Последняя трапеза блудницы (Загадка последнего Сфинкса)

– Откуда у вас этот снимок? – заерзал скульптор.

– Ваша бывшая жена Раиса дала.

– Зачем? Что она хочет доказать? Я никого не убивал! Не слушайте ее… она вам с три короба наговорит. Небось наплела всякой ерунды… про то, как Игорь мне денег не давал на мои проекты? Так и другие не давали. Я у многих просил! И все, между прочим, живы и здоровы.

– С какой целью вы послали Домнину гипсовую статую сфинкса?

– Шутки ради! – разволновался Маслов. – Уже и повеселиться нельзя? Это был намек на былую дружбу, совместную учебу, любовь к искусству – на то, что в молодости нас объединяло. Хватит, мол, становиться в позу, дуться друг на друга! – Он споткнулся на полуслове, молча хлопнул себя по лбу, как будто только что осознал какую-то важную вещь. – Ба! Да я только сейчас сообразил, почему сделал именно сфинкса! Игорь чем-то смахивал на него, ей-богу. Мы еще в Питере смеялись: «Ты, Игореха, весь из себя такой загадочный, такой мудрый, будто знаешь какую-то тайну, а нам не говоришь!» Он тоже посмеивался… не возражал.

– Ловко ты стрелки переводишь, Феофан! – запальчиво воскликнула Санди. – А кто меня по голове саданул? До сих пор затылок ноет. Хорошо, хоть без сотрясения обошлось.

– Я тебя легонько стукнул, только чтобы успокоить. Ты не должна была там оказаться, тем более меня увидеть. Сама напросилась! Уж не обессудь, пришлось принять меры предосторожности.

– Не юли, Маслов. Ты меня подставить хотел. Слава богу, добрые люди выручили.

Две благородные дамы, Теплинская и Никонова, не понимали, о чем речь, но их это не интересовало. Обе гадали, к чему ведет Астра.

Она решила положить конец перебранке между скульптором и Санди. Устроили базар!

– Феофан, почему из всех картин, собранных вашим отцом, вы продали именно полотно с изображением сфинкса? Тоже шутка?

Маслов побагровел, его брови зашевелились, а венчик кудряшек встал дыбом от негодования. Не хватало еще публично обсуждать его плачевное финансовое положение! У него едва не вырвалось ругательство. Он с трудом подавил порыв наговорить грубостей и уйти, хлопнув дверью, запыхтел и сердито вымолвил:

– Баркасов сказал, что познакомился с коллекционером, который без ума от Кнопфа. Вот я и выбрал на продажу копию «Ласок». Мне деньги нужны. Если быть до конца честным… мне не нравилась эта картина. От нее становилось не по себе. – Феофан неожиданно смутился. – Она меня… пугала, а чем – не могу объяснить.

– Допустим. – Астра обвела взглядом сидящих в гостиной людей. Какие у них разные выражения лиц! – Вернемся к фотографии, которая запечатлела Маслова и Домнина в молодые годы. Я показала ее госпоже Теплинской, и она не сразу, но все же узнала одного из студентов. Этот парень был ее горячим поклонником, поджидал у театра после спектаклей, дарил цветы и как-то поздним вечером признался ей в любви. Романтическая история продолжалась недолго. Поклонник то пропадал, то снова являлся… Инга не знала ни его имени, ни чем он занимается. А тем временем за ней начал ухаживать серьезный человек с положением, с деньгами. Они понравились друг другу. Словом, балерина вышла замуж.

– Я ни за какой Ингой не ухаживал! – запротестовал Маслов, глядя на госпожу Теплинскую. – Я ее не знаю. Нас только здесь познакомили.

– Я вас тоже впервые увидела в клубе. На снимке я узнала вашего друга… Игоря. Он и был моим поклонником, – объяснила Инга. – Спустя годы господин Домнин так изменился, что в его внешности почти не осталось ничего общего с тем молодым влюбленным. На презентации в «Ар Нуво» я не заметила сходства между знаменитым художником и моим бывшим ухажером. Правда, мне было не до того! Меня беспокоило совершенно другое.

