Последняя теория Эйнштейна

— Вы сказали «брошюра»? Вам нужна брошюра с расписанием? Прошу вас ответить «да» или «нет».

Моника шагнула к машине, и на миг Дэвиду показалось, что сейчас автосекретарь получит пинка.

— Мне нужно… попасть… в кабинет… доктора Гупты. Понятно? Кабинет. Доктора Гупты.

— Вы сказали «Гупта»? Прошу вас ответить «да» или «нет».

Да! Да! Доктор Гупта!

— Профессор Амил Гупта является директором института робототехники. Вы хотели бы записаться на прием?

— Да! То есть нет! Я не на прием, я убрать в его кабинете!

— Профессор Гупта принимает по понедельникам и средам. Наиболее раннее доступное время приема — в следующий понедельник в пятнадцать часов. Подойдет ли вам это время? Прошу вас ответить «да» или «нет».

У Моники терпение кончилось. Разведя руками с видом «а что делать?», она решительно подошла к тележке, ухватилась за край парусины и погнала телегу обратно, прочь из приемной. Они быстро двигались по коридору, и колеса постукивали на кафеле. Но Моника не вернулась к грузовому лифту, а открыла дверь в подсобку и завезла туда тележку.

Как только дверь закрылась, она сунула руки в мусор, отгребла в сторону мятую бумагу и грязные тряпки, покрывающие голову и плечи Дэвида. Он приподнялся на локтях, посмотрел вверх и увидел разозленное лицо Моники, заглядывающее через верх в мусорный мешок. Смысл был ясен: ей нужна помощь.

Дэвид осторожно поднял голову и оглядел подсобку. Вдоль стен шли металлические полки, заставленные предметами для уборки и конторским оборудованием: жидкость для мытья полов, пачки туалетной бумаги, коробки картриджей для принтера. В углу стоял большой умывальник из нержавеющей стали. И никаких признаков камер наблюдения. Конечно, фэбээровцы вполне могли ее где-нибудь спрятать, но Дэвид сомневался, чтобы федеральные агенты установили дорогую видеосистему в таком чулане — маленьком и очень редко посещаемом. Подслушивающие устройства — совсем другое дело: их без труда можно поставить во все помещения здания. Дэвид, не говоря ни слова, вылез из мешка, подошел к раковине и включил воду до отказа. Он видел такой фокус в кино, хотя и не знал, защищает ли он на самом деле от подслушивания. На всякий случай он притянул Монику поближе и зашептал ей в ухо:

— Тебе надо будет вернуться в приемную.

Она замотала головой:

— Нет смысла. От этого робота толку ноль. Дерьмовая коммуникационная программа-вот в чем причина.

— Тогда вернись и привлеки внимание этого юнца. По плечу его похлопай, если надо.

— Ничего не даст. У мальчика такой вид, будто он с отклонениями. А агенты ФБР наверняка слушают все, что я там говорю. И если я подниму слишком сильный шум, они насторожатся.

— Ну так что же нам делать? Ждать, пока у Гупты кончится туалетная бумага?

— А есть другой путь в его кабинет?

— Не знаю! Я же здесь был один раз и черт-те когда! Не могу я помнить…

Что-то стукнуло его в каблук — почти прикосновение, но он испугался чуть ли не до обморока. Поглядев вниз, он увидел синий диск, размером примерно с «летающую тарелку». Диск медленно двигался по полу, оставляя неровный мокрый след на линолеуме.

Тут его увидела и Моника и удивленно вскрикнула. Дэвид зажал ей рот рукой.

— Не волнуйся, — прошептал он. — Это робот-поломойщик. Тоже проект Гупты. Разбрызгивает запрограммированным образом моющую жидкость, потом всасывает грязную воду.

Она нахмурилась:

— Наступил бы кто-нибудь на эту штуку, чтобы прекратить ее мучения.

Дэвид кивнул, глядя, как устройство отползает прочь. Оно было похоже на огромное насекомое — из-за угловатой черной антенны, выступающей над краем диска. Гупта снабжал всех своих роботов радиопередатчиками, потому что одержим был идеей следить за их перемещениями. Когда Дэвид интервьюировал его десять лет назад, старик гордо показывал ему экран компьютера, где были подробно обозначены положения всех автономных машин, странствующих по коридорам и лабораториям Холла Ньюэлла — Саймона. Воспоминание об этом экране, мигающих на нем отметках и трехмерных планах этажей, сейчас подсказало Дэвиду решение.

