Посох царя Московии

Темная человеческая фигура нарисовалась перед Граевским словно по мановению волшебной палочки. От неожиданности он вздрогнул, левая рука, лежавшая на столе, дернулась, зацепила подсвечник с огарком свечи, и он упал.

— Пся крев! — воскликнул разгневанный шляхтич. — На Бога! Ты кто?! Как здесь оказался?!

— Вошел через дверь, вашмосць, — начал кланяться незваный гость. — А зовут меня Ицко. Я нахожусь в услужении у пана воеводы Сандомирского.

Последняя фраза немного успокоила Граевского.

— Что тебе нужно? — спросил он раздраженно.

Теперь он наконец рассмотрел, что перед ним стоит рано состарившийся еврей. Ицко был очень худ, сильно сутулился и подобострастно улыбался, но его большие черные глаза смотрели остро и серьезно. Казалось, что взгляд Ицка проникает до самых потаенных глубин души шляхтича, и Граевский невольно поежился.

— Мне сказали, что это пану нужно… — Ицко отвел взгляд в сторону, чтобы не смущать шляхтича.

— Ты о чем?

— Хе-хе… О камушках, ясновельможный пан. Я могу предложить вам хороший гешефт.

Назвав шляхтича «ясновельможным» паном, Ицко сильно погрешил против истины. Потрепанная одежда Граевского и людская небогатого мещанина, в которой квартировал новоявленный купец вместо гостиного двора, никак не соответствовали этому титулу. Но удивительное дело — обращение «ясновельможный» подействовало на Граевского как бальзам на открытую рану. Он приосанился, выпрямил спину и придал лицу соответствующее выражение, вспомнив про свою шляхетскую гордость.

— Садись… туда, — милостиво разрешил Граевский, указав еврею место напротив. — Я слушаю.

— Пан едет в Московию… — осторожно начал Ицко.

— Откуда знаешь? — встревожился и насторожился Граевский.

О его замыслах было известно только Антонию Смиту. Он даже жене не сказал, куда держит путь, зная ее длинный язык.

Ицко мрачно улыбнулся. При этом все его морщины на лице пришли в движение и он стал похож на сатира.

— Я мог бы тебе соврать, ясновельможный пан, — ответил Ицко, глядя прямо в глаза шляхтича. — Но в деловых вопросах ложь не лучший помощник. Мои торговые партнеры из Вильно рассказали, что вашу мосць интересуют яхонты [110] . А где они в цене? Тут и думать долго не нужно. Московиты готовы платить за них большие деньги. Да вот беда — путь в Московию трудный и опасный. Его может осилить только такой смельчак, как вы, ваша мосць, — мимоходом польстил он шляхтичу.

110

Яхонты — старинное название рубина, сапфира и некоторых других драгоценных камней.

— Допустим, это так. Предположим, что я и впрямь держу путь в Московию. Что с того?

— О, это многое меняет… — Ицко быстро потер ладонями, словно его зазнобило. — Во-первых, я помогу вам купить хороший товар и задешево. И не только камни, но и сукно, например. В Москве сукно тоже ходовой товар…

— Зачем мне сукно? — недовольно поморщился Граевский.

— Ясновельможный пан, прошу меня простить, кое-чего не понимает. Купец, путешествующий без обоза, налегке, вызывает подозрение. И не только у мытников. Разбойники везде имеют своих осведомителей. И они могут проверить, что зашито у пана в поясе.

«Матка боска! — мысленно выругался шляхтич. — Он что, ясновидящий?!» Граевский и впрямь зашил крупный рубин и еще несколько камней помельче в матерчатый пояс, приспособил его на голое тело и никогда не снимал.

— Пусть ясновельможного пана не волнует денежный вопрос, — быстро продолжил Ицко, по-своему истолковал выражение злобной недоверчивости, появившееся на лице шляхтича. — Чтобы купить товар, я дам вам взаймы… под небольшой процент.

Граевский совладал со своими эмоциями и успокоился. «Что ж, — подумал он не без воодушевления, — предложение этого гешефтмахера [111] и впрямь может принести мне большую выгоду. Только нужно держать с этим Ицком ухо востро. Не прост он, совсем не прост… Думаю, что у него в рукаве, как у фокусника, есть еще кое-что для меня».

