Послесловие к сборнику "Ночные кошмары и сновидения"

“Пятая четверть”— это снова Бахман, а может быть, Джордж Старк.

“Дом на Кленовой улице”— помните Ричарда Рубинштейна, моего знакомого продюсера? Это он послал мне первый экземпляр Криса Ван Аллсбурга, автора “Тайны Гарриса Бердика”. Ричард приложил записку, написанную его угловатым почерком: “Тебе это понравится”. Это было все, что в ней говорилось, но больше ничего и не требовалось. Мне понравилась книга.

Книга состояла из серии рисунков, заглавий и подписей под иллюстрациями, составленной мистером Бердиком, давшим книге свое имя. Сам текст отсутствовал. Каждая комбинация рисунка, заголовка и последующей подписи служила чем-то вроде чернильного пятна Роршаха, предлагая наводку воображению читателя или зрителя в большей степени, чем намерения мистера Ван Аллсбурга. Одна из моих любимых комбинаций такого рода показывает мужчину с креслом в руке — очевидно, по необходимости он намерен использовать его как дубинку. Мужчина смотрит на какую-то странную и кажущуюся живой выпуклость под ковром в гостиной. Надпись гласит: “Прошло две недели, и это случилось снова”.

Принимая во внимание мои чувства относительно мотивации, мой интерес к таким вещам должен быть очевидным. Что случилось снова спустя две недели? Я не думаю, что это имеет какое-то значение. В наших самых страшных кошмарах существуют лишь местоимения, означающие вещи, заставляющие нас просыпаться в холодном поту и дрожащих от ужаса и одновременно облегчения.

Моя жена Тэбита тоже заинтересовалась “Тайнами Гарриса Бердика” и предложила, чтобы каждый член нашей семьи написал короткий рассказ, основанный на одной из картинок. Она написала рассказ; ее примеру последовал наш младший сын Оуэн (тогда ему было двенадцать лет). Тэбби выбрала первую картинку в книге; Оуэн остановился на картинке в середине; я взял последнюю. Результат моих усилий включен в эту книгу с любезною согласия Криса Ван Аллсбурга. Мне больше нечего прибавить, кроме того, что я читал несколько адаптированный вариант рассказа четверо- и пятиклассникам несколько раз на протяжении последних трех или четырех лет, и он очень им, по-видимому, пришелся по душе. Похоже, их особенно привлекает мысль о том, чтобы отправить злого отчима в великую пустоту. Мне эта мысль, несомненно, нравится. Рассказ никогда раньше не печатался, главным образом из-за его запутанных предшественников, и я с радостью включаю его в эту книгу. Жалею только, что не могу сделать то же самое с рассказами жены и сына.

“Последнее расследование Амии”, несомненно, напоминает предыдущие произведения и является стилизацией под “Расследование доктора Уотсона”, но этот рассказ стремится к большему. Мне очень нравились произведения Реймонда Чандлера и Росса Макдоналда, после того как я познакомился с ними в колледже. В то же время мне представляется поучительным и немного пугающим то обстоятельство, что Чандлера продолжают читать и спорят о нем, тогда как весьма популярные романы Макдоналда о Лью Арчере стали сейчас малоизвестными остатками прежней читательской культуры. Ими интересуются лишь любители, принадлежащие к небольшому кругу энтузиастов чтения произведений о “черной жизни”. По моему мнению, именно язык этих романов разжег мое воображение; он открыл передо мной совершенно новый взгляд на вещи, так страстно взывающий к воображению и сердцу одинокого молодого человека, которым я был в то время.

Кроме того, это стиль, который поразительно легко копировать, как это узнали полсотни писателей за последние двадцать или тридцать лет. В течение длительного времени я старался избегать стиля Чандлера, потому что я не мог для чего-нибудь его использовать… не знал, что им сказать в тоне Филипа Марло, что было бы моим собственным.

