Последняя утренняя звезда

Такова ситуация с садху. С одной стороны он видит мир и плачет, а с другой стороны он видит божественное и смеется. Он стоит посредине, на пороге. По одну сторону от себя он видит непостижимую печаль и боль людей, которые пресмыкаются как насекомые, и он плачет. По другую сторону от себя он видит высший дар божественного, излияние блаженства, поэтому он смеется. Он смеется и плачет.

Они плачут, когда поют и смеются,

И это очень парадоксально, говорит Дайя.

Итак, если вы решили отыскать садху, то уясните себе несколько моментов. Садху опьянен, он полон экстаза. Садху пьян без вина.

Люди называют меня пьяницей, хотя я вовсе не пью,

Я в экстазе! А ты ни за что дал мне дурное имя.

И садху сидит пьяный без всякого вина. Но он покажется вам пьяным.

Такой я теперь, и я поднимаю бокал за твою красоту!

Я больше не могу различать

Осознанность и опьянение.

Для садху больше нет различия между тем, что есть сознание, и тем, что есть бессознательность. Оба эти понятия слились воедино. Противоположности растворились друг в друге, противоположности погрузились друг в друга. Таким образом, смех и слезы сосуществуют. Садху может плакать и петь одновременно.

Мы разделяем свое бытие сложившимся ныне образом жизни. Мы разделяем все в жизни. Мы раскладываем по сторонам жизнь и смерть, счастье и печаль, рай и ад, любовь и ненависть. Близкие здесь, а чужие там; друзья здесь, а враги там. Мы разделяем все, но сама жизнь неделима. Садху ничего не делит, он несет свое бытие в неделимой жизни. Жизнь не двойственна. Садху живет целостно.

Жизнь и смерть существуют нераздельно, просто вы верите, что это разные явления. Вы начали умирать в тот день, когда родились. Ваш первый вдох стал также началом вашего последнего вдоха. Вы не вдруг умираете однажды через семьдесят лет. Неужели что-то когда-либо происходит неожиданно? До смерти проходит семьдесят лет. Вы умираете очень медленно. В конечном итоге вы умираете спустя семьдесят лет после рождения.

Итак, жизнь и смерть - это не два отдельных явления. Жизнь и смерть -это все равно, как ваша правая нога и левая нога, которые идут параллельно. Они движутся параллельно. Это как вдох и выдох... Если жизнь - это вдох, тогда смерть - это выдох. И то, и другое движется параллельно. Ваши ноги идут параллельно, крылья движутся параллельно.

Иногда ваше поведение озадачивает вас. Если вы плачете, но неожиданно захотите смеяться, вы станете контролировать себя. Вы боитесь того, что в ином случае люди скажут, что вы сошли с ума.

Умер один из моих учителей. Это был прекрасный человек, дородный и сильный. Наш Тару - ничто по сравнению с ним! Он был также очень добросердечным. Вы могли рассмеяться, просто посмотрев на его лицо, ведь в нем была написана невинность. Это его качество люди использовали для того, чтобы подшучивать над ним. Его называли царем простаков. Его можно было смутить на целый час, стоило только написать на классной доске словосочетание «наш царь». Эта надпись раздражала его целый час. Он подпрыгивал, садился на свое место, потом снова подскакивал, он злился, колотил указкой по столу, и все его тело покрывалось потом.

Когда он умер, все его ученики пришли к нему домой. Я стоял очень близко к его безжизненному телу. Смотря на его лицо, я хотел рассмеяться. И у меня при этом также текли слезы. Я изо всех сил пытался не рассмеяться, поскольку такое поведение было совсем неуместным. Умер человек, а какой-то болван смеется... Мне было грустно, и я тоже плакал. Я был тем, кто больше всех дразнил его, и я же был самым печальным человеком в тот день. Я потерял больше, чем кто-либо другой. Я никогда уже не переживу снова такое счастье. Итак, в этом смысле между мной и этим учителем была глубокая связь.

