ее страстно и вдохновенно. Кстати, в экранизации «Героя нашего времени» Петренко это четко сыграл, он понял.

А ты видела тот рисунок, из альбома? Лермонтов нарисовал его за полгода до своей гибели. Или до убийства? А может, до самоубийства?..

Ты ведь судебный медик, тебе интересно будет. Я тебе книжки покажу, там акт осмотра его тела, план расстановки участников дуэли. И современный анализ: не могла выпущенная Мартыновым пуля так снизу вверх его прошить. Что-то там темнили все его кореша, замочили, похоже, своего другана Михаила Юрьевича, а убийцей история другого человека заклеймила.

Только вот тот рисунок... Он мне покоя не давал. Кто из них виноватее, а? Друзья-заговорщики или сам поэт, который, зная, позволил им? Лермонтов, выходит, все заранее предчувствовал. Мог бы избежать, но зачем? Он хотел, он стремился, представлял свою могилку, знал, как будет выглядеть холмик, да что там, каждую травинку нарисовал в своих мыслях, в стихах.

Почему? А ему до зеленых соплей было скучно, все его время – тоска и скука. По этой позиции он был героем, героем скучного времени. Потому что не хотел с ним смиряться, не хотел терпеть его, а единственная возможность убить скуку – убить себя, уйти прочь, в смерть как в избавление, как в вечный покой...

Мне кажется, он был так счастлив, когда понял, что все свершается, когда Мартынов взводил курок пистолета. Пишут, гроза случилась после этого. Не хотели там его, этого героя, но, конечно, приняли, после смерти кто же в жизнь возвращается...

Я смотрел на тот рисунок, и мурашки по коже. А еще понял, что я тоже так хочу, ждать собственную смерть, разрешить себе уйти, стать героем. А то – зову, нарываюсь, можно сказать, и никакого результата. Надо действовать решительнее, под лежачий камень – это я давно просек. Но как устроить? Яд, пистолет, авария, веревка? Слишком просто, слишком... страшно. Страшно, Наташ, да. А ты представь пистолет у своего виска. Ты вздрогнула! Я хотел, но боялся.

Ответ, как ни странно, Лермонтов подсказал, его рисунок. Все вещи я в музей передал, а этот набросок не смог. Вырвал лист, положил его в сейф, смотрел часто.

Очень современная ведь, на самом деле, ситуация вырисовывается. Он сам себя заказал. Позволил убить себя. Предсказуемо, но вместе с тем неожиданно.

И я решил последовать его примеру. Подражать классикам – что может быть лучше?

Милая, бедная, ты совсем устала. Мы всю ночь разговариваем. Боюсь, у меня теперь уже даже с учетом твоей красоты ничего не выйдет. Я сейчас все расскажу, мы поспим пару часов, а утром... Да? Нет... Злая какая, все равно ведь по-моему будет!

Так получилось, что я не знал исполнителя. Был ли Стас тем человеком, с которым я вел переговоры? Не думаю, мне казалось, там целая банда. На один адрес надо было написать письмо, по другому телефону позвонить, был еще счет, куда пришлось перевести много денег, наличкой, чтобы никаких концов. Договаривались долго, по цепочке, странные намеки, непонятные нелогичные действия. Впрочем, меня не обманули: никакого интереса к моей личности они не проявляли, я действовал в полной анонимности. Эти люди занимались антиквариатом, редкими вещами, предметами искусства. И я знал, что они не останавливаются ни перед чем, если им требовалось убить – они убивали. Какие-то начальные их контакты я получил через своих юристов. Тогда шло оформление замка, я заказывал проекты нескольким декораторам, и вот юрист сказал, что есть чуть ли не возможность получить любую вещь из любого музея, из любого дворца.

Когда я понял, что у меня получилось оплатить собственную смерть, мне сразу стало легче. Жизнь оказалась не то, чтобы менее паскудной, но интереснее – ведь если знаешь, что любая минута может стать последней, краски становятся ярче.

Строители устроили в стене несколько тайников. Я подумал, что, может, туристам было бы интересно разыскивать клад, и при проектировании перегородок между номерами – ведь первоначально комнаты здесь были огромными – в нескольких местах сделали тайники, они замаскированы декоративными панелями.

Я сочинил для преступников не очень правдоподобную, но в духе их специализации, историю. В одном из тайников находится спрятанный строителями рисунок. Тот негодяй якобы помер, но перед смертью открыл вот такую страшную тайну. Поэтому необходимо набросок найти, а Панина убить – только он знает о существовании раритета и тоже занимается поисками. Набросок потом надо переслать на один адрес... Я выбрал произвольный отель на Мальдивах. На этих островах очень красиво! Можем съездить с тобой, будем купаться, плавать с маской, смотреть на рыбок у коралловых рифов...

Уже почти сплю, мысли путаются.

Я переписал завещание, пригласил в замок всех родственников (свадьба Андрея оказалась очень кстати, в этом мне увиделся очередной знак, подтверждающий правильность моего решения) и приготовился умирать. Ты представляешь, все-таки не зря наши предки помирали в окружении родственников. Действительно, хочется, чтобы рядом в такую минуту были близкие люди.

Конечно, мелькали мысли о том, что случится кидалово. Но уже очень скоро в ресторане родственники и их друзья стали обсуждать привидений, простукивающих стены. Сначала мне показалось: началось, убийца здесь. Но потом я решил, что у меня паранойя: как он мог сюда пройти, ведь персонал подобран мной лично, а посторонних людей здесь попросту нет. Я все-таки уверил себя, что гости утрируют, в замке очень специфическая атмосфера, тут всякое может привидеться.

Но когда погибла Таня... Сначала я решил, что это Антон. Как-то я видел: он пытался обнять официантку, та его оттолкнула. Здесь, мне показалось, произошло то же самое, но с трагическим финалом, возможно, девушка, отбиваясь от моего сына, просто сорвалась вниз. Но Олеся меня заверила, что Антон все время находился под присмотром. Историю про пыль на люстре и лестнице я сочинил раньше, и рассказал Марине, так как боялся, что Антон причастен. А потом понял, что это все-таки начинают выполнять мой «заказ». Когда ты сказала, что именно Таня перед смертью говорила. Я не знал, что у нее был роман со Стасом, поэтому очень удивлялся, как это она поняла, что за мной началась охота.