Посольство

Лаверн перевернулась на спину и уставилась в потолок. Внезапно она представила себе, как мускулистое, упругое тело Неда прижимает ее к кровати, когда они занимаются любовью. Только это давало ей удовлетворение. Он предлагал ей и другое, но она не хотела. В этом мужчины знают толк – типично для них, не правда ли, осквернить то, что установлено Богом? – но она не хотела в этом участвовать.

Мужчины.

Внизу у входной двери зазвенел звонок. Она накинула светло-серый шелковый халат Неда, мягко ступая босыми ногами, спустилась вниз, включила скрытую камеру, позволявшую наблюдать за входом, и сказала в микрофон:

– Кто там?

Мужчина отвернулся от объектива телекамеры, но Лаверн успела заметить, что он моложе и немного выше человека, обычно доставлявшего почту, а волосы у него светлее.

– Почта, – ответил мужчина, лица которого так и не было видно. – Пакет не пролезает в прорезь для писем.

Она внимательно наблюдала за ним, думая о том, как он сказал «не пролезает».

– Ничего. Оставьте на ступеньках.

Он колебался.

– Хорошо.

Потом скрылся из виду, а когда снова показался в объективе, уже шел от дома, неся маленький пакет с собой. Лица его по-прежнему не было видно. Сумки, которую обычно носят английские почтальоны, при нем не было.

Открыв надежно запертую входную дверь и не обнаружив ничего на ступеньках, она не удивилась.

Лаверн заперла дверь и быстро подошла к телефону в прихожей. Частые двойные гудки донеслись из трубки. После восьмого гудка ответил Мо Шамун, помощник Неда:

– Офис военного атташе.

– Мо, это Лаверн Френч. Нед на месте?

– Сейчас нет.

– Попроси срочно позвонить, когда появится.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Она уже собиралась положить трубку, когда услышала голос Мо.

– Что ты говоришь, Мо?

– Я говорю, что не надо храбриться, Лаверн. Я могу помочь?

– А что ты вообразил?

– У тебя такой голос... Он как-то странно срывается.

– Это от твоей близости, – сказала Лаверн и оборвала разговор.

Хитрый ливанский прохвост. К чему придет американская армия, пополняя кадры разведки этими арабами? Лаверн запахнула халат Неда и не спеша спустилась в подвал. Предыдущий жилец, тоже шпион из посольства, оборудовал пятидесятифутовый тир, хорошо звукоизолировав его, чтобы не тревожить соседей. Лаверн покрутила диски на стенном сейфе и достала полицейский шестизарядный кольт тридцать восьмого калибра. Надев специальные наушники, она зарядила его, включила свет у мишеней.

Она взяла рукоятку в правую руку и, поддерживая ее снизу левой, тщательно прицелилась и плавно надавила курок. Ее босые ноги зарылись в ковер.

Пуля попала в десятку. Лаверн сделала паузу, мрачно усмехнулась и выпустила еще пять пуль в одну точку.

Дело сделано, подумал Берт, уходя прочь от дома Френча. Он повернул за угол и, поняв, что его уже не видят, бросился бежать. Он пробежал две улицы в восточном направлении. Потом остановился, сорвал адрес с пакета и бросил уже ненужный пакет в ближайший мусорный бак. Это был единственный, хотя и рискованный, способ выяснить систему защиты дома полковника. Берт вошел в вестибюль узкого дома с террасой, поделенного на крохотные квартирки. Хефте снимал квартиру на верхнем этаже с выходом на крышу.

Хотя Берт презирал технику, установленную в доме Френча, он должен был проявлять осторожность по отношению к этому человеку, главному своему противнику. Поднимаясь по крутой лестнице, он слышал, как постепенно нарастает шум утреннего движения, доносящийся с Веллингтон-роуд. Он становился все отчетливее и громче. Уже явственно различим был приглушенный вой тяжелых грузовиков и больших красных автобусов.

Берт услышал вдалеке едва пробивающийся сквозь крик муэдзина с Большой мечети первый из пяти дневных призывов к молитве. Между тем рабочая неделя великого Сатаны началась, как всегда, в дикой спешке, устремляясь к бесплодному разрушению, хаосу и смерти.

Он улыбнулся. Увидев свое отражение в зеркале, он, вероятно, смутился бы. Его маленькое лицо, загоревшее под лучами солнца пустыни, стало того же цвета, что у его арабских товарищей по оружию. Оно казалось добродушным, и многие из его собратьев по исламу принимали это за признак слабости. Берт был профессионалом, то есть человеком без нервов, выносливым и жестким, как рифленые подошвы его ботинок. Он поднимался по лестнице, размышляя о полковнике Френче. Берту и Хефте, такому же, как и он, руководителю группы, Френч продемонстрировал огромную изобретательность по части выходов и входов, отъездов и приездов, костюмов и машин. Это было забавно и походило на пьесу под названием «Сто способов заставить террористов угадывать».

Утренний шум все нарастал, будто шел из чрева левиафана [11] , усиленный гигантскими динамиками размером с китов. Берт прикрыл глаза, перед ним возникли видения. Стресс большого города – а он был в Лондоне уже месяц – всегда вызывал в нем эти беспорядочные кадры.

Он вспоминал, как ребенком в Штутгарте играл совсем рядом с несущимися мимо машинами в пустых, заросших сорной травой воронках, оставшихся со времен войны от разрывов бомб. Это было еще до того, как город стал похож на кольцевой лабиринт, словно специально спланированный, чтобы заманивать людей в пиратскую пещеру, откуда можно выбраться только с ненужными покупками.

11

Левиафан – в мифах разных народов огромное морское чудовище, противостоящее Богу.

Он снова прикрыл глаза. Видения, слова, картины в голове возникали помимо его воли. Быть может, из-за напряженной борьбы с другим профессионалом – Недом Френчем. Они даже были похожи – Берт и американец, – лишенные особых примет, не толстые и не худые, чьи лица мгновенно растворяются в толпе любого европейского города.

Берт наконец поднялся на верхний этаж. У двери слева он остановился, два раза постучал, сделал паузу и стукнул еще. Подождал. Для молодого человека, которому не было и тридцати, Берт ждал с неслыханным терпением, свойственным разве что неодушевленным предметам. Стоя у двери, он медленно и тщательно рвал на мелкие кусочки обрывок бумаги с адресом от пакета. Скоро он услышал движение за дверью.

– Да? – спросил осторожный, как всегда, Хефте.

– Иншалла.

Щелкнули замки, но, когда дверь приоткрылась, тяжелая стальная цепочка все еще придерживала ее изнутри. Рыжевато-коричневые глаза Хефте напоминали цветом блестящую шкуру молодого тюленя. Он снял цепочку, и Берт проскользнул мимо него в комнату. Хефте, араб по происхождению, был ниже Берта. Красивое лицо, орлиный нос или скулы делали его непохожим на других, хотя он менее всего стремился к этому.

– Привет, камикадзе. Что, выполнил свою смертельную миссию? – спросил он саркастически.

– Не шути, брат.

Хефте не стал больше язвить, а занялся обоймой, которую держал в руке. Потом снова взглянул на Берта.

– А я тоже вернулся с дела, – спокойно сказал он по-арабски. – Я приобрел новое оружие. Наш арсенал постепенно увеличивается.

Берт скорчил гримасу, словно проглотил какую-то гадость.

– Мне пришло в голову... – Он на секунду прервал себя. – Часть оружия уже была в употреблении, даже патроны подозрительны, потому что их могли плохо хранить. Как это проверить? Мы не можем идти в бой с неисправным оружием.