Последняя версия

Я молча поклонился, продемонстрировав готовность закрыть грудью вражескую амбразуру или броситься с гранатой под танк. Волин покровительственно похлопал «преданного» помощника по плечу.

— Но прежде я обязан повиниться перед вами, — он опустил голову и продолжил, глядя на пушистый ковер, закрывающий паркет. — Мне не удалось отыскать вашего друга — Костяк два года тому назад погиб во время разборки с конкурирующей фирмой…

Странно, но я не ощутил горестного потрясения. За истекшие годы образ старого зека, моего соседа в изоляторе и на зоне, сильно поблек. Прежнее восхищение его проницательностью и умением найти выход из, казалось бы, безвыходного положения сменилось равнодушием. Что же касается помощника в расследовании убийства Вартаньяна, на роль которого я выбрал Костяка, то необходимость отпала — появился Ваня Сергеев.

Но не скажешь же это лидеру преступной группировки, погрузившего в меня испытующий взгляд? Пришлось изобразить горе, даже смахнуть с ресниц набрякшие слезинки.

— Успокойтесь, Константин Сергеевич, Бог дал, Бог и взял. Такова уж наша житуха, короткая и обкаканная, как распашонка младенца…

— Слушаю ваше задание, — мужественно подавив в себе приступ «горя», с трудом промолвил я. — Погибшего не оживить…

— Ценю ваши дружеские чувства, по мере сил постараюсь заменить Костяка… Итак, задание…

Волин обожал высокопарные высказывания, обволакивал ими самые мерзкие свои идейки, как ватой обкладывают упакованный в коробки хрупкий хрусталь. Но самые обворожительные улыбочки и самые вычурные фразы оказались неспособными смягчить то, что он задумал. Из-под ватных «прокладок» выскакивали острые шипы, обливание сладко пахнущими духами не смогло заглушить зловония.

— У вас, конечно, сохранились связи с уголовным розыском? Не отнекивайтесь — не поверю. К примеру, старый дружок, ныне капитан Ромин…

Я обомлел. Впору опереться на угол стола, чтобы не упасть в беспамятстве к ногам садиста. Все знает, пройдоха, все известно бандиту! Постарался пересилить неожиданную слабость — лихорадочно «включил в работу» резервные участки мозга.

— Конечно, есть… Простите за слабость — все ещё не могу себе представить дружана мертвым… Сколько мы с ним пережили трудных дней и ночей, сколько раз были на краю гибели!… И вот я — жив, а он…

Волин сочувственно покачал головой, в свою очередь промокнул совершенно сухие глаза. Мне показалось, что во взгляде, исподволь брошенном на меня, мелькнула откровенная насмешка.

— Как я вас понимаю. Сколько я тоже потерял друзей — не перечесть… Но погибшие уходят, оставляя нам память, а живые обязаны продолжать бороться с судьбой-злодейкой.

Хозяин участливо взял меня под руку, сопроводил к креслу возле углового столика, усадил, налил коньяк. С притворной жадностью я опрокинул пару рюмок, откинул голову на спинку кресла, полузакрыл глаза.

— Успокоились? — нетерпеливо спросил Волин через несколько минут. — Может быть, возвратимся к моему поручению?

Я безвольно кивнул — давайте возвратимся.

— Читали сегодняшние газеты?

— Не успел — торопился в офис…

— Посмотрите на первых страницах…

Коньяк со стола перекочевал на подоконник, вместо бутылки с рюмкой — тугая пачка газет. Ну, что ж, поглядим, поудивляемся, подумал я, заодно поворошим варианты своих связей с уголовкой. Газеты можно не читать, я и без них знаю сногсшибательную новость, которыми газетчики в очередной раз пытаются оглушить и без того потерявшего сознание читателя.

Так и есть!

«Московский комсомолец» — очередная трагедия: расстрелян депутат Госдумы господин Севастьянов! Зверское покушение! Имеется мнение: дело рук левой оппозиции! Возбуждено уголовное дело…

«Сегодня» — кровавая расправа над народным избранником! Куда смотрят правоохранительные органы? Преступиники пользуются безнаказанностью, а может быть и поддержкой, в верхах…

«Правда» — правительство, которое не может защитить своих граждан, должно подать в отставку! По неофициальным данным застреленный бандитами депутат Севастьянов был связан с криминальным бизнесом…

«Независимая газета» — трагедия возле ресторана «Отдых»: убиты депутат Госдумы и три его охранника! Куда смотрит милиция? Убитый в последнем своем выступлении клеймил позором слабость Генеральной Прокуратуры. Не это ли причина зверского убийства?…

И так далее, и тому подобное. Газетные страницы набухли кровью и гневом. Настоящим и притворным. Почти в каждой строке — гримасы российского общества, за каждым словом прячутся распри и антипатия. Ко всем подряд, без разбора.

— Какое отношение это убийство имеет к нам? — удивился я, изображая святую наивность человека, далекого от текущей за окном жизни.

Нервно расхаживающий по кабинету Волин, резко остановился напротив меня. Будто невинный вопрос включил в нем некую тормозную систему.

— Не притворяйтесь, Константин Сергеевич, вы все отлично понимаете. Севастьянова убрали наши люди — он слишком много знал. Кстати, перед гибелью депутат в ресторане о чем-то откровенничал с вами… О чем?

Этап притворства и хитрых маневров завершен — Волин смотрит на своего аналитика жестко и требовательно. Будто я голый лежу на операционном столе перед опытным хирургом, склонившимся надо мной в маске со скальпелем в руке. Вот-вот начнет действовать наркоз и из меня вырежут все секреты и тайны. Лучше добровольно признаться, смешав вместе правду и ложь, честность и обман.

— Я хотел вам рассказать, но вы оглушили меня известием о гибели друга… Действительно, встречался с депутатом в ресторане по его просьбе. Речь шла о сертификате, полученном Севастьяновым от Вартаньяна. Борис Демьянович знал о прежней моей службе в Росбетоне…

— В качестве главного сторожа, — презрительно сморщился Волин. — Спрашивается в детской задачке, чем может быть полезен обычный работяга видному политику?… Не темните, Константин Сергеевич, не пытайтесь мусорить мне мозги — вам же будет хуже…

— Зря вы мне угрожаете, Семен Аркадьевич, — изобразил я крайнюю степень обиды. — Я чист перед вами. Неизвестно по какой причине Севастьянов решил, что я не примитивный работяга, а доверенное лицо главного экономиста, к тому же, пользуюсь доверием генерального директора…

— И что же он потребовал?

— Очередного сертификата. Уже полученного от Вартаньяна ему показалось мало. Но не только это — он постарался склонить меня к секретному сотрудничеству, превратить в шпиона…

— Вот как? Ну, и сволочь же!… И что вы должны были выведать у меня?