– Сильфида! – громко произнесла Астра, и все повернулись в ее сторону.

– Чушь какая-то, – развел руками скульптор. – К чему вы клоните?

– У меня есть еще одна фотография из прошлого. – Она подняла перед собой и показала собравшимся снимок: юные танцовщицы из «Терпсихоры» исполняют «Хоровод пчел». – Вот ваша бывшая жена, господин Маслов, – повернулась она к скульптору. – А вот вы, Людмила Романовна… тогда еще Люся Павленко. У вас на головке – корона. Вы – царица!

Никонова согласно кивнула. Она была лучшей в ансамбле. Кому, как не ей, танцевать царицу пчел?

– Помните мальчика, который сидел на лавке в репетиционном зале и не сводил с вас восторженных глаз?

Людмила Романовна с сомнением взглянула на скульптора.

– Люся?! – вскочил тот. – Ты ли это? Люсенька… Господи, не может быть! Глазам своим не верю. Люся! Ты меня не забыла?

– Вы? Не-е-ет… не помню.

– Как… не помнишь? – опешил Феофан. – Ты разбила мне сердце, Люсенька! Царица моя… Этот негодяй Домнин вскружил тебе голову… завлек, а потом бросил. Как ты могла забыть?

– То был совсем другой мальчик… – прошептала Никонова.

– Правильно, – подтвердила Астра. – Кроме Маслова, который так и не осмелился подойти к вам и признаться в своих чувствах, вас обожал сын аккомпаниаторши… Игорь Домнин.

– Да… – глаза Людмилы Романовны наполнились слезами. – Я вспомнила. Его звали Игорь… а фамилии он не говорил. То была единственная искренняя любовь в моей жизни. Смешно, правда? Мы оба вели себя как дети… в сущности, мы и были детьми.

– Что между вами произошло?

– Ничего. Какая жалость… Значит, Игорь стал талантливым художником! А я и не знала. С тех пор мы не виделись. Он был необыкновенным мальчиком, страстным и робким. Странное сочетание, да? Тогда я не понимала, что в жизни самое ценное, – бредила танцами, возомнила себя примой-балериной. Задрала нос! Мое воспитание не позволяло мне ответить ему взаимностью. Какая могла быть любовь в нашем возрасте? В общем, мы расстались. Я прогнала Игоря, отвергла его…

Санди слушала с пренебрежительной усмешкой на коралловых устах. Маслов – с растущим недоумением. Инга все еще переживала воспоминания собственной молодости.

– Ничего себе, робкий! – возразил скульптор. – Игорек на ходу подметки рвал! Любая девчонка готова была прыгнуть к нему в постель, помани он пальцем. А он манить-то не торопился.

– Пчела! – с ударением произнесла Астра и посмотрела на Никонову. – С вас-то всё и началось.

– Что началось?

– История Сфинкса. Он вас любил безумно, по-взрослому… а вы не сумели его понять. И он всю жизнь искал в женщинах – вас! В Инге он увидел не порхающую по сцене сильфиду, а свою царицу пчел. Поэтому и полюбил в ней – вас. Но и она поступила с ним жестоко, так же, как вы. А потом он перестал ждать от женщин любви и просто спал с ними, удовлетворяя свою природную потребность в сексе. Много воды утекло с тех пор. Домнин стал известным художником, добился признания и благополучия, его мать умерла, а отец женился на молодой красивой женщине. Скажите, Александрина, каким образом он увидел вашу татуировку в виде бабочки? Вы танцевали?

Глаза рыжеволосой вдовы – две крупных янтарных бусины – сделались медовыми, потемнели.

– Я танцевала стриптиз… – выпалила она. – Но… как вы догадались?

– Ясновидение.

– Это была обычная вечеринка. Я потащила мужа в ночной бар… мы там много выпили. Особенно я. Ну и, пьяная, я потеряла контроль над собой, пустилась раздеваться под музыку. Оказалось, Игорь тоже заглянул в бар. Вот… так это и произошло. Постойте! – Ее лицо вдруг исказилось и побледнело. – Вы намекаете, что он…