Посмертная месть

– Пособие по безработице давно не платят. На работу устроиться негде, – тихим голосом продолжала женщина. – Начальники обнаглели. Говорят, на зарплату работягам денег нет, однако на строительство собственных дворцов миллионы тратят. Конечно, кто попробоистей из работяг, те тоже находят, где урвать, а лопухам, как мы с мужем, ничего не достается.

– Да, когда все тянут одеяло на себя, непробойному может достаться разве что лоскут пододеяльника, – с сочувствующим вздохом подыграл Слава и, стараясь уклониться от неприятной для него темы, быстро спросил: – Не знаете, скоро Люлькины будут дома?

Женщина удивленно повернула к Голубеву моложавое, без малейших признаков косметики, лицо. Карие глаза ее при этом стали настороженными. Несколько секунд поколебавшись, она нерешительно сказала:

– Ну, допустим, я Люлькина. И что?

– Извините, не знаю вашего имени-отчества.

– Ну, Лариса… Васильевна.

– Олег Люлькин – ваш муж?

– Да.

– Он до сих пор домой не вернулся?

– Нет. А вы кто?

– Сотрудник уголовного розыска.

– Олег что-то украл?

– Наоборот, кажется, у него автомашину украли.

Люлькина болезненно поморщилась:

– Беда с этим Олегом. Опять, наверное, с пьяных глаз забыл, где оставил «жигули».

Голубев присел на поросшую осокой кочку:

– Почему «опять»?

– Месяц назад знакомые железнодорожники приволокли его домой в состоянии ни тяти ни мамы. Утром, проспавшись на полу у порога, сел к столу и обалдело спрашивает: «Ларис, как я дома очутился?» – «Как в сказке, – говорю. – По щучьему велению». – «А машина где?» – «Тебе лучше знать, где ты ее бросил». – «Я в гараж не заезжал?» – «Какой гараж! Тебя трупом притащили!» – «Ой, бли-и-ин… накрылась машина»… Уронил голову на стол и заплакал. Рыдал, рыдал, потом как стукнул себя кулаком по лбу: «Елки-моталки! Я ж в Таежном у Кольки Бормотова “жигули” оставил!» – «А нажрался где?» – «Понимаешь, Ларис, шаровая опора у машины полетела. На попутке приехал в райцентр к знакомым ребятам, чтобы раздобыть деталь. Ну а без бутылки какой дурак раскошелится? Вот и загудели». Быстренько умотался из дома и уже к обеду прикатил на исправной машине.

– Часто «гудит»?

– Последнее время вроде успокоился. Стал подрабатывать, детям сладости приносить.

– Много детей?

– Две дочки-школьницы.

– Когда и куда он уехал последний раз?

Люлькина задумалась:

– Сегодня, кажется, пятница?.. Да, пятница… Значит это в среду поехал на железнодорожный вокзал к вечерней электричке. Хотел подработать на пассажирах, которым надо от вокзала добраться до деревень, куда автобусы не ходят.

– Нынче время боевое. Рискованно кого попало в машину садить.

– Олег кого попало не садит. Он обычно берет только женщин с детьми.

– А если клиенты предложат ему бутылку?.. – намекнул Слава.

– На бутылку может клюнуть, – с горечью сказала Люлькина и уставилась Славе в глаза. – Вы скрываете от меня что– то нехорошее. Убили Олега, да?

– Об убийстве говорить пока рано. Машину вашу без хозяина нашли.

– Ну, вот… Недаром со среды у меня сердце щемит так, что небо с овчинку кажется… – на глазах Люлькиной навернулись слезы. – Я уже и в вытрезвитель звонила, и в морг – нигде Олега нету. Думала, опять загулял, а выходит, еще хуже…

– Не расстраивайтесь. Может, все добром обойдется.

– Добром дела обходятся у богачей. На бедного же Ванюшку – все камушки.

– И последнее, Лариса Васильевна, хочу узнать, – торопливо сказал Голубев. – С какой целью месяц назад Олег ездил в Таежный и почему он оставил неисправную машину именно у Николая Бормотова?

Люлькина пожала плечами:

– Вероятно, отвозил туда каких-то пассажиров. А Николай Бормотов – это сын Евгения Павловича, с которым Олег работал в одной бригаде на железной дороге. У кого же было бросить «жигули», если не у знакомого…

– О Николае можете что-то рассказать? Как он, без завихрений?..

– Я всего один раз Николая видела. В прошлом году, когда Евгений Павлович получил благоустроенную квартиру в железнодорожном доме и приглашал нас с Олегом на новоселье. Николай был там как бы в роли тамады. Весь вечер шутил и предлагал смешные тосты. Гости ухохатывались. Ну а «завихрение» у него разве только… необычная женитьба.

– В каком смысле?

– По шепоткам гостей я поняла, что Николай закончил железнодорожный техникум и работал машинистом электровоза на Кузбасском направлении. Кажется, в Кузнецке познакомился с красивой молодой женщиной и отбил ее у какого-то очень богатого коммерсанта. Чтобы избежать мести, бросил электровозную работу и укрылся в Таежном. Может, это бабьи сплетни, но такой вот разговорчик соседки Бормотовых вели между собой. Хотите узнать правду, проверьте.

– Проверкой любовных отношений уголовный розыск не занимается. – Голубев поднялся. – Лариса Васильевна, вдруг Олег появится дома, скажите ему, чтобы срочно зашел в милицию.

– Зайдет, если будет в состоянии передвигать ноги.

Глава IV

Чем больше Голубев размышлял о загадочном исчезновении Люлькина, тем сильнее у него крепло убеждение, что жизнь Олега завершилась трагически. В том, что убийство на совести «брокеров», Слава не сомневался. Проблема заключалась в другом: где преступники упрятали труп потерпевшего и куда скрылись сами?..

У небольшого кирпичного особняка со светлыми окнами и стильным крыльцом внимание Голубева привлекли два парня, укреплявшие над дверью вместо примитивной вывески «Вино-водка» другую, похожую на яркий праздничный транспарант: «Французские вина и коньяки». Тут же, возле черного японского джипа с затемненными стеклами, стоял молодой рослый мужчина в распахнутом малиновом пиджаке и давал парням руководящие указания. Голубев, узнав бывшего биатлониста, а ныне предпринимателя Красноперова, подошел к нему. Поздоровавшись, с наигранным удивлением спросил:

– Всеволод, ты всерьез надумал заняться торговлей импортной гадостью?

– Вячеслав Дмитриевич, реклама – двигатель торговли, – улыбнувшись, ответил Красноперов.

– Сколько же будет стоить, допустим, поллитровка парижского коньячка?

– На уровне ереванского.

– Серьезно?!

– Вполне.

– И не стыдно тебе дурить российский народ?

– Богатые сраму не имут.

– Когда вы, богачи, успели обморозить глаза?

Красноперов захохотал:

– В Сибири это сделать нетрудно.

– Да… «Сибир, Сибир – ты белый, как кефир», – сочинил один немецкий поэт на русском языке.

– Мы, Дмитриевич, стихов не сочиняем. У нас – проза жизни.

– Ага. «Как живете, колхознички?» – пошутил однажды большой начальник. «Хорошо живем!» – пошутили в ответ колхозники. – Голубев посерьезнел. – Всеволод, у меня к тебе есть конфиденциальный разговор.

– Без шуток?

– На полном серьезе.

– Пошли в машину. Там нас никто не услышит.

Когда уселись в джип, Слава спросил: