Посмотри и вернись

Мы покинули комнатку и направились к лестнице в дальнем конце галереи. По лестнице поднялись на три этажа вверх, а затем проследовали каким-то длинным коридором до двери в небольшой зал. Старинные часы, висевшие рядом с дверью, пробили десять. Брюнетка поправила прическу и движением головы пригласила следовать за ней. Мы вошли в зал.

Я ожидал, что предложение ПВ будет неким театрализованным действием, но ошибся. Зал был совершенно обычный, в нем не было даже намека на предстоящую процедуру. В самом центре стоял стол, за которым сидели хозяйка и мужчина в серой рубашке и джинсах. Вокруг них на некотором удалении сидели еще человек десять мужчин и женщин.

Хозяйка пригласила брюнетку сесть за стол, а мне предложила присоединиться к группе вокруг них. Брюнетка села, она была внешне спокойна. Я со стула с интересом наблюдал, что произойдет дальше. Хозяйка заговорила, обращаясь к брюнетке:

– Когда участник клуба приходит к выводу, что иллюзии не решают проблемы расставания с прошлым, это знаменует важное событие в жизни клуба. Потому что в этом наша цель и состоит, чтобы участники на собственном опыте приходили к пониманию, что иллюзия пуста. У нее нет собственного содержания, и она не оказывает никакого влияния на реальную жизнь.

Но что есть иллюзия? Вы считаете, что иллюзия – это наши «спектакли», в которых имитируется прошлое. На самом деле самая большая иллюзия – это сама привязанность людей к прошлому. Люди страстно надеются, что неосуществимое событие может произойти. Что ушедшие мужья и жены вернутся, ускользнувший навсегда успех объявится вновь. Этого не будет, иррациональная тяга к этому и есть иллюзия, ибо это тяга к тому, чего нет и не будет никогда.

Подлинная программа клуба заключается именно в том, чтобы наши участники сами приходили к осознанию полной бесполезности имитаций прошлого и на этой основе сознавали бы и полную бесполезность привязанности к прошлому. Я сама прошла этот путь. Все, что делается в наших отсеках, делала и я сама. Вся та боль, которая живет в душах участников, это была и моя боль.

И однажды я тоже пришла к выводу, что иллюзии бесполезны. Мне не хватало только последнего шага: понять, почему привязанность к прошлому, эта иллюзия, так реально сильно способна держать нас. Но этот шаг мне помог совершить он, – хозяйка указала на сидевшего рядом с ней мужчину. – Вы хотите знать, кто он? – спросила хозяйка брюнетку.

Та кивнула.

– Он – священник. Когда я сидела однажды в скверике, этот человек кормил голубей. В тот момент я почувствовала, что начинаю сходить с ума, словно бы распятая в своем прошлом. И я загадала, что если этот человек посмотрит сейчас мне в глаза, то он сможет сказать мне что-то, что спасет меня. Не успела я подумать это, как он обернулся и посмотрел мне в глаза. Затем подошел и сказал всего несколько слов. Он сказал, что только Бог может освободить человека от невидимых врагов, которые веревками иллюзий привязывают человека к аду. Но для этого надо верить в Него и покаяться в грехах. Я ответила, что готова покаяться немедленно, так как чувствовала, что дела мои совсем плохи. И вот, прямо на скамейке в скверике, он принял мою исповедь и помолился о моем исцелении. В тот день я полностью была избавлена от моих цепей.

В зале стояла тишина. Ни одного движения, даже дыхание, казалось, все затаили. Брюнетка неподвижно сидела за столом, опустив глаза. Казалось, она находится в трансе.

Хозяйка выдержала небольшую паузу, потом спокойно сказала брюнетке:

– Последний выход – это предложение покаяться. Ты хочешь избавиться от навязчивых воспоминаний о прошлом, но чувствуешь, что не можешь. Так было и со мной. Я предлагаю тебе последовать моему примеру. Если хочешь, священник примет твою исповедь прямо сейчас.

