Посредник

— Меня ждет такси. Пора идти.

На экране появился президент Кормак. Он сидел выпрямившись за рабочим столом в Овальном кабинете, иод Большой Печатью. За последние восемьдесят дней его видели только мельком. Президент постарел, осунулся, морщин на его лице заметно прибавилось. Однако от того безучастно-отрешенного выражения, какое запечатлела фотография, снятая во время похоронной церемонии в Нантакете и ставшая известной всему миру, не осталось и следа. Президент твердо и уверенно смотрел прямо в глазок телекамеры, словно видел перед собой сто миллионов американцев и еще многие миллионы жителей нашей планеты. В его манере держаться не чувствовалось ни малейшей усталости. Говорил он размеренно.

Мои соотечественники-американцы! — начал президент свою речь.

Куинн прикрыл дверь и спустился по лестнице к такси.

— В Даллес, — сказал он шоферу.

Тротуары, расцвеченные рождественскими украшениями, были залиты ярким светом. Бесчисленные Санта-Клаусы в витринах магазинов, с транзисторами возле уха, весело подмигивали, притопывали в такт музыке. Водитель ехал по Мемориальному шоссе Генри Шерли, затем свернул направо к реке Тернпайк, и еще раз направо, к Кэпитал белтуэй.

Вскоре Куинн заметил, что многие водители притормаживают у обочины, из опасения пропустить хоть слово из радиопередачи. Пешеходы также начали собираться вокруг включенных транзисторов. Водитель такси слушал обращение президента через наушники. У самой развилки он вдруг громко воскликнул:

— Ну и ну! Вы только послушайте, что он говорит. Сроду бы не поверил.

Он повернул голову к Куинну, не обращая внимания на дорогу.

— Хотите, включу динамик?

— Нет, я послушаю потом, когда будут повторять запись, — сказал Куинн.

— На минутку можно и притормозить.

— Езжайте дальше.

В аэропорту Даллес Куинн расплатился с таксистом и вошел внутрь здания, направляясь к регистрационной стойке британских авиалиний. Большинство пассажиров и чуть ли не половина обслуживающего персонала столпились у высоко подвешенного телевизора. Куинн обратился к единственной дежурной.

— Рейс 210 до Лондона, — сказал он, протягивая билет.

Дежурная с трудом оторвалась от экрана телевизора и всмотрелась в билет, стуча по клавишам терминала.

— Из Лондона вы летите в Малагу?

— Да.

Голос Джона Кормака разносился над притихшим залом.

— С целью подрыва Нантакетского договора эти люди вознамерились прежде всего отстранить от дел президента…

Дежурная, глядя в противоположную сторону, передала Куинну талон на посадку.

— Я могу пройти к самолету? — спросил Куинн.

— Что? Да-да, конечно… Счастливого вам пути.

За службой иммиграционного контроля находился бар, в котором также был включен телевизор. Возле него тесно толпились ожидавшие вылета пассажиры.

В красно-бело-голубом автобусе на пути к стоявшему на летном поле «Боингу» один из пассажиров держал в руках включенный транзистор. Все молча слушали. У входа в самолет Куинн подал свой посадочный талон стюардессе. Та показала ему, как пройти в салон первого класса. Куинн позволил себе эту роскошь, потратив на нее остаток полученных от советского генерала денег. Нагнув голову, чтобы пройти в самолет, Куинн услышал за спиной слова президента:

— Такова подоплека недавних событий. Теперь страница перевернута. Собратья американцы! Ваш президент снова с вами…

Куинн уселся у окна, пристегнул пояс. От бокала шампанского он отказался и попросил красного вина. Взял предложенный экземпляр «Вашингтон пост» и углубился в чтение. Соседнее кресло оставалось незанятым.

Оторвавшись от взлетной полосы, «Боинг-747» повис над Атлантикой. В салоне взволнованно обсуждали президентскую речь, продолжавшуюся почти час. Куинн молча продолжал читать газету.

Редакционная статья на первой странице газеты оповещала читателей о предстоящей речи президента, не оставляя ни малейших сомнений относительно его намерения уйти в отставку.

— Чего бы вы еще хотели, сэр? — пропел над его ухом нежный голос.

Куинн вскинул глаза и радостно улыбнулся. Рядом с ним стояла Саманта.

— Только тебя, детка.

Он отложил свернутую газету в сторону. На заметку внизу страницы он так и не обратил внимания. Заголовок гласил: «Рождественский дар ветеранам вьетнамской войны». В подзаголовке уточнялось: «Армейский госпиталь для парализованных получает анонимный чек на пять миллионов долларов».

Саманта уселась в кресло.

— Поняла вас, мистер Куинн. Решено: я отправляюсь в Испанию вместе с вами. И даже не прочь выйти за вас замуж.

— Ну и отлично, — отозвался Куинн. — Терпеть не могу нерешительности.

— А то местечко, где вы живете — как оно выглядит?

— Крохотная деревушка, небольшие белые домики, старая церковка, низенький старичок священник…

— Надеюсь, с брачной церемонией он справится?

Саманта обняла голову Куинна и притянула его к себе. Губы их слились в долгом поцелуе. Газета соскользнула с колен Куинна и упала на пол. Стюардесса, понимающе улыбнувшись, подняла ее и положила на сиденье. До крупно набранного сенсационного заголовка никому не было никакого дела. Газета сообщала:

СКРОМНЫЕ ПОХОРОНЫ МИНИСТРА ФИНАНСОВ ХЬЮБЕРТА РИДА:

ТАЙНА НОЧНОГО ПАДЕНИЯ АВТОМОБИЛЯ В ПОТОМАК ОСТАЕТСЯ НЕРАЗГАДАННОЙ.

ФРЕДЕРИК ФОРСАЙТ

ПОСРЕДНИК

РОМАН, НОВЕЛЛА

Перевод с английского

МОСКВА «ПРОГРЕСС» 1992

ББК 84.4 (Вл.)

Ф79

Составление и послесловие С. И. Бэлзы

Перевод И. Г. Русецкого, С. Л. Сухарева Художник А. В. Разумов Редактор Т. В. Чугунова

Форсайт Ф.

Ф79 Посредник: Пер. с англ./Сост. и послесл. С. И. Бэлзы. — М.: Прогресс, 1992. — 493 с.

В романе Фредерика Форсайта, уже известного советскому читателю по «Дню Шакала» (1971), действие развертывается в наши дни в СССР, США, Великобритании, Саудовской Аравии, Франции, на Корсике… Нантакетский договор между США и СССР о сокращении вооружений на грани срыва в связи с похищением и смертью сына президента США. Среди заговорщиков — высокопоставленные американцы и советский маршал Козлов. В центре романа — образ супермена, ведущего переговоры о выкупе сына президента, а затем на свой страх и риск предпринимающего расследование.