Послезавтра героя
Шрифт:
– Я бы бросил, да спортивная карьера не отпускает, держит своими костлявыми ручонками мой скелет, зарядку не сделаю пару дней, и она перестает держать. А когда позвоночник в штаны просыплется, его сложно будет выковыривать. Все сопровождалось изображением «женщины с косой»…
Ржали всем кубриком. Именно ржали. В кубрике кроме меня жили 4 преподавателя физической и тактико– специальной подготовки. Все пятеро были внешне похожими около 180 см роста, около 100 кг веса. Совместные занятия по тактико-специальной подготовке с элементами психологии сразу стали называть «богатырскими игрищами». Апогеем «игрищ» был «парный кегельбан», когда 30 молодых бойцов в касках, бронежилетах с резиновыми палками и щитами отрабатывали построение «Вал» и «Вал-2», делая из щитов «стеночку»,
А через пару месяцев после окончания сборов меня назначили руководителем группы психологического обеспечения. В то время в министерстве сложилась практика приглашать на стажировку руководителей психологических служб по одному из практических органов и учебных заведений.
В результате я в первопрестольной на стажировке в министерстве…
Вот на выдохе хрустнул последний позвонок, пора быстренько в душ и завтрак.
Обычно мой завтрак мало чем отличается от обеда, потому что служба приучила, что нужно плотно есть с утра, ведь не знаешь, когда будет обед и будет ли он вообще… Но в гостинице с дороги пришлось доесть дорожную снедь, обильно запивая ее вкусным свежесваренным кофе. Ароматный напиток был сварен в ковшике, потому что другой подходящей посуды в номере не было, но получилось вполне прилично. Даже уважаемый Ашот вышел из второй комнаты.
– Салам азиз Ашот! – повторил я вчерашний урок.
– Салам хенсадам! Дадли кухфе! – «Вкусный кофе» – пояснил дедушка Ашот.
– Извините, что разбудил! А как по– азербайджански будет «Извините»?
– «Юзр», но можешь сказать «пардон».
– Как у французов… Мне больше нравится «Юзр», правда как-то странно звучит то ли «узр», то ли «юзр».
Вчера при знакомстве, когда я случайно увидел его работу над переводами с английского языка статей о морских водорослях, спросил разрешения полюбопытствовать и отметил несколько значимых неточностей перевода, поскольку достаточно свободно владею этим языком. Он извинился, пояснив, что гораздо лучше владеет французским, и предложил дать несколько уроков разговорного азербайджанского. Мне всегда были интересны языки и я, естественно, согласился. Тем более, плата была очень скромна, мне нужно было «причесать» все его переводы (около сотни страниц), что можно было легко сделать за несколько дней во время поездок в метро.
Позже я узнал, что жизнь так легко свела меня с доктором биологических наук, профессором биофака Бакинского государственного университета, который искал субсидии на исследования полезных свойств водорослей для дальнейшего внедрения в косметологии. Та легкость, с которой жизнь продолжала сводить меня в этой поездке с неординарными личностями, заставила меня сделать однозначный вывод, что каждая встреча не случайна, а нужна для чего-то.
Кто-то из экзистенциалистов сказал, что, если ты понимаешь, для чего нужна каждая встреча, сможешь извлечь из нее максимальную пользу, вплоть до выполнения жизненных задач, а может и достижения целей. Важно не просто догадываться об истинных причинах, приведших Вас в конкретную точку пространства и времени для общения с определенным человеком, гораздо полезнее понимать к чему приведет ваше общение. Еще более важно видеть взаимосвязь и взаимозависимость разных событий и явлений. Вы словно незрячий ощупью пробираетесь в лабиринте, натыкаясь на стены и преграды. Но с какого-то момента появляются проблески очертаний находящихся вокруг предметов. Затем эти проблески появляются все чаще. Вы начинаете чувствовать уверенность, как в себе, так и в ощущении мира. В дальнейшем проблески становятся все более и более продолжительными, а замутнение восприятия все более короткими, до тех пор, пока это не станет сродни обычному зрению, когда Вы вынуждены время от времени моргать.
Вы продолжаете двигаться по лабиринту, осматриваясь, стараясь все запомнить и понять, как он устроен. И наконец, приходит прояснение, все становится простым и понятным и… инсайт, озарение, мир
«схлапывается».