111

Гешефтмахер — ловкий, изворотливый делец (нем.).

Шляхтич не ошибся. Выдержав необходимую паузу, Ицко вкрадчиво сказал:

— А еще, ясновельможный пан, я бы советовал вам выкупить у пана воеводы Сандомирского русского пленника. Его зовут Даниил Левшин. За него просят всего-то двести рублей. Нужно только съездить в Мальборг [112] . Пан воевода сейчас находится там.

— Зачем он мне?! — возмутился Граевский. — И потом, двести рублей — это большие деньги.

— Пан не понимает своей выгоды. Выкупленный из плена московит будет служить вам в русских землях самой надежной охранной грамотой, И даже если по прибытию домой Левшин просто вернет затраченные на свой выкуп деньги, то в Москве вы сможете купить на них шесть сороков [113] соболей, которые стоят у нас уже четыреста рублей. Отличный гешефт! Но скажу вам по секрету, что за московита русский царь может заплатить и больше.

112

Мальборг, Мариенбург — город на правом берегу р. Ногаты, рукава Вислы. Старинный замок магистров Тевтонского ордена, сделавших М. сильной крепостью, особенно в XIV в. В XV в. М. перешел к Польше, в XVIII в. — к Пруссии.

113

Сорок — древнерусская единица счета. С. — мешок с сорока собольими (беличьими) шкурками, из которых можно было сшить одну шубу. Сорок сороков (устар. разг.) — очень большое количество чего-нибудь.

— Сколько? — живо спросил Граевский.

Еврей мысленно рассмеялся — миром правят деньги, а деньгами руководит жадность человеческая — и ответил:

— До пятисот рублей.

На некоторое время шляхтич лишился дара речи. Пятьсот полновесных рублей! Он быстро подсчитал в уме: рубль равен 100 копейкам-новгородкам, а значит, в нем 68 грамм серебра. 500 рублей — это 34 килограмма драгоценного металла! Граевский едва не задохнулся от внезапно обуявшей его жадности.

— Ну что ж… это дельный совет, — сказал он, с трудом сдерживая ликование.

— Еще какой дельный, ваша мосць, — весело подтвердил Ицко. — После поездки в Московию вы будете кататься как сыр в масле.

— Но есть в этом деле одна загвоздка…

— Какая загвоздка?

— Мой обоз пойдет через Дисну [114] , а там у меня могут возникнуть проблемы с пропуском в Полоцк.

— Ой, пан, о чем речь?! В Дисне вы найдете корчму Нахима Длугача, он поможет вам во всех трудных вопросах. Я дам к нему письмо.

— Не знаю как и благодарить тебя… — пробормотал Граевский, весьма смущенный странной расположенностью к своей персоне еврея Ицка.

114

Дисна — уездный город Виленской губернии на левом берегу Западной Двины при впадении в нее Десны.

У него появились смутные подозрения, что дело здесь нечисто.

Шляхтич угадал. Когда они обговорили остальные детали путешествия и Граевский уже нетерпеливо ерзал на скамье, желая, чтобы Ицко покинул людскую как можно быстрей, еврей вкрадчивым голосом сказал:

— У меня к ясновельможному пану есть одна маленькая просьба…

Граевский насторожился.

— Говори, я слушаю, — сказал он не без внутренней дрожи.

Больше всего шляхтич боялся, что его могут втянуть в какие-нибудь межгосударственные распри. Отношения между Руссией и Литвой всегда были натянутыми, поэтому Граевский и не стал просить паспорт для поездки в Москву, так как шанс получить его был мизерный. Поэтому и решил ехать с обозом через Дисну, где, как ему подсказал Антоний Смит, за умеренную мзду можно решить любой вопрос с мытниками.

— Возьмите в ваш обоз немецкого купца из Торна. Зовут его Ян Гануш. Это достойный человек, верьте мне! И потом, путь до Москвы таит много опасностей, а наемная стража Гануша будет вам отличной защитницей.

Душа Граевского яростно противилась предложению Ицка, но он вынужден был согласиться. Шляхтич уже понял, что еврей принял самое деятельное участие в его предприятии только ради того, чтобы навязать ему этого немца Яна Гануша. Зачем?

Этот вопрос мучил Граевского до самой Вильны.