— Если мы до Гупты не можем добраться, может быть, он сможет добраться до нас, — сказал он, шагнув к роботу-мойщику и наклоняясь к его антенне. — Вот это привлечет его внимание.

Одним движением руки он оторвал проволочную антенну.

Робот тут же испустил оглушительный, пронзительный сигнал тревоги. Дэвид отскочил. Не такой реакции он ожидал: он думал, что оповещение появится только на экране у Гупты, а не будет вопить на все здание.

— Черт побери! — крикнула Моника. — Что ты сделал?

— Не знаю!

— Отключи его! Отключи этот прибор!

Дэвид подхватил прибор и перевернул, отчаянно выискивая выключатель, но на нижней стороне ничего не было, кроме сопел и вертящихся щеток, и вся конструкция вибрировала в руках, испуская сигнал тревоги. Он подбежал к раковине и ударил роботом изо всех сил по стальному ребру. Пластиковый корпус раскололся пополам, расплескивая моющее средство и осколки печатных плат. Шум оборвался.

Дэвид наклонился над раковиной, тяжело дыша. Повернувшись к Монике, он увидел у нее на лице гримасу тошноты. Она молчала, но совершенно было ясно, что она думает. Агенты ФБР не могли не слышать тревоги, и скоро кто-нибудь придет сюда проверить в чем дело. Мысль эта будто парализовала ее, и несколько секунд Моника просто стояла посередине чулана, не сводя глаз с двери. Дэвид, глядя на нее, почувствовал, как что-то в нем плеснуло, будто от качки на море. Они в ловушке, и они беспомощны. План потерпел крах еще раньше, чем был задуман. Им себя не спасти, не то что мир.

Дверь открылась. В подсобку вошел Амил Гупта.

— Так, слушаю вас. Доложите обстановку.

Люсиль стояла в мобильном командном пункте, который пригнали утром в кампус Карнеги-Меллона. Снаружи он выглядел как обычный офисный трейлер — длинный светло-коричневый кузов с алюминиевой облицовкой — такие обычно стоят на стройплощадках, но внутри электроники было больше, чем на атомной субмарине. В одном углу расположилась стойка с экранами, дающими в реальном времени изображение разных кабинетов, лестниц, лифтов и коридоров Холла Ньюэлла — Саймона. Возле рабочей станции сидели двое техников, наблюдая за экранами и слушая через наушники разговоры с подслушивающих устройств. В другом конец трейлера еще двое техников изучали трафик на соединениях института робототехники и отслеживали уровень излучения в здании — как при любой контртеррористической операции. В середине трейлера Люси допрашивала агента Кроуфорда — своего исполнительного и честолюбивого заместителя.

— Гупта был один в кабинете, начиная с десяти часов, — докладывал Кроуфорд. Он читал записки с наладонного коммуникатора «БлэкБерри». — В десять пятнадцать он вышел в мужской туалет, вернулся в десять двадцать. В одиннадцать ноль пять вышел в комнату отдыха за чашкой кофе, вернулся в одиннадцать ноль девять. Сейчас он виден на экране номер один, вот на этом.

На экране было видно, что Гупта сидит за столом, откинувшись на спинку вращающегося кресла, и пристально глядит в монитор компьютера. Это был человек небольшого роста — пять футов, но живой, несмотря на свои семьдесят шесть лет, с седыми волосами и коричневым лицом, как у куклы. Согласно досье, которое Люсиль прочла по дороге в Питтсбург, лилипутский рост Гупты был связан с недоеданием в бомбейском детстве в тридцатых годах. Но сейчас он явно не голодал: благодаря продаже основанной им софтверной компании и различным инвестициям в робототехническую промышленность он стоил около трехсот миллионов долларов. И хотя он был тощее ощипанной курицы, такой оливковый итальянский костюм ни один правительственный служащий не мог бы себе позволить.

— Что у него на компьютере? — спросила Люсиль.

— В основном программный код, — ответил Кроуфорд. — Мы подключились к его провайдеру, и видно, что он скачал какую-то огромную программу, более пяти миллионов строк кода, как только пришел к себе в кабинет. Скорее всего это какая-то из его программ искусственного интеллекта. И последние два часа он в нее вносит какие-то мелкие изменения.

— А что у него с электронной почтой и телефонными разговорами?