Все смотрели на брюнетку. Она медлила с ответом, что-то обдумывая. Но затем сказала просто:

– В том, что помочь мне может только Бог, я уже убедилась. Я перепробовала все, но ничего не помогло. Наверное, другой опыт бы меня не убедил. Поэтому я готова.

Священник приблизился к брюнетке и дал знак, чтобы остальные отошли. Он тихо спрашивал ее, и она так же тихо ему отвечала. Несколько раз она низко опускала голову, а под конец исповеди слезы покатились по ее щекам. Священник прочитал молитву с просьбой о ее прощении и исцелении.

По окончании молитвы он познакомил брюнетку с группой мужчин и женщин, находившихся в зале. Как оказалось, это были покаявшиеся бывшие члены клуба. Они молились за брюнетку, когда та исповедовалась. Вскоре все пошли к выходу, ибо время было уже позднее. Проходя мимо меня, брюнетка на мгновение задержалась и сказала, что чувствует, как прошлое ее покидает. Мне запомнились ее карие глаза, немного виноватые и счастливые.

Наконец, все вышли из зала. Остались только мы с хозяйкой. Мне захотелось поточнее узнать, что побудило ее днем пригласить меня в кафе-клуб. Она ответила:

– Когда я кормила в сквере голубей, то вспоминала свою первую встречу со священником. И загадала, что если я с кем-то в этот момент встречусь взглядом, то покажу ему все, что происходит у нас. В это мгновенье вы посмотрели мне в глаза. И вы так сильно напомнили мне меня саму, когда я так же сидела на скамейке и смотрела, как священник кормит голубей, что я решила: «Пусть будет так, как загадала». И пригласила вас в кафе.

Пришло время прощаться, но на языке у меня вертелся еще один вопрос. Помявшись, я все же спросил, как священник относится к ее клубу. Она ответила, что он не вмешивается в ее дела и не судит ее. И что, когда однажды она ему сказала, что есть люди, которые только через ее клуб смогут прийти к нему покаяться, он не возмутился. А только смиренно сказал, что на все воля Божия.

Мы попрощались. Вернувшись домой, я долго пил чай и смотрел в окно. В памяти были свежи воспоминания о вечере в клубе. Не могу сказать, что все увиденное и услышанное уложилось в моей голове. Поэтому я решил написать эти заметки, ничего не причесывая. Может быть, их прочитает кто-то из тех, кто ищет последний выход.

Москва, 2009

Утро пустынника

Наступило утро, и пустынник вышел из своей маленькой хижины. Закончилась его долгая ночная молитва, и он, как обычно, направился на небольшую поляну. Жил пустынник на горе, с которой открывался вид на город. До города было довольно далеко, и в пасмурные дни город не был виден.

На поляне пустынник присел на плоский камень. Он любил это время суток и это место. Здесь он вспоминал прошлую жизнь и предавался размышлениям. Много лет назад он молодым еще человеком поступил в монастырь. И сейчас пустынник вспомнил, как первый раз получил от своего старца послушание – вскопать огород. Дело было нелегким: и огород был немаленький, и солнце палило нещадно. Но молодой послушник справился и с радостным сердцем едва ли не побежал сообщить об этом старцу. Он ожидал похвалы и всю дорогу думал о том, что дела у него в монастыре пойдут хорошо.

Старец выслушал его и вдруг сказал:

– Все новоначальные тщеславятся. Но ты должен усвоить: твой подвиг состоит только в смирении, все остальное должно этому помогать.

Пустынник улыбнулся, вспомнив, как он тогда покраснел и вышел от старца в смятении. Лишь через много лет трудов и борений он смог убедиться, что обрел некоторый навык смирения.

Солнце еще не взошло над горой, и рассвет только начинался. Легкий ветер едва заметными волнами шевелил цветы и траву на поляне. От этого казалось, что растения слушают седобородого старика, который иногда действительно говорил вслух. «Да, состарился, – подумал о себе пустынник. – А мнилось, годы тянутся так долго…» И снова окунулся в воспоминания.