Пособие для мужа

– Из лучших шести одна с травмой, другая на реабилитации, – невозмутимо ответил Маслов. Он привык, что его «наделили» гаремом, но никогда не поддерживал скабрёзных шуточек и намёков.

– Ясно. Ладно, давайте сейчас в гостиницу, три часа вам на отдых, а потом я вас познакомлю с тем, как тут всё устроено, – обратился он уже ко всем сразу и добавил: – Здесь есть что посмотреть.

***

Розовое солнце, зацепившись за вершину Ётэй, расплескалось по её снежным склонам, подсвечивая озеро Тоя. Белый покров укрывал землю, крыши домов и магазинчиков, а вспыхивавшие один за другим уличные фонари и свет в окнах делали холодный пейзаж теплее.

Гостиница Rusutsu Resort Hotel & Convention располагалась в самом выгодном месте, с которого весь курорт был, как на открытке. Перед ужином Марат, Александр и девушки встретились в холле отеля.

– Девчонки, вы хоть понимаете, как вам повезло тренироваться здесь? – обратился к спортсменкам Марат.

– Ну, красиво, да, – хором ответили те.

– Да не в этом дело. Снег – вот что главное! Здесь порошок особенный, всего 5% влаги, сухой и лёгкий. Ощущение, что летишь, а не скользишь по лыжне. Попробуете, поймёте. Ну и трассы, конечно.

– А бутики здесь какие-нибудь имеются? – спросила Лада Никонович.

– Имеются, в свободное от тренировок время. И вообще, главное, распорядок дня и работа. Ладно, ужинайте и осваивайтесь.

Девушки встали и направились в ресторан. Александр тоже поднялся, но Марат его остановил и, подмигнув, спросил тихо:

– Слышь, Саныч, а вот эта рыжая, что бутиками интересовалась, как? Ничего?

– Подаёт большие надежды, а ещё у неё брат есть, тоже спортсмен. Боксёр в тяжёлом весе. Хороший такой парень. И сестру очень любит. – Маслов весело посмотрел на озадаченное лицо Марата и сказал: – Пойду и я отведаю местной кухни.

Часть третья

В 9 утра группу лыжниц во главе с тренером уносил фуникулёр на Изолу. Гора славилась своей трассой: 2 тыс. м пушистого и лёгкого, как цветы хлопка, снега не могли оставить равнодушным ни одного лыжника. Девчонки крутили головами, то и дело роняя «вау», «ни фига себе», «с ума сойти».

– Возмутительная красота, – подытожила восторги Люся Трофимова.

– Чего это она возмутительная? – спросила Оля Касьянц.

– Ну, видишь ли, – подключилась Настя Старостина, напуская на себя учёный вид, – красота… она такая наглая… она просто бросается в глаза, словно ярко-красная лягушка в зелёном пруду! И вот ты поднимаешься тут, пытаешься сосредоточиться на предстоящей трене, а она, бесстыдная, впивается в твое внимание, словно магнит для взглядов. Возмущение появляется, когда ты понимаешь, что вроде бы и хочешь соответствовать, но желание твоё похоже на мечту стокилограммовой девахи стать балериной и взлететь на руки к Цискаридзе…

На мгновение возникла пауза. Потом Лада Никонович спросила:

– Наська, ты сама-то поняла, что сказала?

– Главное, произвести впечатление. И я его, кажется, произвела, – Старостина звонко засмеялась, и все остальные отозвались смешливым эхом. Маслов, сдержанно улыбаясь, слушал беззаботный трёп своих девчонок и чувствовал, как он с ними сроднился. Удивительно, но среди них не было ни одной, которой он бы желал большей победы, чем другой. «Питомицы мои», – подумалось ему.

– Сан Саныч, а вы что скажете? Как вам тут? – обратилась к наставнику Люся.

Александр поднял большой палец, помолчал несколько секунд, оглядывая изящные линии вершин, прикрытые утренним голубоватым снегом, и ответил:

– В горах я всегда чувствую мощь и дикую власть природы. Красивую и беспощадную. Такую манящую. И вспоминаю про ничтожность человека перед ней. И это возмущает. Возмущает и пугает человеческую самонадеянную сущность.

Девчонки задумчиво притихли. Потом Оля кивнула Насте:

– Поняла? Это тебе не ярко-красная лягушка в зелёном пруду.

***

На площадке переобулись в лыжи, получили задание от тренера по времени и полетели. Маслов тоже решил попробовать порошок. Он действительно был сказочный, почти без воды, пухом ложился под лыжи, убирая всякое сопротивление. Утро выдалось морозным, – 18, но лыжники и сноубордисты, подсевшие на адреналин, не чувствовали холода. Они обкатывали склоны, получая каждый свою порцию восторга.

Одна из 37 трасс Хоккайдо не относилась к самым сложным, и Александр получал особое удовольствие от расслабленного спуска.

Впереди зачернели деревья. Как будто кто-то специально рассадил их в шахматном порядке. Маслов захотел пройти змейкой между ними. «Раз. Два. Три. Четыре. Пять…». Правая лыжа цепанула крепкую низкорастущую ветку, Александр увидел свои ноги на фоне накрахмаленного неба, сделал кульбит и провалился в снежную перину. Он прислушался к своему телу. Пошевелил руками, ногами: «Вроде цел». Где-то вдали послышалось «Саааныыыч», Маслов начал вставать и почувствовал, как обожгло руку между плечом и локтем. Он слышал своё имя всё ближе. Через несколько секунд кто-то осторожно дотронулся до его руки. Это была Настя Старостина.

– Саныч, миленький, вы как, норм? Ну как же вас угораздило-то, – она вдруг стала быстро целовать его щёки, глаза, лоб. Александр оторопел. Слегка отстранившись от горячего дыхания девушки, попробовал отшутиться:

– Старостина, я же тебе не кот, меня спасать не надо.

– Ой, простите… это чтоб вы не замёрзли, само вышло, я не хотела, – бормотала она.

– Ладно, можешь действительно помочь, давай бегом за помощью.

***

Александра доставили в медпункт. Ему пришлось подождать с полчаса, пока вошла врач. Он обернулся:

– Вы??

Часть четвёртая

Глаза-сливы остановились на Маслове. Дюймовочка из Шереметьево несколько секунд изучала лицо своего нового пациента, пытаясь что-то восстановить в памяти.

– Не помните? – Александр перешёл на английский. За годы соревнований он достаточно выучил его, чтобы неплохо объясняться на бытовом уровне. – Я тот, на кого вы наехали и чуть не задавили насмерть своими чемоданами в Шереметьеве вчера, – он слегка улыбнулся и с удивлением почувствовал, как почему-то начал краснеть.

– Ах, ну конечно, – Дюймовочка с любопытством спросила: – Мазь помогла? – У неё был мягкий и низкий тембр, Маслову нравился. Похожим обладала его последняя девушка, и это самое приятное воспоминание, которое у него осталось о ней.

– Очень, – соврал Александр, который только понюхал её горький травяной запах и решил не использовать: «само пройдёт» было его любимым лекарством.

– Прекрасно, – довольно произнесла Дюймовочка и подошла ближе: – Что с вами случилось? Почему вы здесь?