Посох и Шляпа

– Здесь абсолютно ничего нет. Я все проверил. Никаких потайных ходов. Должно быть, дверь какая-нибудь прикипела, или что-нибудь в этом роде.

Ринсвинд с Каниной обменялись взглядами.

– Он понятия не имеет о ловушках, – констатировала она. – Когда мне было пять лет, отец заставил меня преодолеть специально оборудованный им коридор, чтобы научить…

– Но он ведь все-таки прошел этот туннель, – перебил ее Ринсвинд

Послышался звук, словно кто-то провел гигантским мокрым пальцем по гигантскому стеклу, и пол содрогнулся.

– Во всяком случае, выбора у нас нет, – добавил Ринсвинд и нырнул в туннель. Остальные последовали за ним. Большинство людей, знающих Ринсвинда, с течением времени начинали относиться к нему, как к аналогу прямостоящей шахтерской канарейки [20] . Общая идея состоит в следующем: если Ринсвинд держится на ногах и не предпринимает непосредственных попыток удрать, значит, надежда еще есть.

– Забавно, – заметил Креозот. – Я граблю собственную сокровищницу. Если я меня поймаю, то могу приказать бросить меня в змеиную яму.

20

В общем, вы поняли, да?

– Но ты мог бы сдаться на свою милость, – предложила Канина, окидывая взглядом параноика пыльную каменную кладку.

– О нет. Думаю, мне пришлось бы преподать себе урок, чтобы это послужило мне примером.

У них над головами раздался слабый щелчок. Небольшая плита отошла в сторону, и вниз медленно, рывками опустился ржавый металлический крюк. Выдвинувшийся из стены стержень со скрипом постучал Ринсвинда по плечу. Когда волшебник обернулся, крюк повесил ему на спину пожелтевшую табличку и втянулся обратно в потолок.

– Что происходит? Что происходит? – завопил Ринсвинд, пытаясь прочитать то, что написано у него на лопатках. – Тут говорится: «Пни меня», – ответила Канина.

Участок стены рядом с окаменевшим от страха волшебником скользнул вверх, большой ботинок, закрепленный на конце сложной последовательности металлических сочленений, неохотно дернулся. Вся конструкция переломилась в колене.

Трое беглецов молча воззрились на нее.

– Вижу, мы имеем дело с извращенным умом, – подвела итог Канина.

Ринсвинд аккуратно отцепил от себя табличку и бросил ее на пол. Канина протиснулась мимо него и с выражением свирепой осмотрительности на лице зашагала по туннелю. Когда перед ней выскочила металлическая рука на пружине и дружески замахала ей, девушка не стала ее пожимать. Скользнув взглядом по подведенной к руке разлохмаченной проволоке, Канина уставилась на большую стеклянную банку, в которой находились два изъеденных коррозией электрода.

– Твой дед, видимо, славился своим чувством юмора? – уточнила она.

– О да, – кивнул Креозот. – Всегда был не прочь посмеяться.

– Прекрасно.

Канина осторожно нажала на плитку, которая, на взгляд Ринсвинда, ничем не отличалась от своих товарок. Пружина тихо и печально щелкнула, и из стены на уровне подмышки выскочила и закачалась растрепанная метелка из перьев.

– Я бы с удовольствием познакомилась со старым серифом, – сквозь сжатые зубы процедила Канина. – Хотя вовсе не для того, чтобы пожать ему руку. Ты бы лучше подсадил меня, волшебник.

– Что-что?

Канина раздраженно указала на приоткрытую каменную дверь, виднеющуюся в нескольких шагах от них.

– Хочу посмотреть, что там наверху, – объяснила она. – Просто соедини руки в замок, чтобы я могла встать на них, понял? И как тебе удается быть таким бесполезным?

– Когда я пытаюсь быть полезным, то неизменно попадаю в неприятности, – пробурчал Ринсвинд, пытаясь не обращать внимания на теплую плоть, мимолетно коснувшуюся его носа.

Он слышал, как она шарит над дверью.

– Так я и думала, – воскликнула она.

– Что там такое? Нацеленные на нас дьявольски острые копья?

– Нет.

– Решетка с шипами, готовыми проткнуть?…

– Это ведро, – отрезала Канина и попыталась сдвинуть указанный предмет с места.

– Что, с кипящей, отравленной?…

– С обыкновенной засохшей известкой.

Канина спрыгнула наземь.

– Да, таким уж был мой дед, – заметил Креозот. – С ним не соскучишься.

– Ну, с меня довольно, – твердо заявила Канина и указала в дальний конец туннеля. – Эй вы, двое, пошли.

Им осталось сделать пару шагов, как Ринсвинд почувствовал в воздухе над собой какое-то движение. Канина толкнула его в спину, и он полетел вперед, в открывающееся за туннелем помещение. Ударившись об пол, он перекатился и ощутил, как что-то царапнуло его пятку. Одновременно раздался оглушительный грохот.

Весь потолок, огромная каменная глыба четырех футов толщиной, рухнул в туннель.

Ринсвинд преодолел облако пыли, подполз к упавшей плите и, водя дрожащим пальцем по буквам, разобрал надпись на одной из ее сторон.

– «Просто животики надорвешь, правда?» – прочитал он и без сил распростерся на полу.

– Вот он, мой дедушка, – весело проговорил сериф, – всегда…

Он поймал взгляд Канины, обладающий убедительностью обрезка свинцовой трубы, и мудро заткнулся.

Из облаков пыли, кашляя, появился Найджел.

– Что случилось? – спросил он. – С вами все в порядке? Когда я здесь проходил, оно так не делало.

Ринсвинд попытался найти подходящие слова, но не смог придумать ничего лучше, чем сакраментальное:

– Неужели?

Сквозь крошечные зарешеченные окошечки под самым потолком в огромный зал просачивался свет. Из этого зала не было другого выхода, кроме как сквозь несколько сотен тонн камня, завалившего туннель. Иными словами – именно ими воспользовался бы Ринсвинд, – они очутились в ловушке. Волшебник немного расслабился.

По крайней мере, ковер-самолет узнавался сразу. Он покоился, скрученный в трубку, на возвышающейся в центре зала плите. Рядом стояла небольшая, отполированная до блеска масляная лампа и лежало – Ринсвинд вытянул шею, чтобы рассмотреть получше – маленькое золотое кольцо. Он застонал. Все три предмета окружала слабая октариновая корона, указывающая на их магическое происхождение.