Посол в запретную зону

Северцев лежал в узком пространстве шлюпочного гроба, словно младенец, спеленатый страховочными ремнями, и обреченно ждал гибели.

Слишком ему везло последнее время. Рано или поздно везение должно было кончиться, и, похоже, оно кончалось сейчас.

На секунду ему показалось, что неподалеку от шлюпки движется какое-то светлое пятнышко, но оно было слишком мало для корабля и слишком велико для звезды… Затем инерционное вращение шлюпки увело иллюминатор в сторону от пятна, и больше он его не видел.

Олег думал о женщине, память о встрече с которой заставила его в конце концов согласиться на это безумное предприятие. Она даже не узнает о том, что он согласился ради новой встречи с ней рискнуть своей жизнью. Никто об этом не узнает. В информационной хронике появится пара прощальных строк, что-нибудь вроде: «Лейтенант-эвакуатор Олег Северцев не вернулся с очередного задания…» Вряд ли кто-нибудь обратит внимание на это сообщение, разве что капрал Емец промокнет непрошеную слезинку, вспомнив о нем, и порадуется лишний раз своему отказу последовать за ним в эту бездну, в которой для людей нет места…

Музыка убаюкивала. Навевала легкую дрему, заставляла задуматься о вечном… «Постой! — мелькнула паническая мысль. — Откуда здесь музыка? Неужели перед смертью я должен еще и сойти с ума? Это несправедливо!!»

Но музыка продолжала звучать глубоко внутри его сознания, унося прочь остатки смертельного ужаса, все тревоги и горечь от мысли о том, что все было напрасно… Незаметно для себя Северцев погрузился в глубокий сон без сновидений и проснулся только от толчка шлюпки.

* * *

В иллюминаторы светило ослепительно белое солнце, и лучи света, проникавшие внутрь шлюпки, казались похожими на лучи небольших прожекторов. Его крохотный кораблик стоял совершенно неподвижно, утонув в густой траве.

Одним движением сбросив с себя антиперегрузочные ремни, Северцев, все еще не веря собственным глазам, резко сел на своем ложе и больно ударился головой о приборную доску, на которой жизнеутверждающе горела россыпь зеленых огоньков наружных датчиков, свидетельствуя о том, что на планете, на которой теперь находилась его шлюпка, воздух вполне пригоден для дыхания, вредные микроорганизмы отсутствуют, а температура подходит для земного пляжа…

До того как его сморил непреодолимый сон,

Олег находился в открытом космосе на шлюпке, лишенной собственных двигателей, а запаса кислорода оставалось всего на несколько минут.

Для того чтобы доставить его к планете и совершить на нее мягкую посадку, нужен был космический корабль. Но никакого корабля рядом не наблюдалось. Вообще ничего не наблюдалось, кроме густой травы и странных шарообразных деревьев, листья которых отливали всеми цветами радуги.

Олег потянулся к красному рычагу разгерметизации шлюпки и, не раздумывая, резко повернул его.

Пиропатроны выстрелили, откинув крышку шлюпки далеко в сторону. Олег вылез из металлического корыта, в которое теперь превратилась его шлюпка, и осмотрелся.

Восторженной делегации аборигенов, снаряженной для встречи земного посланца, не наблюдалось. Не наблюдалось ничего, кроме леса, который своими широкими полянами и довольно редкими деревьями походил скорее на земной лесопарк.

Вокруг не было видно ни одного строения и никаких следов человеческой деятельности, которая нарушала бы девственную чистоту планеты, принявшей Олега.

В густой мягкой траве, состоящей из тонких зеленых волосков, заливисто стрекотали на разные голоса незнакомые ему насекомые, а из протекавшего неподалеку ручья высунулись наружу и с любопытством уставились на Олега две головы земноводных, внешне похожих на земных жаб, но размером с доброго поросенка.

— Эй, вы! — крикнул Олег, обращаясь к жабам. — Кто-нибудь собирается меня встречать?!

Жабы не прореагировали на его вопрос, и лишь на вершине ближайшего дерева насмешливо заверещало какое-то существо.

Либо посадка прошла не так, как планировали пригласившие его фронтеры, либо он вообще оказался на другой планете. Он никак не мог поверить в то, что цивилизация, способная создать устройства, отбросившие ширанский флот от своих границ, могла оставить на собственной планете подобные нетронутые уголки природы. И даже если такие уголки остались, за его посадкой должны были внимательно следить десятки заинтересованных глаз.

Он представил, как проходила бы встреча фронтерского посла на Земле, если бы подобное событие произошло, и решил, что ему пора смириться с мыслью о том, что с его прибытием на Фронту что-то пошло не так, как планировалось.

Следовало произвести учет оставшихся в его распоряжении ресурсов и приготовиться к возможным неожиданностям этой, судя по увиденному, не затронутой цивилизацией планеты.

Ресурсов оказалось не так уж и много: рюкзак с неприкосновенным запасом пищевых таблеток, фляга с водой, полевая аптечка, а из оружия — его штатный игольник, к которому он даже не позаботился взять дополнительные магазины.

В его распоряжении были всего сорок четыре выстрела из штатной обоймы с достаточно смертоносными веерами игл, способными мгновенно свалить любое живое существо размером с земного слона.

Не так уж мало, если его дикая жизнь на этой планете не продлится слишком долго. К сожалению, никакой возможности сообщить на Землю о том, что его высадка прошла не так, как планировалось, у него не было. Более того — отсутствие сообщений с его стороны будет воспринято в столице Федерации как должное. Никто не ожидал от фронтеров подтверждения его прибытия. Никто вообще не знал, чего от них можно ожидать. И даже если бы вдруг кому- то пришла в голову мысль отправить за ним спасательную экспедицию, она не сможет проникнуть за барьер, отгородивший владения фронтеров от остального космоса.

Закончив инвентаризацию и напившись воды из ручья, предварительно еще раз проверив ее пригодность на этот раз с помощью аптечного анализатора, Олег решил, что покидать место посадки ему не следует.

В конце концов, хозяева планеты по какой-то неизвестной ему причине могли опоздать со встречей новоиспеченного земного дипломата. Хотя в глубине души Олег в это не верил. Без их помощи он вообще не смог бы оказаться на поверхности планеты, а с учетом этого факта их полная и неожиданная потеря интереса к земному визитеру становилась совершенно необъяснимой. Может быть, неизвестные механизмы, осуществлявшие его посадку, дали сбой, и аборигены его попросту потеряли?