Потом к нам пришла его жена. Горе подкосило ее, и она простерлась над его телом и сказала: «Ох, мой царь...» И тут я не выдержал. Всю жизнь мы дразнили этого учителя, называя его господином, а сегодня и его жена назвала его таким же словом. Если его душа была рядом с нами, то она, должно быть, начала подпрыгивать и присаживаться. Я перестал плакать, но начал хохотать.

На обратном пути домой люди сурово упрекали меня.

– Ты не пойдешь с нами на похороны учителя, - заявили они.

– Но что случилось?
– спросил я.
– Неужели нельзя одновременно плакать и смеяться?

– Не неси чепуху, - отмахнулись люди.

Все они сошлись на таком объяснении:

– Не важно, могут ли слезы и смех существовать одновременно. Просто, когда кто-то умирает, следует плакать, а смех здесь неуместен. А делать и то и другое одновременно - это чистое безумие.

Но видели ли вы когда-нибудь, как плачут маленькие дети? Если ребенок смеется слишком сильно, то его смех постепенно перейдет в слезы. Поэтому крестьянские матери говорят: «Сынок, не смейся слишком сильно, иначе начнешь плакать». Дело в том, что эта разница пока что не очень ясна маленькому ребенку. Он до сих пор ведет двойственную жизнь. Когда он смеется, его смех постепенно становится слезами. Когда он плачет, его слезы постепенно превращаются в смех. Он пока что не разграничивает противоположности. Так или иначе, для него пока что все едино. Мудрец снова становится единым, он снова становится похожим на маленького ребенка.

Иисус сказал: «Только те люди, которые подобны маленьким детям, смогут войти в царство божье». Подобны маленьким детям...

Не думайте, что «садху» означает искателя, человека дисциплины. Этот термин означает того, кто снова стал ребенком, снова стал невинным.

Я не осознаю свое положение,

Я просто услышал от других людей,

Что я попал в глубокую беду.

Садху не осознает свое положение, он исчезает. Божественное - это отсутствующая сущность без всякой личности, точно так же и садху - это отсутствующая сущность. Если вы объединитесь с тем, у кого нет дома, тогда у вас не будет дома. Если вы объединитесь с неизвестной сущностью, то также станете неизвестным.

Я не осознаю свое положение,

Я просто услышал от других людей,

Что я попал в глубокую беду.

Садху, просветленный мистик, узнает о своих поступках от других людей, то есть о том, что он смеялся или плакал, что он сходил с ума или танцевал на улицах. Он узнает об этом, когда люди рассказывают ему о его действиях, потому что, когда садху делает что-то, он полностью поглощен действием, и он не отступает назад, чтобы посмотреть на себя со стороны. Таково различие между путями медитации и преданности. На пути медитации вы стоите на расстоянии, вы стоите в стороне и наблюдаете, вы всегда зритель. Не важно, что происходит, вы все равно остаетесь в стороне, вы стоите на расстоянии, и вас ничего не касается. Вы не пребываете в действии.

Преданность означает, что вы не стоите на расстоянии, вы не зритель, а деятель. Преданность означает, что вы в полной мере становитесь деятелем, погружаетесь в событие, настолько сливаетесь с ним, что в вас не остается незатронутым ни одни угол или щель. Каждая частица вашего тела тонет в происходящем.

Действие бывает полным, только когда сознание полностью сливается с ним. Когда вы не зритель, а деятель, когда вы настолько всецело деятель, что уже не остаетесь отделенным от своего действия, тогда это абсолютное действие называется преданностью. А когда вы полностью исчезли в действии... когда вы поете песню, остается только песня, а певец исчезает, остается только танец, а танцор исчезает, остаются только гимны преданных служителей Бога, а исполнители их исчезают... когда преданный служитель Бога кланяется в ноги божественному, есть только поклон, и от человека не остается часть, которая смотрите со стороны и говорит: «Я кланяюсь». Если вы видите, как вы кланяетесь - значит вы вовсе не кланяетесь, ведь ваше эго по-прежнему стоит. Поклонилось ваше тело, а не вы.