Посмертные записки Пиквикского клуба

– Безумный человек! – сказал мистер Пиквик, и глаза его сияли. – Безумный человек!

– О, это хуже безумия, это, знаете ли, какое-то раболепство, – отозвался Лаутен, с презрительной миной занимаясь своим пером. – Он говорит, что это его единственный друг и он к нему привязан и так далее, в том же духе. Ну что ж, дружба – дело хорошее; вот, например, в «Пне» все мы – друзья-приятели за нашим грогом, когда каждый сам за себя платит, но жертвовать своими интересами для другого – как бы не так! У человека должны быть только две привязанности: первая – к своей собственной особе, вторая – к женскому полу. Вот как я на это смотрю, ха-ха-ха!

Мистер Лаутен закончил свою речь веселым саркастическим смехом, но смех этот преждевременно оборвался, когда на лестнице раздались шаги Перкера. Едва услышав их, Лаутен с поразительным проворством взлетел на свой табурет и начал усердно писать.

Приветствия, которыми обменялись мистер Пиквик и его поверенный, были дружескими и сердечными, но не успел клиент опуститься в кресло, как послышался стук в дверь и чей-то голос осведомился, здесь ли мистер Перкер.

– Эге! – воскликнул Перкер. – Это один из наших приятелей бродяг Джингль, собственной персоной, уважаемый сэр. Желаете его повидать?

– А как вы думаете? – нерешительно спросил мистер Пиквик.

– Я бы советовал вам повидаться с ним. Эй, сэр, как вас там зовут, пожалуйте!

Повинуясь этому бесцеремонному приглашению, Джингль и Джоб вошли в комнату, но увидев мистера Пиквика, остановились в некотором смущении.

– Ну, разве вы не знаете этого джентльмена? – сказал Перкер.

– Еще бы не знать, – ответил мистер Джингль, шагнув вперед. – Мистер Пиквик – глубоко вам благодарен – спасли жизнь – человеком меня сделали – никогда не раскаетесь, сэр.

– Очень рад это слышать, – отозвался мистер Пиквик. – Вид у вас теперь гораздо лучше.

– Благодаря вам, сэр, – большая перемена – Флит его величества – нездоровое место – весьма, – сказал Джингль, покачивая головой.

Он был одет прилично и опрятно, так же как и Джоб, который стоял за его спиной, прямой, как палка, смотрел на мистера Пиквика, и лицо у него было каменное.

– Когда они едут в Ливерпуль? – обратился мистер Пиквик к Перкеру.

– Сегодня вечером, сэр, в семь часов, – сказал Джоб, выступив вперед, – с городской каретой, сэр.

– Места заказаны?

– Заказаны, сэр.

– Вы твердо решили ехать?

– Да, сэр, – ответил Джоб.

– Что касается экипировки, необходимой для Джингля, – сказал Перкер, обращаясь к мистеру Пиквику, – я договорился, чтобы каждую четверть года вычитали небольшую сумму из его жалованья, и при аккуратных вычетах расходы будут покрыты в течение года. Я решительно возражаю, мой дорогой сэр, против того, чтобы вы что-либо для него делали, если он не постарается заплатить долг, а это зависит от желания работать и хорошего поведения.

– Правильно, – с твердой решимостью заявил Джингль. – Ясная – голова – человек – видавший виды – совершенно справедливо – вполне.

– Договорившись с его кредитором, выкупив его одежду у ростовщика, содержа его в тюрьме и уплатив за проезд, – продолжал Перкер, игнорируя замечание Джингля, – вы уже выбросили свыше пятидесяти фунтов.

– Не выбросили, – быстро перебил Джингль. – Все будет – выплачено – усердная – работа – накоплю – до последнего фартинга. Быть может, желтая лихорадка – ничего не поделаешь – если не...

Тут мистер Джингль запнулся, ударил кулаком по тулье своей шляпы, провел рукой по глазам и сел.

– Он хочет сказать, – вмешался Джоб, подойдя ближе, – он хочет сказать, что, если желтая лихорадка не отправит его на тот свет, он вернет эти деньги. Если уцелеет, он их вернет, мистер Пиквик. Я позабочусь об этом. Я знаю, что вернет, сэр, – твердил Джоб. – Я даже поклясться могу... Вот увидите, могу поклясться.

– Хорошо, хорошо! – перебил мистер Пиквик, который, желая оборвать перечень благодеяний, давно уже бросал грозные взгляды на Перкера, но тот не обращал на них никакого внимания. – Будьте осторожны, мистер Джингль, не участвуйте в отчаянных крикетных матчах, не возобновляйте знакомства с сэром Томасом Блезо, и я не сомневаюсь, что ваше здоровье окрепнет.

В ответ на эту шутку мистер Джингль улыбнулся, но вид у него был сконфуженный, и мистер Пиквик заговорил на другую тему:

– Не знаете ли вы случайно, что сталось с одним из ваших приятелей довольно скромным человеком, с которым я познакомился в Рочестере?

– Мрачный Джимми? – спросил Джингль.

– Да.

Джингль покачал головой.

– Ловкий парень – чудак, талантливый шарлатан – брат Джоба.

– Брат Джоба? – воскликнул мистер Пиквик. – А ведь и в самом деле, если присмотреться, замечаешь сходство.

– Все находили, что мы похожи, сэр, – сказал Джоб, а в уголках его глаз как будто притаилось лукавство, – но я был всегда серьезнее его. Он эмигрировал в Америку, сэр, потому что здесь ему было не по себе – слишком много внимания на него обращали, – и с тех пор мы ничего о нем не слышали.

– Должно быть, этим объясняется, почему я так и не получил «Страничку повести из жизни», которую он мне обещал прислать в то утро на Рочестерском мосту, когда как будто подумывал о самоубийстве, – с улыбкой сказал мистер Пиквик. – Кажется, можно не спрашивать о том, был ли его мрачный вид естественным или напускным.

– Он мог притвориться кем угодно, сэр, – сообщил Джоб. – Вы должны почитать себя счастливым, что так легко от него ускользнули. При близком знакомстве он мог бы оказаться еще опаснее, чем... – Джоб посмотрел на Джингля, запнулся и, наконец, закончил: чем даже я сам.

– Многообещающая у вас семейка, мистер Троттер, – сказал Перкер, запечатывая письмо, которое только что написал.

– Да, сэр, – согласился Джоб. – Совершенно верно.

– Надеюсь, – со смехом продолжал маленький законовед, – что вы не оправдаете ее надежд. Когда прибудете в Ливерпуль, передайте это письмо агенту и разрешите мне, джентльмены, дать вам совет: ведите себя скромно в Вест-Индии. Если вы упустите этот случай, вы оба заслуживаете виселицы, и она вас не минует – в этом я не сомневаюсь. Теперь оставьте нас. Нам с мистером Пиквиком надо поговорить о других делах, а время дорого.

С этими словами мистер Перкер взглянул на дверь, явно желая сократить процедуру прощания.

И мистер Джингль ее сократил. В нескольких словах он поблагодарил маленького поверенного за доброту и столь быстро оказанную помощь, потом, повернувшись к своему благодетелю, несколько секунд молчал, словно не знал, что сказать и как поступить. Джоб Троттер помог ему выйти из затруднительного положения: отвесив смиренный и благодарственный поклон мистеру Пиквику, он ласково взял своего приятеля под руку и вывел его из комнаты.