Вы понимаете, как «устроен лабиринт», для чего нужны были те или иные события, и как все связано между собой. Но до этого момента нужно перелопатить горы информации, проанализировать терабайты вводных и производных данных.А пока идейки лениво роились в голове, я наслаждался переходами контрастного душа от ледяной воды в кипяток и обратно. Вместе с последними каплями слетели остатки утренней расслабленности. Праздные размышления сменились точными расчетами, где и во сколько я должен быть по времени, а все это происходило под мелодичный напев собственного сочинения.
Быстро надел костюм-двоечку и галстук в переход рубашки в тон костюма. Попытался попрощаться с дедушкой Ашотом: «Элвида баба Ашот».
– Хотел бы я иметь такого внука… – усмехнулся дедушка Ашот из-за двери своей комнаты, затем в проеме появился нос и весело сощуренные глаза, – правильнее будет «азиз» – «уважаемый», а не «дедушка». А что это за забавная песенка?
– Какая? – не сразу понял я.
– Ну, вот эта, латина, которую ты так «выводил»:
Барселона и Мадрид
Шум и гам кругом стоит.
Вон красотка в кабачке сидит.
…М-м-м…
Кастаньетов стук звучит, Взгляды, страсти как магнит, Карнавал закружит до утра…
Ну и так далее…
– А! Это мы с другом лет десять назад сочинили альбом песенок под гитару. Потом расскажу, нужно бежать.
– Ладно, беги. «Угулар» – «Удачи».
– «Ташакур эдирем!» (Благодарю)
Спускаясь по лестнице с 8-го этажа в очередной раз посмеялся над собой: одновременно петь песню, думать о великом и завязывать галстук, – очень напоминает симптомы шизофрении! С той лишь разницей, что шиза – это неконтролируемое болезненное расщепление сознания, а здесь налицо гармонично многосторонне развитая личность.
А может разработать реабилитацию шизофренических расстройств через «сборку» и примирение всех расщепившихся граней личности. Может быть больные шизофренией никто иные, как несостоявшиеся гении, которым не хватило чего-то, что делает личность монолитной… Так может оказаться, что, излечивая людей от психических расстройств, мы можем подарить миру новых Бахов и Бетховенов, Шопенгауэров и…
Размышляя об этом в метро и безбожно «перекраивая» переводы дедушки Ашота, добрался до сердца столицы. «Вынырнув» из перехода метро, растворился в суетном потоке людей и уже через 4 минуты входил в здание министерства на Газетном переулке.
Прямо на проходной меня уже ждал куратор – невысокого роста, спортивного телосложения блондин с острым слегка уставшим взглядом светло-серых глаз. Узнать его было проще простого, поскольку они защищали диссертации вместе с моим предшественником и бывшим руководителем. На мое бодрое приветствие: «Здравия желаю, товарищ майор!» Прозвучал такой же слегка уставший голос. «Вольно… старлей.»
– Пойдем знакомиться с коллегами. Сначала твой напарник, тоже Сергей из Тамбова.
Вдруг мой куратор вытянулся по струнке:
«Здравия желаю, товарищ генерал!» Я успел только примерно оценить по его взгляду, где находится генерал, и последовал его примеру. Одним быстрым движением распрямился, расправил плечи, сделал пол-оборота, отступая в сторону и, подняв подбородок, выпалил:
«Здравия желаю, това…» Осекся я потому, что понял, что с расстояния 15 см на меня сверху-вниз смотрели два немигающих широко посаженных жгуче-карих глаза. Он смотрел пристально, изучая… казалось, что хочет проникнуть в сознание «…рищ ге-не-рал!» – закончил я.
«Здравствуйте, товарищи офицеры!» ответил огромный почти двухметрового роста великан и протянул руку. Как и следовало ожидать рукопожатие напоминало слесарные тиски. Пришлось давить, что было силы. Он еще внимательнее посмотрел сквозь меня, одобряюще угукнул и, хлопнув по плечу, пошел по коридору. Казалось, он настолько глубоко ушел в свои мысли, что не просто не замечал ничего вокруг, для него ничего не существовало, препятствий точно.
Я поделился этой мыслью с куратором: «Если на его пути поставить стену он точно пройдет сквозь нее и не заметит».