Посол вон!
Шрифт:
Договорить бывшая разбойница не успела ввиду того, что Изя от таких слов заново обрел терпкий вкус жизни и тут же радостно ее перебил:
— Любавушка, солнышко, так что же ты молчала-то?! Этот тип, видите ли, обо всем догадался. А у меня творческое начало должно страдать?!
— Что у тебя должно страдать? — решил уточнить старший богатырь. — Какое начало?
— Неважно, — отмахнулся черт, — тебе, личности приземленной, творческого томления артиста не понять, как бы ты ни старался.
— Да я, в общем-то, не претендую, — пожал плечами Солнцевский.
— Вот и славно. Значит,
Разговаривать прямо на дороге, хоть и не очень оживленной, было глупо. Любаве пришлось вновь взяться за управление повозкой. Небольшая полянка в стороне от проезжей части как нельзя лучше подходила для задушевной беседы. А Изя светился, словно начищенный самовар в праздничный денек.
— С чего бы мне начать? — вопрошал он, задумчиво теребя мочку уха.
— Морок скинь, — подсказал Солнцевский.
— Сам знаю, — инстинктивно огрызнулся черт, но тем не менее предложением воспользовался и принял свое истинное обличье.
Как и следовало ожидать, рога у нашего друга отсутствовали. Нет, не все, конечно, а только острые кончики этого сомнительного головного убора.
— Так вот, — снова обретя должный кураж, начал свое повествование Изя, демонстративно обращаясь исключительно к Соловейке. — Как ты помнишь, мы с этим врагом рода человеческого свалились в этот мир именно благодаря моему сломанному рогу.
— От черта такие слова слышать по меньшей мере нелепо, — тут же съязвил Илюха, но черт на него не обратил ровным счетом никакого внимания.
— Тут включается какая-то древняя чертовская магия. Честно говоря, я и сам плохо представляю, как это все происходит, но факт остается фактом. А вернуться в оставленный мир можно с помощью броши Илейки Кудрявого, которую благодаря своим талантам мне удалось когда-то выудить у местного черта.
Распространяться о том, что он обыграл своего рогатого родственничка Корефана Козявкина в наперстки, Изя посчитал совершенно лишним.
— Но ведь ты говорил, что эта брошь одноразовая, и этот симпатичный кудрявый чертик действует только один раз, — резонно заметила Любава.
— Именно так, — гордо отозвался Изя, — я вообще никогда не вру!
Илюха, услышав такое весьма спорное изречение, скептически хмыкнул, но коллега и на этот раз сделал вид, что ничего не заметил.
— Просто я заметил, что этот самый артефакт перемещения очень уж смахивает на простую октябрятскую звездочку из нашего мира. Разве только рожек и молодого Ильича не хватало.
— А...
— А рассказывать тебе, кто такой Ильич и что есть октябрята, я не буду. Жалко свой язык и твои уши. Скажу только, что по масштабам деяний он вполне сопоставим со знаменитым чертом Илейкой Кудрявым. Чего сидишь-то? Видишь, у оратора в горле пересохло.
Последние слова конечно же относились к солнцевскому коллеге. Илюха, находившийся в весьма благостном состоянии души и тела, беспрекословно налил еще по чуть-чуть.
— За твое красноречие, — поднял тост Илюха.
Изя кивнул в знак согласия и лихо опрокинул предложенную посуду.
— Конечно, эти самые октябрятские звездочки стали в моем мире не такими уж распространенными, но все-таки
десятка полтора значков я с собой захватил, когда в первый раз возвращался назад, к вам. Здесь уж я по своим каналам проверил их, и оказалось, что в этом мире самые простые значки приобретают магическую силу.— То есть могли возвращать в будущее?
— Именно!
— Слушай, а чего же ты сразу об этом не рассказал? — удивилась Соловейка.
— Зачем? — удивился черт. — Тебе такие подробности совершенно не интересны, а Илюха в тот момент еще сомневался в правильности своего решения, и лишний раз напоминать о покинутом доме было просто негуманно. Одно дело, когда перебрался сюда раз и навсегда, а другое, когда знаешь, что можешь в любой момент вернуться.
— Изя прав, в тот момент это было бы лишним, — заметил старший богатырь. — Это сейчас меня в свой мир калачом не заманишь, а тогда мог бы и не удержаться.
— Вот именно! Ну я существо менее сентиментальное, так что заныкал эти брошки до лучших времен. А пока с помощью специального состава из Испании принялся наращивать свои рога.
Откуда-то сверху заверещал радостный Мотя, и в следующее мгновение трехголовая тушка во всей своей красе хлопнулась буквально в двух шагах от повозки. В последнее время процесс приземления у Гореныша стал получаться лучше, и поэтому никто не пострадал. Лишь лошади недовольно зафырчали в его сторону, выражая свое искреннее возмущение. Мало того, что черт сидит в повозке, так еще и Змеи вокруг шастают.
Мотя быстро оценил ситуацию и делегировал левую голову, чтобы она постаралась выпросить у хозяина что-нибудь вкусное, а остальные принялись ждать своего посланца снаружи. Повозка была маловата, внутри места им просто не хватило.
— Потом заварилась вся эта история с «Иноземной слободой», — продолжил Изя. — Как ты, наверное, помнишь, когда мы вышли из кутузки, нужно было срочно предпринять ответные меры, а в моей голове, из-за любовного дурмана, не появлялась ни одна дельная мысль.
— И тогда ты решил вернуться в свое время?
— Ну да, а что тут такого? И сам развеялся, и к дяде своему заскочил.
— Это случайно не к тому, который адвокатом капусту рубит? — поинтересовался Илюха.
— Именно к нему. Дядя Соломон — председатель гильдии адвокатов в Одессе и по совместительству крупный специалист по провокациям.
— Ага, дядя Соломон, племянничек Изя, а ты не имеешь никакого отношения к евреям, — не удержался Солнцевский.
— Слушай, меня твои антисемитские настроения уже достали! — взвился черт.
— А ты признайся, что ты еврей, и я от тебя отстану.
— Поразительная логика, — развел руками Изя, — нет, не признаюсь!
— Ну тогда терпи.
— А я что делаю?
На национальной теме друзья могли застрять надолго, и Соловейка решительно прекратила их перебранку:
— Так это твой дядя предложил план дискриминации всех подозреваемых? — твердым голосом спросила она Изю. — Ведь в тот момент мы еще не знали, что все послы были заодно.
— Ну да. А чего их сортировать-то? Тем более что мы попали практически в точку.
— Ага, и твоего будущего тестя под шумок умыли, — хмыкнул Солнцевский.