И вот в один прекрасный день я смог. “Пишите о том, что знаете”, — говорят нам мудрые старые парни, нам, бедным космическим останкам, которые тащатся в хвосте Стерна и Диккенса, Дефо и Мелвилла. Для меня это означает преподавать, писать и играть на гитаре, хотя не обязательно в данной последовательности. Что касается моей собственной писательской карьеры и судьбы, тут я вспоминаю фразу, произнесенную Четом Аткинсом во время передачи “Границы города Остина”. Он посмотрел на аудиторию, после того как пару минут безуспешно пытался настроить гитару, и сказал: “Мне понадобилось двадцать пять лет, чтобы понять, что я не слишком хорошо играю на гитаре, но к этому времени я стал слишком богат, чтобы бросить это занятие”.

То же самое случилось и со мной. Создается впечатление, что у меня такая судьба — постоянно возвращаться в этот “странный маленький городок” — будь то Царство Рок-н-ролла, штат Орегон, Гэтлин, штат Небраска, или Уиллоу, штат Мэн. Снова и снова делать то, что я делаю сейчас. Вопросы, которые преследуют и мучают меня, отказываясь полностью покинуть мое сознание, таковы: кто я такой, когда сажусь писать? кто вы, если уж говорить о вас? что на самом деле происходит в перечисленных местах и почему? имеет ли это какое-то значение?

Итак, с этими вопросами в голове я нахлобучил на себя свою шляпу Сэма Спейда, закурил сигарету “Лаки страйк” (выражаясь метафорически в настоящее время) и начал писать. Результатом стал рассказ “Последнее расследование Амни”, и из всех рассказов в этой книге он нравится мне больше всего. Здесь он публикуется впервые.

“Ниже голову”— первый мой опыт писать за деньги о спорте (в течение некоторого времени я представлял весь спортивный отдел еженедельника “Лисбон энтерпрайз”), но это обстоятельство не так уж мне помогло. Моя близость к команде “Все звезды” Бангор-Уэста, когда она попыталась осуществить свою маловероятную попытку завоевать звание чемпиона штата Мэн среди бейсбольных команд Малой лиги, основывалась либо на чистой удаче, либо просто так было угодно судьбе — и зависимости от того, какую позицию вы занимаете по отношению к высшим силам. Я склоняюсь к влиянию высших сил, но и в том, и в другом случае я оказался там лишь потому, что в команде играл мой сын. Тем не менее я быстро понял — быстрее, чем Дэйв Мэнсфилд, Рои Сен-Пьер или Нил Уотермэн, по-моему, — что происходит или вот-вот произойдет нечто экстраординарное. Вообще-то мне не хотелось писать об этом, но что-то говорило мне — я обязан сделать это.

Мой метод писательской деятельности, когда я чувствую, что вторгаюсь в область, в которой мало разбираюсь, удивительно прост: я опускаю голову и бегу как можно быстрее, стараясь сохранять эту скорость как можно дольше. Так я поступил, собирая как одержимый материал и просто пытаясь не отстать от команды. Около месяца я жил словно внутри одного из этих банальных спортивных романов, вместе с которыми многие из нас, будучи юношами, проводили время в скучных учебных залах: “Стремись к славе”, “Изо всех сил вперед” — и время от времени с удачными и интересными произведениями вроде “Мальчика из Томкинсвилла” Джона Р. Тьюниса.

Трудно мне было или нет, но это была возможность, выпадающая только раз в жизни, и я еще не успел закончить рассказ, как Чип Макграт из журнала “Нью-Йоркер” уговорил меня отдать ему для публикации лучшее документальное произведение моей жизни. Я благодарен ему за это, но более всего я благодарен Оуэну и его товарищам по команде, которые сначала сделали этот рассказ явью и затем разрешили мне опубликовать мою версию событий.

О’кей; положите книгу на полку и ждите нашей следующей встречи. Прочитайте несколько интересных книг и, если кто-то из ваших братьев или сестер упадет и вы это заметите, поднимите его или ее. В конце концов, в следующий раз помощь может понадобиться вам самим и вы будете благодарны за протянутую руку… или за помощь, необходимую, чтобы избавиться от докучливого пальца, высовывающегося из сточного отверстия раковины.