Послушная дочь

«Это мы еще посмотрим», — подумала Силия. Они попрощались с последними гостями и поднялись наверх. Когда Джетро закрывал дверь, она процедила, сжав кулаки за спиной:

— Сегодня вечером я познакомилась с доктором Степей.

— Его пригласил твой отец, а не я, — Джетро поджал губы.

— Ты с самого начала делал из меня идиотку, вспомни, Джетро! — взорвалась Силия. — Сначала спокойно смотрел, как я предлагаю тебе шестьдесят тысяч долларов. Потом женился на мне, прекрасно зная, что через три месяца не будет никакого развода из-за этого чудодейственного лекарства!

— Лекарство было многообещающим, это правда, но доктор Стенси не давал никаких гарантий. Я не хотел, чтобы у тебя возникли напрасные надежды.

Эллис говорил то же самое.

— Я чувствую себя такой... такой униженной и глупой... Это же мой отец. А не твой. Почему я сама не нашла это лекарство? Доверяла специалистам... папа тоже...

— Силия, они хорошие люди. Ничего дурного они не сделали. Они просто еще не могут знать последние разработки в этой области.

— Мне надо было по крайней мере собрать несколько мнений!

— Если бы я не был связан с фармацевтикой, — Джетро потянул за галстук, — я сам ничего не знал бы об этом лекарстве. Перестань ругать себя.

— Хорошо, — сказала она с убийственным послушанием. — Перестала. А если я вместо этого разберусь с тобой? Если бы ты с самого начала сказал мне о докторе Стенси и новом лекарстве, нам не нужно было бы затевать эту комедию со свадьбой и контрактом! Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты по-настоящему собирался на мне жениться!

— Почему ты не хочешь посмотреть на ситуацию моими глазами? На это лекарство не было никаких гарантий. Это сейчас тебе все ясно. А если бы оно не подействовало?

— Джетро, почему ты женился на мне?

Он уже не слышал ее.

— А ты предпочла бы, чтобы я не звонил доктору? Оставил твоего отца на произвол судьбы? Чтобы я жил потом с этим, но зато твои драгоценные чувства были бы спасены?

— У тебя на все есть ответ, — Силия пожала плечами. — Разве ты не видишь? Мы в ловушке, Джетро. Мы связаны этим фальшивым браком, обманывая тех, кого любим, — моего отца, твою сестру. Я ненавижу это все, ненавижу!

— Ты меня ненавидишь — вот что ты хочешь сказать.

— Я просто разрываюсь на части. Ты спас папе жизнь, не думай, что я этого не понимаю. Я так благодарна тебе за отца, — прошептала она, — и в то же время ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал. Ты обманул и унизил меня. Я знаю, ты не хочешь, чтобы наш брак продолжался.

Джетро бросил пиджак на ближайший стул и, подойдя к ней, властно положил руки на голые плечи.

— От него тоже есть определенная выгода... или ты забыла?

Силия вырвалась и отскочила к двери.

— Для тебя брак значит только секс.

— Признайся, тебе самой нравится, верно?

Теперь руки Джетро легли ей на грудь. Медленные, гипнотические движения пробуждали нестерпимое желание. Бесполезно сопротивляться. Тело неудержимо тянулось к нему. Но как она могла уступить этой тяге, зная, что для него их отношения — всего лишь способ развеять скуку? Теперь, когда она любила Джетро, эта мысль была невыносима.

Расстаться с ним она тоже не может. По крайней мере, пока. Здоровье Эллиса еще слишком хрупкое. Возможно, если все будет хорошо, через месяц или два она найдет в себе силы рассказать отцу правду о своем замужестве. Объяснить ему, в каком смятении была, как боялась его потерять. Хочется верить, что теперь Эллис поймет ее. Поймет, что она действовала в его интересах и хотела как лучше. Но пока это вилами по воде писано.

Сейчас ей нужно скрывать свои чувства от Джетро. Как он будет злорадствовать, если узнает, что она полюбила его! Еще одна женщина у его ног, еще одна любовь, которую он растопчет. Нельзя ему говорить ничего, подумала она и тут же с горечью поняла, что ей придется притворяться еще серьезнее, чем раньше. Опять одна сплошная фальшь!

Джетро обнял ее за талию, провел руками по бедрам. Силия не могла сдержать биение сердца и жаркий румянец.

— Не надейся, что я буду умолять о пощаде, — сердито сказала она.

— Именно поэтому мне до сих пор не скучно с тобой, дорогая Силия. Ты никогда не будешь умолять о чем бы то ни было. Даже под угрозой смерти.

— Джетро, я надеюсь, тебя не покинет здравый смысл. Кроме великолепных мускулов природа наградила тебя мозгами...

Гневные искорки сверкнули у него в глазах. Джетро бросился на нее, как ястреб на добычу. Это были обжигающие поцелуи, смесь ярости и желания, и она отвечала на них не менее темпераментно. Платье осталось на полу темной лужицей, он понес Силию на кровать, лихорадочно избавляясь от одежды. Его нагота, как всегда, завораживала. Чувственность была в каждом движении. Силия скатала чулки, сняла черное кружево. Они смотрели друг на друга в каком-то языческом восхищении.

Силия притянула его к себе и поцеловала, стараясь вложить в эту ласку все, что испытывала к нему. Сплетаясь, они упали на постель, ее волосы разлились по подушке, как коньячные струи. Джетро поднял голову и долго смотрел, как меняется ее лицо. Она узнала сосредоточенное выражение его глаз, означавшее непоколебимую решимость. Волны желания сотрясали ее, казалось, до самых глубин. Трепеща под жаркими ласками, она хрипло воскликнула:

— Джетро! Сейчас, пожалуйста!

Мелькнула мысль: минуту назад она говорила, что ни о чем не будет его умолять. И тут же пропала в вихре наслаждения. Словно издалека она услышала его крик.

Потом она очень медленно приходила в себя. Возвращалась в знакомую комнату, к влажной коже и усталому лицу мужчины на своем плече, к тяжелым ударам сердца. К близости, лишенной эмоционального тепла. К короткому фальшивому союзу. К браку и сексу, где о любви даже не вспоминают.

Можно ли это назвать «занимались любовью»? Или все гораздо более примитивно? Всего лишь еще одно поле боя между нею и Джетро? Да, наверное, они просто борются друг с другом. Любовь тут ни при чем. Никакой нежности не было в этих свирепых совокуплениях.

Она старалась не двигаться и не открывать глаз. Любой разговор был невыносим. Не о чем говорить. Она дышала медленно и глубоко, расслабилась и чуть отвернулась. Через несколько минут Джетро отодвинулся.

— Силия? — Едва слышный шепот.

Он выключил свет и укрыл ее одеялом. Даже в темноте она не смела пошевелиться. И плакать не могла. Горе было слишком глубоким и горьким. Никогда одиночество не наваливалось на нее так страшно, как сейчас, в постели с тем, за кого она вышла замуж.