Последняя жертва

После выдвижения трех кандидатур, Натан объявил: " Кандидатура принцессы Анны Зельски записана".

Размашистым движением он что-то быстро записал на куске бумаги перед ним.

"Продолжим".

После этого кандидатуры звучали в быстрой последовательности.

Многие были принцами и принцессами, но некоторые были уважаемыми и все еще высокопоставленными членами семей.

Кандитат от семьи Озера, Рональд, не был ни членом совета, ни тем, с кем я была знакома.

"Он не один из "идеальных кандидатов" тети Таши", — прошептал Кристиан Лиссе.

— Но она утверждает, что он не идиот.

Я не знала многого о большинстве остальных кандидатов.

У меня было хорошее впечатление об Ариане Зельски.

Также был тот, кого я считала отталкивающим.

Десятым кандидатом был Руфус Тарус, кузен Даниэлы.

Бывшая членом семьи Таруса, она вышла за одного из Ивашковых и казалась радостной видеть кузена, выдвинутого кандидатом на трон.

"Мне он не нравится, — сказал Адриан, скорчив рожу.

— Он всегда говорит мне делать что-то полезное с моей жизнью.

Натан записал имя Руфуса и затем скатал бумагу в трубочку.

Несмотря на древние обычаи, я полагаю секретарь записал все, что было сказанно, в ноутбук.

— Хорошо, — провозгласил Натан, — подводим итог…"

— "Я выставляю кандидатуру принцессы Василисы Драгомир."

Голова Лиссы резко дернулась влево, и я узнала знакомую фигуру.

Таша Озера.

Она стояла и говорила слова громко и уверенно, сверкая теми ледянными голубыми глазами, как будто предостерегала любого возразить.

Комната застыла.

Ни шума, ни движения на стульях.

Только полная и совершенная тишина.

Оценив выражения лиц, кандидат от семьи Озера был вторым самым изумленным человеком в комнате, слышавший речь Таши.

Первой, разумеется, была сама Лисса.

Потребовалась секунда, прежде чем Натан смог заговорить.

— "Это не…"

Рядом с Лиссой неожиданно встал Кристиан.

"Я поддерживаю кандидатуру".

И прежде чем Кристиан сел, Адриан уж вскочил на ноги.

"Я подтверждаю кандидатуру".

Все взгляды в комнате были устремлены на Лиссу и ее друзей, и тогда все как один развернулись к Натану Ивашкову.

Казалось, ему трудно заговорить, снова.

— "Это, — наконец-то он смог, — не законное выдвижение".

"Согласно текущему положению в совете, линия Драгомиров не имеет право выдвигать кандидата".

Таша, которая никогда не боялась говорить на публике или браться за невозможное, ухватилась за это.

Я могла сказать, что она желала этого.

У нее хорошо получалось вести речи и бросать вызов системе.

"В выдвижении кандидатуры монарха не нужна позиция Совета или кворум".

"Это бессмысленно,"- сказал Натан.

Послышалось бормотание согласия.

— Перечитай законы, Нэйт — я имела в виду, лорд Ивашков.

Да, наконец он появился там.

Мой тактичный отец присоединился к разговору.

Эйб опирался на стену возле дверного проема, роскошно одетый в черный костюм, а рубашка и галстук были точно того же оттенка, что и зеленый изумруд.

Моя мать стояла позади него, на ее лице мелькнул легкий намек на улыбку.

На секунду меня увлекло изучение их нахождения рядом.

Моя мать: совершенная картина выдающегося мастерства и этикета стража.

Мой отец: всегда достигает своих целей, не важно насколько извращенными способами.

Не без труда я начала понимать, как я унаследовала мою эксцентричную личность.

"Выдвижение кандидатов не имеет требований о количестве человек в семье кандитата", — весело продолжил Эйб.

"Нужно всего лишь три подтверждения от королевских особ".

Натан бросил сердитый взгляд туда, где сидели его своенравный сын и Кристиан.

— "Они не из ее семьи!"

— "А им это и не нужно, — нанес ответный удар Эйб.

"Им просто нужно быть из королевской семьи.

Они из нее.

Ее кандидатура законна, так что принцесса допускается".

Теперь все повернули головы к Лиссе, как будто они только что неожиданно заметили ее.

Лисса не дергалась с начала потрясающих событий.

Она была слишком шокирована.

Ее мысли проносились одновременно и быстро и медленно.

Часть ее даже не могла воспринимать, что происходило вокруг нее.

Часть ее разума пронзали вопросы.

Что происходит? Это шутка? Или может призрачная галюцинация? Она окончательно сошла с ума? Она спала? Был ли это обман? Если так, то почему это делали ее собственные друзья? Почему они это делали? И из любви к Богу кто-нибудь прекратит играть с ней?

Она могла управлять вниманием.

Она была рождена и выращена для этого, и как Таша, Лисса могла обращаться к толпе и делать смелые утверждения, когда она их подтверждала и была готова к этому.

Но ничего из этого не относилось к этой ситуации.

Это была действительно последняя вещь в мире, которую она ожидала или хотела.

И поэтому она не могла как-то отреагировать или даже ответить.

Она стояла, где была, в молчаливая и шокированная.

Затем, что-то выбило ее из транса.

Рука Кристиана.

Он взял Лиссу за руку, сплетая их пальцы.

Он слегка сжал ее(руку), и тепло и энергия, которую он послал, вернули ее(Лиссу) к жизни.

Медленно, она окинула взглядом комнату, встречаясь глазами со всеми, кто смотрел на нее.

Она видела твердый, пристальный взгляд Таши, хитрый взгляд моего отца, и даже ожидание моей матери.

Последний доказал, насколько поразительно все было.

Как могла Джанин Хазервей, которая всегда была права и едва могла пошутить, соглашаться с этим? Как мог кто-то из друзей Лиссы соглашаться с этим? Разве они ее не любили и не заботились о ней?